Читать интересную книгу Рыцари былого и грядущего. Том II - Сергей Катканов

— Я нашу Церковь никогда не оставлю.

— Слава Богу. Значит ты не безнадёжен. Учись, чадо Сергие. Учись думать, чувствовать, жить, дышать, как чадо церковное. Тогда тебе многое станет понятно в церковной жизни. Иерархия — священна, но она состоит из людей, а люди несовершенны. Иные иерархи проявляют спасительный консерватизм, а иные — губительную косность. Внешне это почти неотличимо. Так как же быть? Как мы с тобой рассудим, какой иерарх прав, а какой — не прав? Богословские аргументы можно подтянуть под что угодно. Вот так и родились все ереси и расколы.

— Так как же на самом-то деле быть?

— Торопиться не спеша. Никогда ничего не проламывать нахрапом. Воздух нюхать, землю слушать. Самое главное — ни в коем случае не отрываться от Церкви. Это путь всяких Лютеров и Аввакумов, а не наш. Если останешься в Церкви, если твоё начинание благое — Бог благословит, и всё устроится. А, может быть, оно и благое, да время не пришло, и тогда твоих правнуков Бог благословит.

— А мне показалось, вам обидно, что многие иерархи враждебно отнеслись к возрождению института диаконисс.

— По-человечески — обидно. Вроде бы начинание исключительно благое и совершенно бесспорное. Но почему же диакониссы в Русской Церкви так и не прижились? Я ведь не знаю. Может быть, были в этом деле некие соблазны, которых я не чувствую? Мне, конечно, очень хочется, чтобы воля Божия в точности совпадала с моим представлением о том, что есть благо, но я понимаю, что такое совпадение — отнюдь не обязательно.

— А как лично вы относитесь к идее Ордена? Не как представитель иерархии, а просто как мыслящий христианин?

— В чём-то эта идея мне даже симпатична, во всяком случае, не стал бы с порога её отвергать. Мне кажется, в церковной жизни надо развивать нечто такое, на что может опереться мужская душа. И всё-таки идея Ордена представляется мне весьма соблазнительной. Боюсь, если в православии появятся воины-монахи — многие соблазнятся и вреда может выйти куда больше, чем пользы.

— Значит, мне надо об этом забыть?

— Я этого не сказал. Не уверен, что ты пришёл по адресу. Конечно, грешному попу Владимиру Бог дал кой какой умишко и некоторые знания, а может быть и талант проповедника, полемиста, о чём с удовольствием тебе сообщаю. Но иногда мне кажется, что я очень неглубокий, немудрый человек. Мыслю вроде бы не слабо, а как-то линейно, поверхностно, схемами. Наверное, это потому, что я слишком мирской человек. Люблю хороший коньячок, по разным симпозиумам таскаюсь. Блистаю в свете, одним словом. А вопросы, подробные тому, какой ты поставил, надо прозревать духовно, надо чувствовать волю Божию. Моё недостоинство на это не дерзает. А вот знаю я одного священника. Дивный старец. Человек очень сложной, трагической судьбы. Вроде бы и грамоты не великой, а только начнешь с ним говорить, и такая глубина чувствуется, такая мудрость богоданная! Я с ним советуюсь иногда. Ты, конечно, сам смотри, но если он мне говорит «нет», я уже не рыпаюсь. К тому же он недавно ушёл на покой, за штат, может говорить свободнее, без большой оглядки на священноначалие, хотя, конечно, сильно своевольничать он тебе никогда не посоветует. А ты помолись хорошенько о том, чтобы через старца тебе открылась Божья воля.

Серёга встал, и молча поклонился отцу Владимиру в пояс.

* * *

От электрички до деревни Потеряевка надо было идти 5 километров по лесной дороге. Так Серёге объяснили. Вот только лесных дорог тут просматривалось как минимум две, если не считать таковыми ещё несколько основательных тропинок. Серёга в растерянности выглядывал, у кого бы уточнить дорогу. И тут он увидел, что к нему приближаются два здоровых, крепких мужика, один — в камуфляже, другой — в чёрной кожаной куртке.

— Ты не знаешь, какая дорога на Потеряевку? — спросил у Серёги мужик в камуфляже.

— Об этом же я хотел спросить у вас.

— Приехали. И что за места такие безлюдные? А самим выбирать дорогу — лучше не рисковать, — спокойно и задумчиво подвёл итог мужик в кожанке.

— Это точно, — лениво согласился Серёга.

И тут они заметили что к ним неспешно приближается старичок, который, видимо, сошёл с электрички вместе с ними. Указав дорогу на Потеряевку, старичок пошёл своей дорогой, а они втроём бодро зашагали к искомому населённому пункту.

— Вы не к отцу Иоанну? — спросил Серёга своих попутчиков.

— Так точно, — ответил мужик в камуфляже.

