Читать интересную книгу Парижские письма виконта де Лоне - Дельфина Жирарден

471

Доктриной «умных штыков» именуется старинная правовая доктрина, санкционирующая невыполнение нижестоящими чинами преступных приказов вышестоящих; доктрина эта обрела особую популярность во время революции 1830 г., когда многие военные приняли сторону восставших. Говоря о военных-заговорщиках, Дельфина, по-видимому, имеет в виду тех офицеров наполеоновской армии, которые в начале эпохи Реставрации были уволены в отставку с половинным жалованьем; именно в их рядах зрели бонапартистские заговоры.

472

Дельфина имеет в виду тот типаж, самым прославленным воплощением которого стал герой двух комедий Бомарше, «севильский цирюльник» Фигаро.

473

Пожар в Вавилоне (ит.).

474

Говорите (ит.).

475

Вы одно мне и то же твердитто (искаж. ит.).

476

Я совсеммо, совсем растрепатта (искаж. ит.).

477

Объявления в «Прессе» не последовало, однако некоторые сведения о «Пожаре в Вавилоне» можно почерпнуть из работы новейшего историка парижской Оперы: представление состоялось в особняке графа Жюля де Кастеллана, автором музыки был Альфонс Кларк граф де Фельтр (сын наполеоновского военного министра герцога де Фельтра, сам бывший военный), партии Клоринды и Орландо исполняли профессиональные певцы: знаменитая сопрано г-жа Даморо и юный тенор Поншар, а в роли Жесточино выступил певец-любитель князь Бельджойозо (см.: Tamvaco J.-L. Les cancans de l’Opéra. Chroniques de l’Académie Royale de musique et du théâtre, à Paris sous les deux Restaurations. P., 2000. T. 1. P. 401).

478

Словари XIX в., в том числе словарь Французской академии, в самом деле фиксируют такое значение для французского слова paquet.

479

В зависимости от вкусов и претензий хозяйки дома, вторую гостиную именовали также «разговорной» (parloir), кабинетом или «мастерской» (atelier). В этом «святилище» богатые и модные дамы принимали визитеров утром и днем. Располагалась вторая гостиная между главной гостиной и прихожей, которая в богатых домах была «убрана богаче, чем главная зала провинциальной префектуры» (1, 439; 23 марта 1839 г.).

480

Шарлю Фурье, сведения о котором Дельфина почерпнула из книги Зои Гатти де Гамон «Фурье и его система» (1838), посвящен финал фельетона от 11 июля 1840 г. Дельфина сочувственно цитирует диагноз философа: конкуренция заставляет военного желать «полезной войны», которая убьет половину его сослуживцев и позволит ему продвинуться по служебной лестнице. Однако она осуждает мыслителя за слепую покорность собственной системе, которую он довел до степени «мечтаний и бессмыслицы»; ведь всякая система, пишет Дельфина, есть не что иное, как «узкий круг, в который пытаются затолкать весь мир» (1, 715, 717).

481

Летом 1840 г. международное положение Франции ухудшилось донельзя — не в последнюю очередь по вине Тьера, который 1 марта 1840 г. получил вожделенное назначение на пост министра иностранных дел и главы кабинета. Из-за дипломатической негибкости Тьера европейские державы отстранили Францию от участия в решении важных международных вопросов. 15 июля 1840 г. Англия, Австрия, Пруссия и Россия (без участия Франции) подписали в Лондоне конвенцию по Восточному вопросу — о судьбе проливов Босфор и Дарданеллы, которые переходили под коллективную охрану договаривающихся сторон, и о судьбе территорий, отвоеванных Египтом у Турции летом 1839 г. (см. примеч. 310 /В файле — примечание № 420 — прим. верст./), — их следовало возвратить Турции. Стремясь отомстить европейским державам за собственное дипломатическое поражение, Тьер желал вернуть утраченный престиж страны военными средствами. Если в конце концов до войны не дошло, то только благодаря миролюбию короля Луи-Филиппа, который из-за своего нежелания воевать получил прозвище «Наполеон мира». О коалиции см. примеч. 244 /В файле — примечание № 354 — прим. верст./.

482

При Июльской монархии Тьер трижды (в октябре — декабре 1832 г., в апреле — ноябре 1834 г. и с ноября 1834 по февраль 1836 г.) был министром внутренних дел, один раз (с января 1833 по апрель 1834 г.) был министром торговли и общественных работ и дважды (февраль-сентябрь 1836 и март-октябрь 1840 г.) занимал пост министра иностранных дел и главы кабинета.

