Читать интересную книгу Яковлев А. Сумерки - Неизвестно

Вскоре случилось непереносимое для Брежнева: умер Суслов. Де-факто главный человек в партии. С его смертью равноценного противовеса Андропову не оказалось. Партно­менклатура потеряла самого могучего своего защитника. Но для Андропова наступил звездный час. Он медленно, но не­уклонно идет к своей цели. В считанные недели становится фактическим хозяином в Политбюро. Рядом с ним — Горба­чев. Мощный тандем. Нет сомнения, что Андропов и Горба­чев были на голову выше остальных старцев. И с полуслова понимая друг друга, начали готовиться к чистке номенклату­ры на всех уровнях. Но осторожность сдерживала — Бреж­нев был еще жив, хотя вся власть была в руках Андропова: большевики и чекисты как бы слились в одном порыве. Че­кистское ЦК и большевистское ЧК откровенно ликовали, что наконец-то к ним переходит полный контроль над страной. Сбывается и мечта Ленина: каждый чекист — коммунист, а каждый коммунист — чекист.

По канадскому телевидению показали, и не один раз, три­буну Мавзолея в день 7 ноября 1982 года. Там стояли старцы, а среди них совсем немощный человек. Его упорно показы­вали крупным планом — безжизненный и бессмысленный взгляд беспредельно уставшего человека. Тяжело дышит, еле поднимает руку, еле стоит. Было видно, что дни его сочтены. Комментаторы ехидничали, а мне было жаль этого человека. Так и хотелось крикнуть окружавшим его вершителям судеб страны: «Ну что же вы его мучаете? Отпустите, ради Бога, на покой».

Молва гласит, что с трибуны его уводил Андропов. Через три дня Брежнева не стало. О его смерти я узнал вовсе не из телеграммы МИДа, как это принято в нормальных государст­вах, в которых посол — во всех отношениях посол. Сижу ве­чером в сауне. Стук в дверь. Входит офицер по безопасности Балашов в зимнем пальто и шапке, извиняется за вторжение, но говорит, что дело срочное. Ну, думаю, опять кто-то сбежал или кого-то высылают за шпионаж. Посетитель был взволно­ван, лицо бледное. Наклонился к моему уху и шепчет:

— Брежнев умер.

— Но почему же вы шепотом говорите, ведь он же умер?

— Страшно как-то.

— Почему? Ведь сейчас к власти придет ваш начальник.

Он посмотрел на меня удивленно, повеселел и откланялся.

Посольство получило телеграмму о смерти Брежнева только утром, когда об этом уже говорили по всем международным каналам телевидения и радио. И снова вопрос — у кого была реальная власть? Сообщения о всех важнейших событиях в стране первыми получали работники КГБ, а потом уже чи­новники МИДа. Иногда в телеграммах «соседям», как назы­вали разведчиков, стояли унизительные слова: «ознакомьте посла».

Новым Генеральным секретарем ЦК единогласно назна­чили Андропова. Итак, Андропов осуществил давнюю мечту чекистов порулить самим. Раньше не получалось: после Ле­нина на пути чекистов встал «вождь» номенклатуры Сталин, на пути Берии — «вождь и друг» партаппарата Хрущев. На пути же Андропова стоял лишь один Черненко, но перешаг­нуть его было делом пустяковым.

О захвате Старой площади на моей памяти мечтал еще «железный Шурик» — Александр Шелепин. Он сумел ски­нуть Хрущева и поставить на его место Брежнева. Но засуе­тился. Пошел в атаку на Суслова, чем и насторожил Брежне­ва. Ну как тут не вспомнить слова легендарного Хрущева, сказанные на одном широком собрании в Кремле: «Государ­ство вести — не мудями трясти!» Весь зал смеялся до слез.

С чего начал Андропов, помнит большинство ныне живу­щих. Я уже писал об этом. С отлова женщин в парикмахер­ских, мужчин — в пивных, с проверок прихода и ухода на работу. Чиновники затряслись: у каждого должностишка, может быть, и так себе, но не пыльная и с властью связан­ная. Начали арестовывать и расстреливать крупных воров: «сочинское дело», «икорное дело», «торговое (трегубовское) дело» в Москве, «хлопковое дело» с самоубийством Рашидо­ва, «милицейское» дело с самострелом супругов Щелоковых. Дело Георгадзе, который секретарствовал в Президиуме Вер­ховного Совета еще при Сталине. На очереди были Гришин, Промыслов, Кунаев, чуть ли не половина работников ЦК и Совмина.

Один из работников военной разведки рассказывал мне, что генералы, униженные Афганистаном, вынашивали идею ввести во всех странах Варшавского Договора, включая и СССР, военное положение по образцу Польши. Но после кончины Андропова надо было заметать следы намечаемой авантюры.

2 декабря 1984 года в результате «острой сердечной недо­статочности» скончался член Политбюро ЦК СЕПГ, министр национальной обороны ГДР генерал армии Гофман.

