Великий же князь Симеон все никак не мог дождаться ханского приема. Один за другим уезжали из Сарая его противники, скрепя от злобы зубами. Уехал и Константин Суздальский.
Князь Симеон и митрополит Феогност обошли всех влиятельных людей Сарая, задобрили мурз и мусульманских священников.
А святейший Феогност даже встретился с новым главой сарайского духовенства имамом Мухаммедом, сменившим только что скончавшегося «от сердечного удушья» имама Ахмата.
Наконец, Джанибек соизволил-таки принять измучившегося от ожидания московского князя, пришедшего во дворец со своим переводчиком: в отличие от отца, Симеон плохо владел татарским.
К его радости, ордынский хан был весел и ничем не показал своего неудовольствия.
– Ты помнишь меня, коназ Сэмэнэ? – сказал он сразу же после обмена приветствиями стоявшему перед ним на коленях князю. – Мы ведь встречались на охоте!
– Помню, – ответил, успокоившись, князь Симеон. – Я уже тогда подумал о тебе, как о будущем государе. Ты выглядел внушительней всех!
– Все в руках Аллаха, – вздохнул молодой хан, – однако и сам не зевай! Я принял решение отдать тебе ярлык на Уладэ-бузург! Ты будешь великим коназом! Но не следует забывать и коназа Костэнэ из Суздалэ. Он скромен и почтителен! Я подарил ему города Гэрэ и Новэгэрэ! Твой брат не должен бедствовать!
– Все-таки нажаловался этот мерзкий Константин, – подумал, краснея, князь Симеон, – и, видимо, преподнес немало серебра! Теперь он усилится, получив Городец и Нижний Новгород!
– И помирись с другими коназами, – продолжал ордынский хан. – Нечего разжигать вражду без необходимости! А те жалкие коназы приезжают сюда и досаждают мне своими жалобами…
– Я не ссорился ни с одним из них, славный государь! – покачал головой Симеон Иванович. – Они сами разжигают злобу и зависть!
– Неужели? – усмехнулся хан Джанибек. – А как же тогда Иванэ из Смулэнэ и Дэмитрэ из Брэнэ? Разве твой покойный батюшка не оговаривал их?
– Оговаривал, государь, – кивнул головой князь Симеон. – Но я не сделаю ни шага без твоей воли! А с Дмитрием Брянским мы давно помирились: я женил своего брата на его дочери!
– Якши, Сэмэнэ, – улыбнулся хан Джанибек. – Надо чтобы тот Иванэ приехал в Сарай за ярлыком на свой Смулэнэ! И пусть сюда спокойно приезжает тот Дэмитрэ. Я подарил ему прощение за прошлую вину, и теперь он чист перед нами!
ГЛАВА 6
ЗАБОТЫ ДМИТРИЯ БРЯНСКОГО
Декабрь 1342 года был тяжелым для брянского князя: неожиданно, едва только установился санный путь, в Брянск приехал гонец великого князя Симеона Московского с известием, что умерла молодая жена его брата Ивана Ивановича – Феодосия!
А все началось с «великого мора», охватившего вначале русский Север, затем перекинувшегося на среднюю Русь и, наконец, добравшегося до Москвы.
Что это была за болезнь, не знал никто. Люди внезапно чувствовали сильный озноб, жар, ломоту в костях, а потом теряли силы: кашляли, чихали, падали в обморок.
От неведомой болезни больше страдали старики и дети, но люди крепкие, здоровые, отлежавшись в тепле с неделю-другую, выживали.
Особенно интенсивно распространялась эпидемия в людных местах: на базарах, площадях, в церквях. В это тяжелое время умерла сестра великого князя Симеона Авдотья, жена ярославского князя. В Твери скончался епископ Федор, причащавший больных.
Княгиня Феодосия занемогла, придя домой после вечерни в Спасо-Даниловом монастыре, и слегла, чувствуя сильный жар. Ее молодой супруг, красавец Иван Иванович, поначалу не придал этому серьезного значения. Но когда его любимая супруга стала терять сознание и бредить, он совершенно перепугался и поднял на ноги весь терем. Однако ни лекари, ни священники ничем помочь не смогли: на вторые сутки болезни несчастная молодая женщина умерла, не приходя в сознание, оставив своего молодого мужа в «великом и безутешном горе».
Князь Дмитрий Романович тяжело воспринял горькое известие. – Сам Господь не пожелал породнить меня с Москвой, – решил он, – но и я виноват в этой беде! Почему я не сговорился тогда с Михаилом Асовицким! Пусть его сын Роман был моложе моей дочери на четыре года, но мы бы подождали…И дочь была бы жива…Отказали бы тому Ивану по причине ее помолвки, и никто бы нас не осудил. Здесь в Брянске чистый воздух! Сосны, ели! Никакие хвори не пристают! Да и лекари у меня отменные!
В самом деле, княжеский лекарь Овсень Велимилович и его брат Третьяк, известный городской знахарь, пользовавший простонародье, внесли свой большой вклад в дело предотвращения эпидемии.
– Сейчас нельзя пускать в наш город торговых людей, – говорил Овсень Велимилович. – Пусть пока живут в гостевых домах на окраине. А мои люди посмотрят за ними и узнают, есть ли у них опасная зараза!
Князь пытался отговориться: – Только один Господь ведает о людском здоровье и посылает на нас кару за грехи! Если человек грешен, он сразу же заболеет и умрет волей Господа…
Но Овсень Велимилович проявил упорство и объяснил своему князю, что «Господь не посылает зла, а несет только добро и благодать, и все болезни исходят только от лукавого! Поэтому мы должны вести жестокую борьбу с болезнями, а складывать руки – великий грех!»
И владыка Иоанн поддержал княжеского лекаря. – Он сказал правду! Где есть Господь – там только благодать! – молвил мудрый священник. – Пусть твой лекарь устанавливает правильные порядки!
Благодаря воле брянского епископа и согласия князя ни город Брянск, ни удел от «великого мора» не пострадали.
Бывали случаи, когда в Брянск приезжали люди, страдавшие теми или иными недугами, но брянские врачи, не допускавшие больных до общения с горожанами, успешно их излечивали.
Когда же пришло известие о смерти в Москве дочери, князь Дмитрий окончательно уверовал в правоту лекаря Овсеня: он не мог считать грешницей свою молоденькую, ласковую, покорную отцовской воле Феодосию!
Князь Дмитрий сидел на боярских советах мрачный, потерянный и почти не вникал в суть разбираемых дел.
Вот и сегодня он грустно глядел перед собой и думал про себя «тягостную думу».
– Зачем так биться за земную власть, – рассуждал он в разгар самых яростных боярских споров по земельным владениям, – копить серебро и прочие богатства? Все это – тлен и прах! Для чего я езжу в поганую Орду со щедрыми подарками и унижаю свое достоинство? Зачем мне все это, если нет душевного утешения?
Последняя поездка в Орду не была для брянского князя трудной. Новый ордынский хан Джанибек принял его уже на следующий день по приезду в Сарай. Князь подполз к ханскому трону и вдруг услышал мягкий, дружеский голос хана Джанибека.