трое? Блин, а куда же это будут все трое? И потом перед Снегуром как-то неудобно — хороший мужик.
— А как же муж?
— Стёпке на её женские потребности наплевать. Оксана говорит, у него на уме одни машины и служба. Снегур предпочитает по ночам крепко спать, чем её баловать…
Внезапно Эдику стало вновь нехорошо, и он вяло пообещал:
— Идите, я догоню…
А в мозгу, затуманенном большой дозой выпитого спиртного, мелькнула легкомысленная мыслишка:
«Не поучаствую, так хоть посмотрю, почти порнуха, только реальная!»
Капитан, крепко держась за перила, шаг за шагом осторожно спустился вниз, вышел во двор, услышал затихающий вдали смех развратной троицы. Силы окончательно покинули его, Эдуард увидел перед собой лавочку и рухнул на неё.
«Минуту отдохну, потом догоню», — подумал Громобоев и отключился, едва лишь закрыл глаза.
Поспать не удалось, с неба закапал мелкий, противный дождик. Посмотрел на часы, дремал он недолго — примерно минут пятнадцать, но куда-либо к кому-то идти было уже поздно и бессмысленно, четыре часа ночи. Вдобавок капитан ощущал себя довольно мерзко, и во рту чувствовалась такая бяка!
Эдуард отсчитал второй подъезд вошёл в него, поднялся на второй этаж, сунул ключ в замок, покрутил, но дверь не открылась. Он выругался, продолжил ковырять ключом в скважине, затем навалился пару раз корпусом на дверь, дернул ручку, затопал на месте. Выпитое пиво искало выход…
Внезапно дверь резко открылась, на пороге появился мужик в трусах и с монтировкой в руке.
— Ты чего к нам ломишься? — спросил незнакомец.
— Нет, это ты объясни, что у меня в квартире делаешь! — рассердился Эдик.
Высокий мужик развернул его и чуть толкнул.
— Иди, проспись…
Громобоев растерялся, вышел во двор и поспешил к мусорным бакам, время не ждет и терпение кончилось. Он присел снова на лавочку, задумался. Подышал и решил повторить попытку вернуться, возможно, это были жулики, которые хотели его ограбить?
«А что там грабить? Он всё вывез, в пустом помещении, остались ненужная старая мебель, форма и коллекция пустых пивных банок. А может быть, мою квартиру уже захватили эмигранты? Где тогда жить?!»
Эдик вновь поднялся на второй этаж, вроде бы всё верно — квартира слева. Вновь сунул ключ в замок.
— Мужик! Если я сейчас открою дверь, то ты ляжешь! Ей-ей садану монтировкой! — пообещал мужчина с угрозой из глубины квартиры. — Ты мне семью разбудил…
Громобоев понял, что делает что-то не так, выбежал прыгая через три ступеньки из подъезда, вернулся к углу дома и понял свою ошибку — спьяну отсчитал подъезд не с той стороны!
Эдик обрадовался, быстро открыл свою квартиру, забежал в туалет, потом стянул с себя сапоги, с трудом разделся, выключил свет и рухнул на диван. Уснуть не успел, скрипнула входная дверь, и через минуту кто-то голый и горячий забрался к нему под одеяло и плотно прижался.
— Я уже раз десять приходила, где ты был? Ах, ты блудник, за Снегурочкой увязался? — прошептал нежный женский голос в ухо. — Полчаса его караулю в подъезде!
«Диана! Чтоб ей пусто было!» — подумал Громобоев и принялся отбиваться от похотливого натиска соседки.
— Не могу, спать хочется… — простонал капитан. — Отстань, чертовка!
— У меня так не бывает, со мной все могут! — пообещала Дианка и принялась теребить все конечности плохо соображающего капитана. — А ну живо встать!
Даже в таком разобранном состоянии инстинкты молодого организма были сильны, и по-прежнему работали, тем более, после некоторого воздержания. Кроме того, ведь девица действовала в основном сама и, оседлав верхом, буквально изнасиловала подвыпившего Эдика, но что-то он все-таки сделал автоматически самостоятельно. Громобоеву даже понравилось эта бурная страсть. В финале действа, он почти мгновенно вырубился.
Проснулся капитан поздно, примерно после одиннадцати, вернее его разбудил Хайям, который мерзко смеясь, приложил холодную банку с пивом ко лбу Эдика. На вопрос, как он сюда попал, Гусейнов ответил, что вошел без стука, потому что дверь в квартиру была открыта настеж.
— Бери что хочешь, вместе с хозяином…
— О-о! Спасибо за живительный напиток, великий Хайям! Я тебя люблю!
— Пей пиво, пока холодное! Лучше бы ты меня ценил за заботу, и не надо меня любить! Думаю, тебе вполне достаточно было любви Дианы.
— Кого? Какой ещё Дианы? — не понял Громобоев.
— Той, что прошмыгнула мимо меня на выход полуголой…
— Чепуха какая-то! Ни черта не помню, — простонал Эдик.
— Значит, ты пропустил много интересных моментов! — пошловато хохотнул Гусейнов. — А я пришёл проверить, жив ли ты? В полку несколько происшествий случились, люди разное толкуют…
— Что именно? На меня соседи пожаловались?
— Какие соседи? — недопоняв, переспросил Хайям.
— Вчера я облевал Возняка и ломился в квартиру из третьего подъезда.
Эдик выпил пива, и туман в мозгу постепенно рассеялся, а ночные приключения стали понемногу припоминаться и собираться из обрывков в сюжетную линию. Как смог, пересказал вчерашнюю ночь после ухода Гусейнова из компании.
— Нет, брат! И Возняк, и возмущённые соседи, и даже Диана без трусов, это всё мелочи жизни. Честно говоря, я опасался, что ты тоже в числе избитых Снегуром, и лежишь дома, в постели с многочисленными переломами! Черти принесли Степана домой среди ночи, обычно он не отлучается с дежурства, а в этот раз что-то забыл. Открыл квартиру, а там такое творится! В общих чертах знаю, что он поколотил жену и двух офицеров, гонял голышом их развратную компанию по дворам. Я опасался, что одним из побитых был ты, ведь вчера за столом эта Оксана тебе недвусмысленно глазки строила…
Эдик быстро открыл вторую банку, отпил, крепко зажмурился и на минуту представил, что могло с ним вчера произойти, не отстань он от той похотливой компании. Б-р-р!
— И ты тоже заметил её приставания? Увы, дружище, вернее сказать — наоборот, к счастью, я не был, не участвовал, и даже не наблюдал…
«Повезло! Здорово-то как! Ай да Снегурочка! Ай да Степан! Хорошо я к Оксане в гости не дошел, иначе ноги унести бы точно не смог…» — пронеслись роем путанные мысли в пьяной голове. — «А про Дианку без трусов Хайям наверняка врет, не мог я что-то сделать бессознательно. Что-то я не помню никакого приятного процесса. Ну а если не помню, то значит, ничего и не было, — успокоил сам себя Громобоев. — И для здоровья моего лучше чтоб это была действительно гнусная шутка Гусейнова, а то мало ли что от неё можно было по пьянке подцепить!»
Приятели не спеша допили пиво, Громобоев умылся под холодным душем, и они не спеша отправились в полк, дослуживать, или точнее сказать —