— Немного, мадам.
Эриенн сознательно исказила смысл его слов.
— О? Значит, вы можете считать, что заключили выгодную сделку, раз большинство шлюх зарабатывает поболее этого. — Губы ее приподнялись в застенчивой улыбке, глаза потемнели и засветились страстью. — Разве я не стою дороже теперь, после того как научилась своим обязанностям? Наверно, у меня слишком правильная речь.
Эриенн прижалась к Кристоферу грудью, вызывающе потерлась ляжкой о его бедро и, просунув руку под рубашку, стала медленно ласкать его поджарый, обнаженный живот.
— Ну что, командир, разве я не сгожусь тебе за пару монет на ночь?
Кристофер смерил Эриенн бесстыдным взглядом, собираясь как следует отшить ее, но после короткого размышления благоразумно решил не испытывать судьбу слишком долго. Она имела право на гнев, и ему надлежало терпеливо переждать бурю.
— В чем дело, командир? — притворившись обиженной, произнесла Эриенн, не дождавшись ответа. — Неужто я не сгожусь для тебя?
Она обвила рукою шею Кристофера, поймала его руку, положила ее к себе на грудь и стала медленно водить его ладонью по своим набухшим соскам.
— Что, не нравлюсь?
— Нравитесь, мадам, — ответил он, растягивая слова.
Он пошарил рукой позади себя, распахнул дверцу шкафа, достал оттуда пачку бумаг и поднес их к лицу Эриенн.
— Это корешки квитанций по счетам вашего отца, которые я оплатил в Лондоне. — Он бросил пачку в сторону кровати, не обращая внимания на то, что бумаги рассыпались по полу. — Это более чем десять тысяч фунтов.
— Десять тысяч? — пораженная, повторила Эриенн.
— Да, и я бы уплатил вдвое больше, если б возникла нужда. Для меня была непереносима мысль, что вы станете женою другого человека. Поэтому, когда ваш отец запретил мне являться на аукцион, я воспользовался своим законным титулом лорда Сэкстона и направил на торги своего человека.
Эриенн сделала шаг назад, не желая сдаваться:
— Вы обманули меня. Вы обманули моего отца… и Фэррелла… Весь городок. Вы всех нас обманули, — всхлипнула она, и слезы снова навернулись на ее глазах. — Когда я думаю об этих ночах с вами… как вы обнимали меня… и все это время вы потешались надо мною. Вы, должно быть, потешались над нами всеми.
— Мадам, я никогда не потешался над вами. Вы были нужны мне, и я не мог придумать иного способа, чтобы завоевать вас.
— Вы могли бы открыться мне… — заплакала Эриенн.
— Вспомните: вы ненавидели меня и отвергали мои предложения.
Кристофер стащил с себя рубаху и бросил ее в сторону. Потирая ладонь костяшками пальцев, он принялся медленно ходить взад и вперед, стараясь придумать какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы смягчить гнев Эриенн.
— Я прибыл в эти края, чтобы найти убийц моего брата, и повстречал здесь девушку, красота которой сразила мое сердце. Она обворожила меня, как какая-нибудь сирена из южных морей или русалка, и я желал ее так, как не желал никогда никакую другую женщину.
Так сложилось, что мы не поладили с самого начала, и мне дали понять, чтобы я не смел рассчитывать на ту, которая была мне так нужна. Угрозы лишь обострили мое желание обладать этой женщиной. Я постоянно искал с ней встреч, и хотя ее слова терзали меня, я использовал малейшую возможность, чтобы приблизить время, когда она станет моею.
Кристофер поднял правую руку и погладил перевязку другою рукой, словно успокаивая боль.
— Вместе с тем стремительно близился час, когда она должна была стать женою другого. Мне пришлось выбирать… упустить ее и потом вечно скорбеть, что мне не хватило времени добиться ее расположения, или же выступить в роли чудовища и использовать преимущества той уловки, которая способствовала и другим моим планам. Чем дольше я обдумывал эту интригу, тем большие раскрывались в ней возможности. Этот шаг казался оправданным и позволял мне ухаживать за дамой, не торопя события.
Голос Эриенн прерывался от эмоций:
— И поэтому вы заставили меня, как дурочку, поверить, что я выхожу замуж за уродливое животное. Если бы вы любили меня, Кристофер, то открылись бы мне. Вы бы пришли ко мне и избавили меня от моих страхов. Однако вы заставили меня страдать все первые недели нашего брака, когда я была так напугана, что хотела умереть!
— А вам стало бы лучше, узнай вы, что вышли замуж за меня? — возразил Кристофер. — Или же вы отправились бы к отцу и отказались от меня? Мне необходимо было решить вопрос, касающийся смерти брата, и у меня не было времени выяснять, могу ли я довериться вам. Многие пытались убить нас. Моя мать взяла билеты на судно, отправляющееся в колонии, после того как была совершена попытка лишить жизни ее сыновей. Она была напугана, так как рука врагов казалась вездесущей. Она заплатила человеку с дочерью и отправилась с нею в путь под его именем. Оказавшись в колониях, мать взяла свою девичью фамилию и дала нам возможность начать новую жизнь. Она боялась нашего возвращения, но уйти от этого было нельзя. Помешало восстание в колониях, но после того, как были восстановлены дружественные отношения, мой брат направил прошение, чтобы вернуться в свое поместье в качестве лорда. Но все осталось по-прежнему. Прошло совсем немного времени, как к нему явились эти люди с факелами, и они не пощадили его. Я решил быть осторожнее, даже с теми, кого полюбил. Отец ее был ненадежен, а она часто признавалась мне в своей ненависти.
Слезы застилали глаза Эриенн, и она сердито вытирала ручейки влаги, стекавшие по щекам.
— Я так старалась быть достойной женою, однако все это время оставалась залогом в вашей борьбе за отмщение.
— За справедливость, мадам, и я добьюсь ее, хотя шериф прилагает все усилия, чтобы погубить меня.
— Аллан Паркер? — Эриенн с удивлением посмотрела на Кристофера, позабыв на мгновение о своем гневе. — Разве он не стоит, как и вы, на стороне закона?
— Вряд ли, мадам. Это его называют атаманом разбойники с большой дороги. Он организовал нападение на карету Беккера и именно тогда узнал, что я и есть ночной всадник.
Эриенн не могла подвергнуть сомнению это обвинение, но, несмотря на шок, который произвели эти слова, ей было необходимо прояснить собственные вопросы.
— Вы ведете так много игр, и игра в ночного всадника не последняя из них. — По тону Эриенн было видно, как сильно она страдает. — Вы играли роль похотливого самца и старательно пытались лишить меня чести и погубить мое уважение к себе. Вы соблазняли меня в карете. Вы играли там еще в одну игру, и вы бы взяли меня там и заставили считать, что я наставляю мужу рога. А позднее, когда я пришла в эту постель, вы занимались со мною любовью, обманывали меня и заставляли верить в моменты любви и в то, что вы другой мужчина.