483

Дед Тьера был адвокатом, а отец — авантюристом, который бросил жену сразу после рождения сына и вспомнил о нем, только когда тот прославился, и только для того, чтобы попытаться его шантажировать. Тьер был мал ростом и не блистал красотой; наконец, он был провинциалом и учился сначала в родном Марселе, а затем в Эксе; впрочем, упрекая его в дурном воспитании, Дельфина имеет в виду не недостаток знаний, а неумение вести себя прилично и пристойно. Тьер в этом отношении в самом деле был отнюдь не безупречен: будучи уже министром, академиком и женатым человеком, он принял участие в пирушке в замке Гранво, где в ответ на «кошачий концерт», устроенный под его балконом, продемонстрировал собутыльникам голую задницу; журналисты не преминули рассказать об этой выходке со всеми подробностями (см.: Guiral. Р. 118–119).

484

10 августа 1840 г., прочтя комментируемый фельетон, Ламартин благодарил Дельфину: «Спасибо за то, что сказано обо мне. Слова очень любезные. Но они навлекут на меня ненависть всех французских горбунов и уродов. Это неполитично. Здесь, как и во всем прочем, надобно уважать демократию!» (цит. по: Imbert. Р. 56).

485

Граф Дорант и маркиза Доримена — персонажи комедии Мольера «Мещанин во дворянстве».

486

После революции 1848 г. те же упреки Дельфина с еще большими основаниями предъявляла республиканским министрам, которые, свергнув королевскую власть, переняли «королевский» образ жизни, «например, приказывают стрелять из пушки всякий раз, когда трогаются с места. Пушки — игрушки королей, народному республиканскому правлению они не пристали. Мы еще можем понять, что пушка стреляла, когда в парламент направлялись Карл X или Луи-Филипп; эти монархи были потомками Людовика XIV и Генриха IV; у них эти помпезные обычаи входили в семейную традицию; но ознаменовывать выстрелом из пушки всякий выезд господина Кремьё… Право, это просто смешно» (2, 492; 13 мая 1848 г.; адвокат Кремьё занимал во Временном правительстве пост министра юстиции).

487

В басне Лафонтена «Ворона и лисица» этот «урок» дает лисица вороне после того, как «сыр выпал».

488

К этому времени кабинет Тьера был уже отправлен в отставку (поскольку Тьер хотел войны, а король ее не хотел), и 29 октября 1840 г. был объявлен состав очередного кабинета, главой которого номинально являлся Сульт, а фактически — Гизо, получивший пост министра иностранных дел. Дискуссия в палате была, как и всегда в начале сессии, посвящена обсуждению адреса депутатов королю, а значит, обсуждению событий прошедшего года и политики отставленного кабинета. Ниже Дельфина резюмирует, доводя до абсурда, речи главных участников этой дискуссии. Современники, имевшие возможность сравнить пародию с оригиналом, оценивали фельетон Дельфины очень высоко; так, секретарь австрийского посольства Рудольф Аппоньи целиком переписал этот «бесконечно остроумный» текст в свой дневник (см.: Apponyi. Т. 3. Р. 441–444).

489

Гизо с февраля по октябрь 1840 г. был французским послом в Англии.

490

См. примеч. 404 /В файле — примечание № 514 — прим. верст./.

491

Дельфина вкладывает в уста Барро шутку, призванную порадовать его левых единомышленников: депутат коверкает фамилию русского посла в Англии, принимавшего активное участие в заключении конвенции 15 июля 1840 г.

492

Намек на поведение Барро в самом начале эпохи Реставрации, когда он, впоследствии пламенный оппозиционер, поддержал возвратившихся во Францию Бурбонов и, вступив в роту национальной гвардии, вместе с другими волонтерами-роялистами охранял королевский дворец. Барро сам вспомнил об этом эпизоде в своей пространной речи 28 ноября, однако тем, кто упрекал его в симпатиях к роялизму, ответил, что не входил в число этих волонтеров, хотя и не считает предосудительным пребывание в их рядах.

493

Роялист Берье, известный своим красноречием, выступал 1 декабря; говорил он очень темпераментно, патриотично и так страстно прославлял Францию, что от усталости пошатнулся и был вынужден опереться о трибуну; однако что именно следует предпринять французскому правительству для восстановления своего международного престижа, Берье так и не объяснил.