— Кала, — не произнес, а со всхлипом выдохнул Арданьян: ненужных жертв ему не хотелось, — Кала, как у вас дела? У меня тут…
— Согласно последним замерам потенциал селайтового поля снова начал обретать тенденцию к уменьшению, — немедленно перебил его робот. — За последние две минуты и тридцать четыре секунды….
— Бери Руслану, — не стал отставать от него в невежливости Виктор, — и мчись к кораблю. Пока нас принимают.
Когда Кала с девушкой, устроившейся у нее на плече, закончила широкий вираж на выгнутой скорлупе трапа, Арданьян, уже исследовал шлюзовую камеру. То, что эти исследования носили довольно успешный характер, подтверждалось тем, что как только Руслана с роботом вошли в отсек, трап сразу же начал подниматься, превращаясь в его изогнутую стенку. А Виктор, оторвавшись от ряда кнопок, покрывающих стенку противоположную, внимательно вгляделся в осунувшееся лицо Барбикен:
— Как самочувствие, Руслана?
Та устало пожала плечами:
— Твоими молитвами. Стихотворными. Хотя, могло бы быть и лучше.
Пол шлюзовой камеры мягко дрогнул и она начала неторопливое движение вверх. На грязной щеке Русланы Виктор различил светлую дорожку. Плакала она, что ли?
Он уже было приоткрыл рот, чтобы спросить ее об этом, но замер, наткнувшись на стремительно меняющийся взгляд землянки. Словно она внезапно рассмотрела в Арданьяне нечто настолько отвратительное, что зрачки у нее распахнулись, как два туннеля, ведущие в бесконечность. Бесконечность мерзло и тошнотворно дохнула в лицо Арданьяна ладаном, гарью и сладковатым запахом разлагающихся трупов.
Позади шуршали открывающиеся двери шлюзовой камеры.
Рот Русланы свело судорогой беззвучного крика.
Арданьян бросился прямо на бесконечность, не позволяя ей всосать в себя этот, пока еще теплый, мир.
Они с Русланой покатились по пластиковому полу.
Луч плазера, опалив густую шевелюру Виктора, ударился в черную грудь Калы и рассыпался на ней клубком извивающихся электрических змеек голубоватого цвета.
Робот взревел и кинулся к выходу, прямо на наведенное на него, мерцающее чем-то рвотно-зеленоватым, дуло.
Виктор, прикрывая собой Руслану и втискивая ее упругое тело в пол шлюзовой камеры, ворочался на нем, пытаясь если не вырваться из зоны обстрела плазера, то, хотя бы, оставаться за спиной Калы.
Рев робота. Шипение электрической дуги. Короткий удар. Вскрик. И снова рев, переходящий в быстро слабеющий визг.
Арданьян оглянулся, прикрывая лицо локтем поднятой руки: Кала неподвижно замерла перед самым выходом из камеры, переполненной какой-то призрачно-люминесцентной гарью. Ее небольшая голова казалась немного деформированной, и от нее к потолку вился легкий дымок. Из-за ее корпуса выглядывали чьи-то ноги в легких спортивных туфлях. Ноги шевелились, отталкивались от пола и понемногу исчезали из поля зрения.
Бросив короткий взгляд на испуганное лицо Русланы, Виктор обеими руками оттолкнулся от пластикового покрытия, упруго вскочил и бросился в обход Калы, в коридор, к обладателю исчезающих ног. Тот, еще полностью не придя в себя после удара робота, уже дотягивался растопыренной пятерней до, выпавшего из нее, плазера. Отбросив ногой оружие в сторону, Арданьян схватил человека за шиворот комбинезона, переворачивая его лицом вверх и нанося две хлестких оплеухи по дергающемуся искаженному лицу. Сопротивление противника было на удивление слабым.
— Олег! — раздалось сзади, и только через несколько секунд Виктор узнал в этом голосе, больше напоминающем приглушенный рев Калы, изуродованный болью, голос Русланы. — Олег!..
Она склонилась над полубесчувственным телом.
— Ну и сволочь же ты, Олег! — закончила на слабеющем вздохе и, резко выпрямившись, внезапно не прижалась, а уткнулась лицом в плечо Виктора, неподвижно замершего над, затянутой в легкий комбинезон, фигурой Олега Тресилова. Голова того была перебинтована, а из разбитого носа стекала тонкая струйка крови.
Виктор обеими руками взял за щеки лицо Русланы, приподнял его и, впервые со времени их знакомства, словно в зеркало, посмотрел ей прямо в глаза, клубящиеся чем-то матово-серым, похожим на утренний туман над, никогда еще не виденной Арданьяном, дальневосточной тайгой.
14 января 2002 года,
Южный Сихотэ-Алинь (Приморский край, Российская Федерация)
Странный матово-серый инистый туман, спускаясь с гольцов, выползал из тайги и укутывал собой свинцово-цветную узкую бухту. Где-то, на выходе из нее, в поволоке пряталась огромная нефтяная платформа, выкупленная "Дальтуром" у норвежцев и переделанная дальневосточными умельцами под стартовую площадку для ракет. К скалистому берегу прилепилось несколько деревянных зданий — импровизированный центр управления полетами, связанный с платформой великим множеством подводных кабелей.
Далеко внизу, под обрывом, у маленькой пристани к тонкому припаю примерзло несколько, таких же маленьких отсюда, посудин, переделанных во вспомогательные суда из списанных по конверсии торпедных катеров. Вверху, за зданиями ЦУПа, была расчищена небольшая горизонтальная площадка, превращенная во временный аэродром, на котором, по-насекомьему настороженно прижавшись к каменистой поверхности, замерло два вертолета. На одном из них вчера вечером Дэн вместе с Олегом прилетели из Владивостока, чтобы…
Чтобы из-за нелетной погоды застрять в этом, Богом забытом уголке.
Чертыхнувшись про себя, Маккольн зябко передернул плечами и накинул на голову капюшон курточки: по щекам снова больно ударили колючие холодные крупинки очередного снежного заряда. Да, погодка еще та!.. А вчера так все хорошо начиналось. Думали, мотнемся по быстрому на дальтуровский космодром, осмотримся, некоторые дела порешаем и вечерком пойдем к Олегу в гости. Нужно, наконец-то, с его девчонкой познакомиться. А то — только разговоры одни о ней. Завидно даже. Но не получилось. Хорошо еще, что до комплекса дотянули.
Дэн полез в карман курточки за телефоном, совсем забыв о том, что все средства мобильной связи у них были забраны еще в Кропевцах, под Владивостоком, вблизи которых находился основной аэродром "Дальтура". Секретность, чтоб ее!.. Вспомнив об этом, Маккольн снова выругался, но, уже не стесняясь, в полный голос. И, поворачиваясь к строениям ЦУПа, окинул еще раз взглядом мглистую панораму, раскинувшуюся перед ним.
Крути не крути, однако при некоторой примитивности исполнения, в изобретательности русским никак не откажешь. Все было сделано дешево и сердито. Действительно, зачем мучиться со строительством стационарного космодрома, если можно воспользоваться подручными плавсредствами? Да и мобильность некоторая возникала. Такой взлетный комплекс не нужно было привязывать к определенной географической точке в экономически нестабильной стране. Его невозможно было запереть в границах, скажем, Японского моря: в случае возникновения непредвиденных обстоятельств ЦУП всегда можно было законсервировать, а платформу перегнать в другое место. Благо, глубины, даже вблизи побережья, всегда позволяли сделать это. Да, интересное решение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});