А еще через полчаса про недавнюю жизнерадостность Олега напоминало только несколько пшеничных зернышек, застрявших в его густой шевелюре. Лицо же Тресилова, когда он нашел Дэна в аппаратной, понемногу заполняющейся монтажниками оборудования, было мрачнее тучи. По сравнению с ним недавнее уныние Василия Васильевича казалось настроением веселящегося карапуза.
— А ты, оказывается, у нас известная личность, — буркнул Олег, усаживаясь рядом с Дэном, который бесцельно перебирал стопку российских журналов, временами рассеяно наблюдая за молодым работником с дымящимся паяльником в руках, влезшим по пояс в какой-то металлический шкаф.
Аппаратная еще не работала. Так же, как и весь комплекс. На нем шел монтаж оборудования. Хотя, согласно недавним рассуждениям начальника ЦУПа, скоро вся эта суматоха могла быть груба прервана. Но сейчас это Дэна совершенно не волновало. Он изучающе посмотрел на Тресилова, вежливо кашлянул и, не дождавшись никаких комментариев к брошенной фразе, осторожно спросил:
— В каком смысле "известная"?
— В прямом. Знаешь, агентов ЦРУ у нас до сих пор не любят. Не смотря на все демократические веяния последнего десятилетия.
— Не понял. При чем тут ЦРУ? — напрягся Маккольн.
— Брось, Дэн, — махнул рукой Олег. — Мне, собственно, плевать на кого ты работаешь. С крутого, как недавно заметил Уациль Уацильевич, берега близлежащего пролива. Но мне совсем не наплевать, когда твоя политика начинает влиять на мою коммерцию. Причем, влиять не в лучшую сторону.
Слов "твоя" и "моя" Тресилов подчеркнул особо.
— Да при чем тут ЦРУ? — повторил Маккольн, повышая голос и начиная нагнетать обстановку: в мутной воде эмоций рыбка информации всегда ловится гораздо легче. — При чем тут ЦРУ? Ты ведь меня уже, как облупленного, знаешь. Знаешь, что я в проекте "Лунной Республики". Торгую потихоньку участками. Свою долю имею. Знаешь, что сейчас подсел на космический туризм: дело уж очень перспективное. Знаешь, что за мною приличные капиталы стоят. Что тебе еще надо?..
— Да ничего, — пожал плечами Тресилов. — Разве, чтобы ты разговаривал потише. — И он бросил быстрый взгляд на группу монтажников, склонившихся над какими-то чертежами. — Деньги у тебя, конечно, присутствуют, — продолжил после короткой паузы, — но откуда?.. И вообще… Тебе ничего не говорят имена Барсукофф, Манфельд, Салех?..
Он помолчал, а потом наклонился, вплотную приблизив свое лицо к лицу Дэна, и тихо произнес:
— Есть у нас один старый фильм с таким, приблизительно, названием: "Кто вы, мистер Маккольн?"
Тот выдержал его прямой взгляд.
— Я твое богатое будущее, — ответил через минуту. — Богатое, конечно, если ты не будешь увлекаться всяким бредом. Надо же! Барсукофф, Салех, ЦРУ… Прямо Джеймс Бонд какой-то, а не Дэн Маккольн. И кто же тебе такое… Такую лапшу на уши навешал? — вспомнил Дэн, понравившееся ему, русское выражение.
— Начальство, — хмуро ответил Тресилов, отводя глаза в сторону.
— А начальству?
— Журналюги…
— Всего-то?
— Ты не догоняешь. Не знаю, как у вас, а у нас многие из них под колпаком у одной очень интересной организации. Так что я думаю, что и суток не пройдет, как эта самая организация ворошиться начнет. Если уже не…
Тресилов внезапно замолчал, как-то странно глянув на Маккольна.
— Что "не"? — занервничал тот. — Что ты от меня скрываешь, Олег? И, вообще, с какой это радости приморские журналисты заинтересовались моей скромной персоной? Вон сколько по твоему Владивостоку иностранцев шастает и ничего… А тут…
— Ну, "тут" ты, конечно, прав, — слегка иронично заметил Тресилов, думая, впрочем, о чем-то своем. — Наводку им дали. Только, опять же, дала ее ваша сторона.
— Ну, ну?..
— А что — "ну"? — пожал плечами Олег. — Директор наш только что мне сказал, что через день после твоего приезда появился в городе какой-то нег… Извините, афроамериканец. Вроде как, корреспондент из "Оттава Метро". Вроде как, материалы он собирает о развитии туризма в России. По редакциям бродил, про наши туристические фирмы расспрашивал. Про "Дальтур" тот же. На одном журналистском междусобойчике зашел разговор о космическом туризме. Твое имя всплыло. И началось.
— Имя этого корреспондента тебе директор не сообщил?
— Джоном Мастоном назвался.
— Он еще во Владике?
— Да вроде…
— Интересно было бы с ним познакомиться. В неофициальной обстановке. Жаль, погода нелетная. Может он нас не дождаться. Жаль, — повторил Маккольн, — а то быстро бы со всем разобрались.
Тресилов наморщил лоб и почесал затылок:
— Так, может, и разберемся… Тут ведь какое дело, Дэн. Через час и духу нашего на комплексе не должно быть.
Маккольн, словно ища кого-то, обвел взглядом зал, уже битком набитый работающими людьми, и недоуменно уставился на Тресилова:
— А метеоусловия как же?
— А что метеоусловия? У нас, Дэн, условия гораздо хуже складываются. Летуны, они создания нежные. Мореманы посуровей будут. И где-то через час, — бросил Олег взгляд на часы, — пограничный сторожевик должен к нам в бухту пожаловать.
— Откуда знаешь?
— Директору нашему от погранцов позвонили. Шепнули по дружбе. И еще шепнули, что нам с тобой с этими ребятами совсем ни к чему встречаться.
— А я за собой никакой вины не чувствую, — набычился Маккольн. — У меня и документы, и все остальное в полном порядке.
— Ты что, не понял? Нам с тобой настоятельно рекомендовано брать вертолет и с боем прорываться во Владик. Только вот беда, — Тресилов задумчиво почесал нос, — пилоты наши пьяные, как ежики. Всю ночь гудели… Кто же знал?.. Хорошо, что еще Уациль Уацильевич про это не пронюхал.
Маккольн еще раз невнимательным взглядом обвел, наполненное движением, помещение.
— Что-то ты не договариваешь, Олег. Не мог твой директорат так разволноваться из-за меня. Да и целый корабль посылать, пусть даже и за иностранным шпионом, довольно накладно. Может, объяснишься, все-таки?
— Ну, Дэн, — развел руками Тресилов, — я и так тебе все по полочкам разложил. Впрочем, хочешь оставаться — оставайся. Ты птица вольная. А у меня, сам понимаешь, начальство, приказы, карьера опять же… Короче, пошел я, поскольку времени и так мало.
И Тресилов неуклюже встал, покачнувшись и зацепив рукой стопку, небрежно сложенных Дэном, журналов.
— И кто же вертолет поведет? — спросил Маккольн, наблюдая за тем, как шелестящие страницы разноцветными бабочками слетают на пол. Задержать их полет он даже не попытался.
— Кто, кто! — снова пьяно покачнулся Тресилов. — Сам поведу. Я в этой жизни все умею: и летать, и падать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});