15 декабря. На 59-м году жизни в результате «сердечной недостаточности» скоропостижно скончался член ЦК ВСРП, министр обороны ВНР генерал армии Олах.

16 декабря. На бб-м году жизни в результате «сердечной недостаточности» скоропостижно скончался министр нацио­нальной обороны ЧССР, член ЦК КПЧ, генерал армии Дзур.

20 декабря скончался член Политбюро ЦК КПСС, ми­нистр обороны СССР, Маршал Советского Союза Устинов.

Подобно Сталину, Андропов болезненно переносил раз­ные анекдоты и слухи о себе. Ему приписывали убийства Ку­лакова и Машерова, само собой — смерть Цвигуна и Бреж­нева, покушение на папу римского, убийство болгарина Маркова, покушение на Рейгана и многое другое. Доказа­тельств не было, но слухи прилипчивы.

Но что бы там ни было, он достиг своей цели. В известной мере на какое-то время с двоевластием было покончено. Впервые с 1917 года власть в стране захватил шеф тайной по­лиции. Этого побаивался Ленин, косо поглядывая на Фелик­са. Этого боялся и Сталин, считая за благо не мудрить особо, а время от времени расстреливать шефов тайной полиции вместе с их многочисленным аппаратом. О высшей власти мечтал и Берия, заплатив за свое тщеславие жизнью.

А вот Андропова можно назвать «состоявшимся Берией». Последний хотя и был изворотливее своих коллег по Полит­бюро, но не уберег свою голову. Андропов сделал разумные выводы из уроков Берии, до поры до времени сильно не вы­совывался. Он до сих пор в чести у власти и какой-то части простых обывателей. Бил по людям, но не по Системе, то есть по-сталински. А людям с улицы вообще нравится, когда начальство лупят. Андропов, как и Сталин, не мог понять, что хоть половину населения посади в тюрьму или сошли в лаге­ря, все равно коррупция, воровство, казнокрадство останут­ся. Да и казарму размером в целую страну соорудить было уже невозможно. Поэтому его усилия были, по меньшей ме­ре, тщетными и бесплодными.

Время Черненко прошло бесцветно. Следа не оставило. Шла подковерная перегруппировка сил. Ни одна из сторон не предпринимала каких-либо активных действий на пора­жение, хотя КГБ по заведенному порядку продолжал дер­жать в своих руках кадровые нити управления. К этому надо добавить, что Виктор Чебриков — новый председатель КГБ, не являлся сторонником перехода власти к полиции. Его вполне устраивало сложившееся двоевластие.

Другое дело Крючков. Он по-собачьи был предан Андро­пову. И как ни притворялся после смерти Андропова про­грессистом, все равно, в конце концов, истинная натура вы­лезла наружу — натура злая и лживая. Решил слазить на­верх, причем сразу в «вожди», но угодил в тюрьму. Кстати, будь он деятелем помасштабнее и поумнее, неизвестно, чем бы все закончилось в августе 1991 года. Может быть, и анд- роповским вариантом санитарной чистки номенклатуры, хо­тя всего вероятнее — заменой Старой площади на Лубянку.

Впервые о Крючкове я услышал в период работы Андро­пова на посту секретаря ЦК и одновременно заведующего отделом по связям с коммунистическими и рабочими партия­ми социалистических стран. Он был помощником Андропо­ва. Там же работали консультантами Георгий Арбатов, Алек­сандр Бовин, Олег Богомолов, Николай Шишлин и немало других незаурядных людей. В результате многочисленных реплик и дачной болтовни, а мы часто работали вместе в пар­тийных особняках за городом, уже тогда у меня создалось впечатление, что Крючков является «серой мышкой» аппара­та, служкой без особых претензий. Со всеми вежлив, пишет коряво, вкрадчив и сер, как осенние сумерки. А серые люди склонны принимать себя всерьез, а оттого и комичны, но и опасны. Крючков даже лавры, которые натягивали на его го­лову, принимал всерьез, не соизмеряя их с размерами собст­венной головы.

Остатки «вечно вчерашних» сил, группировавшихся во­круг Крючкова и кучки военных и партийных фундамента­листов, лихорадочно пытались приостановить крах больше­визма, чтобы сохранить власть. Кое-что получалось, но дале­ко не все. Еще до мятежа 1991 года РКП, выделившаяся из КПСС при прямой поддержке КГБ, стала быстро плодиться. В метрике о рождении Либерально-демократической партии говорилось:

«Управление делами ЦК КП РСФСР, действующее на ос­новании положения о производственной и финансово-хозяй­ственной деятельности, в лице управляющего делами ЦК т. Головкова, с одной стороны, и фирма «Завидия» в лице президента фирмы т. Завидия, именуемая в дальнейшем «Фирма», с другой стороны, заключили договор о нижесле­дующем: Управление предоставляет «Фирме» временно сво­бодные средства (беспроцентный кредит) в сумме 3 (три) миллиона рублей».