— Сергей.

— Владимир.

— Александр.

Познакомившись, они, тем не менее, всю дорогу шагали молча.

* * *

— Что за гости ко мне пожаловали! Три богатыря! — радостно улыбался старый священник, встречая их на крылечке убогого домишки.

— Здравствуйте, отец Валидол.

— Здравствуй, Шерханушка. Что, сердечко стало пошаливать, валидол потребовался?

— Вроде того, — сдержанно улыбнулся Шерхан. — Познакомьтесь, это мой друг Владимир, боевой офицер.

— Рад приветствовать славного афганского героя.

«Откуда он знает, что я служил в Афганистане? — подумал Ставров. — Впрочем, не трудно догадаться».

Тем временем Серёга хотел представиться, но отец Иоанн сказал вместо него:

— А это наш молодой учёный. Серёжа его зовут.

«Откуда он меня знает? — удивился Серёга. — Значит и правда настоящий старец».

— Как поживаете, отец Иоанн? — Шерхан наконец перешёл с тюремного погоняла священника на его настоящее имя.

— На покое поживаю. Почислен за штат по состоянию здоровья.

— А как то дело о краже икон?

— С меня обвинения сняли, хотя иконы, конечно, не вернули и никогда не вернут, потому что они уже заграницей.

— Крадуна хотя бы ищут?

— Зачем его искать, если он хорошо известен? И когда меня к вам на крытку отправили, он уже был известен. Просто захотели от меня, старого, избавится. Неудобен стал. Избавились и успокоились.

Шерхан ничего не понял, но чутьё арестанта подсказало ему, что спрашивать ни о чём не надо. Скорее для закругления разговора, чем для его продолжения, он спросил:

— Могу я чем-то помочь?

— Нет, Шерхан. Помогать не надо, потому что у меня всё нормально. Вот кто бы нашему крадуну помог. Но тут мы бессильны. Говори, зачем пожаловал?

— Хотим поговорить.

— Серёжа не помешает?

— Хотелось бы наедине.

Серёга встал из-за стола:

— Не проблема. Я подожду на улице. Сколько надо, столько и подожду.

— Сиди-ка, прыткий. Здесь я хозяин, — с шутливой строгостью отрезал батюшка. — Серёжа нам не помешает, Шерхан. Поверь старику.

— Как скажете. Вопрос вот какой. Решил я, батюшка, соскочить. Мы со Ставровым хотим создать охранное предприятие и предложить свои услуги коммерсантам на привокзальной площади, которую я сейчас крышую. Но я больше не хочу никого крышевать. Коммерсы работают на себя, мы работаем на себя, мы сотрудничаем с коммерсами на взаимовыгодной основе. И ничего больше.

— Устал, Шерханушка?

— Очень устал. Я всю жизнь среди блатных, я — один из них. Но я для них чужой. Последнее время это стало как-то уж очень заметно. Захотелось нормальной жизнью пожить, с нормальными людьми поработать. Бог мне Ставрова послал. Для начала мы с ним друг друга основательно порезали, а теперь хотим общее дело начать.

— Доброе дело. Рад вашей дружбе. А в чём вопрос? Вы всё хорошо решили.

— Всё не так просто, батюшка. Если делать так, как мы решили — будет большая кровь. Мы ведь Квадрату больше отстёгивать не станем, а это его территория, и он её так просто не отдаст. Пацанов положим — без числа.

— Чем ты готов заплатить за новую жизнь, Шерхан?

— Так кровью. У меня больше ничего нет. Только ведь кровью-то придётся платить не только своей. Греха боюсь.

— Сильно боишься?

— Не понял.

— Греха сильно боишься?

Шерхан развёл руками.

— А в этом-то и весь вопрос. Если ты по-настоящему, очень сильно, до глубины души возненавидишь грех — не будет греха. Люди оружия не могут полностью избежать крови. Но ты будешь ровно настолько чист от греха, насколько сильно возненавидишь грех.

— Это мудрёно, батюшка. Я подумаю, конечно. Тут есть о чём подумать. Но у меня сейчас вопрос конкретный: или мы не начинаем нашего дела, или будет серьёзное столкновение с Квадратом. Что выбрать?

— Бойся греха, а не Квадрата. Тогда Бог избавит тебя и от греха, и от Квадрата. Положись на Бога, Шерхан. Поверь, что Бог всё устроит. И чем больше будет в тебе веры, тем меньше будет крови на площади.

Шерхан радостно улыбнулся и кивнул, было похоже, что он понял о чём речь. Тогда батюшка обратился к Ставрову:

— А ты, герой, в Бога веришь?

— Да, я христианин.

— Разбойник ты, а не христианин! Вот твой друг — бандит, а ты знаешь, что он за всю свою жизнь не убил ни одного человека? А ты сколько народу положил?