Но это привело лишь к новым осложнениям, и осложнения эти распространились на запад вплоть до Италии.
Еще будучи при власти, Михаил VII пообещал женить своего четырехлетнего сына Константина на дочери норманнского авантюриста Роберта Гвискара – в отчаянной попытке удержать Гвискара, чтобы тот не вздумал двинуться на восток и напасть на коренные византийские земли после того, как уже захватил византийские владения в Италии. Одновременно Михаил VII, готовясь к возможному вторжению норманнов, собрал большое войско и поручил командование тому самому Алексею Комнину, носившему титул стратига-автократора (то есть главнокомандующего), который в свое время победил его дядю Иоанна Дуку. Мария, молодая и красивая, согласилась выйти замуж за престарелого узурпатора в обмен на то, что его наследником станет её сын Константин. Но вскоре Вотаниат поменял своё решение и передал право наследования собственному племяннику Синнадину, чьи родственники оказывали ему поддержку в борьбе за престол. Кроме того, Никифор III также разорвал помолвку сына Марии с дочерью Гвискара.
В отместку Роберт Гвискар немедленно начал подготовку к вторжению, а императрица Мария, разгневанная тем, что её сын потерял статус престолонаследника, задумалась о собственном будущем и начала вербовку сторонников. Она обратилась к Алексею Комнину с призывом восстановить права её мальчика.
Алексей Комнин был в то время энергичным полководцем тридцати лет, самым влиятельным человеком в империи, и Никифор III, которому уже было за семьдесят, рассчитывал на его поддержку Когда вместо этого Алексей принял сторону императрицы и повернул на Константинополь, Никифор последовал примеру своего предшественника – быстро отрекся и укрылся в монастыре раньше, чем Алексей со своим войском вошел в город. В 1081 году Алексей был коронован императором Константинопольским, Никифор же менее чем через год умер от старости в своей монашеской постели.
Алексей Комнин исполнил данное Марии обещание, утвердив права Константина как соправителя, однако помолвку с норманнской девицей, игнорируя угрозы Роберта Гвискара, не восстановил. Зато обручил с мальчиком свою юную дочь Анну, обеспечив престолонаследие как Константину, так и семейству Комниных.
Это послужило началом длившейся два года войны между норманнами Италии и византийцами. «Тяга к власти вдохновляла Роберта и никогда не давала ему покоя», – писала Анна, дочь Алексея, которая стала биографом отца. Анну нельзя считать беспристрастным свидетелем, но в данном случае не приходится сомневаться, что Гвискар надеялся добавить к своему домену всю Византию и создать собственную империю. Когда он прибыл на византийскую границу, с ним был некий монах, который заявил, что он – низложенный император Михаил VII.
В Константинополе этого человека твердо считали самозванцем, но нападки Гвискара не прекращались. «Алексей знал, что Империя уже при последнем издыхании, – рассказывает Анна. – Восточные провинции жестоко разоряли турки, на западе дела обстояли плохо, а между тем Роберт из кожи вон лез, чтобы посадить на трон того лже-Михаила, которого он пригрел».
Алексей был умным и умелым полководцем, но армия норманнов была сильнее; она упорно продвигалась вглубь византийской территории. Одновременно с тем, Малик-Шах угрожал вторжением с другой стороны.5
Алексей нуждался в помощи и обратился к Генриху IV Германскому. 1077–1081 годы Генрих IV провел подавляя очередное восстание в Саксонии. Рудольф, герцог Швабский, сумел добиться, чтобы феодалы Саксонии и Баварии провозгласили его королем. Три года распри между королем и его соперником стали неизбежным следствием этого акта.
Завоевания турков
Папа Григорий VII объявил о своем нейтралитете в этом конфликте, но к 1080 году решил, что из Рудольфа получится боле удобный король, которого будет проще склонить к окончательной передаче папе контроля над церковью. Во время празднования Пасхи он вновь отлучил Генриха IV и объявил, что Рудольф является законным королем Германии.6
Это решение было настолько очевидно продиктовано политическими целями, что большинство германских епископов – даже те, кто приняли сторону папы в предыдущем конфликте с Генрихом IV – отказались принять отлучение как незаконное. Так же отреагировал и ряд итальянских епископов. В мае 1080 года, сразу после отлучения, Генрих IV созвал свой собственный собор. Лояльные епископы призвали Григория VII отступиться и вместо него избрали папой итальянского архиепископа Виберта Равеннского.
Генрих IV намеревался пойти походом на Рим и силой утвердить Виберта на престоле святого Петра, но сперва ему нужно было покончить с гражданской войной в собственном королевстве. Хотя его войско потерпело поражение в Саксонии 14 октября, в бою Рудольф был тяжело ранен – ему отрубили правую руку. Два дня спустя он умер, и мятеж против Генриха IV угас сам собой.7
Генрих еще несколько месяцев подавлял остатки сопротивления – а Роберт Гвискар провел эти месяцы, опустошая византийские поля. Отчаянная необходимость избавиться от норманнов, чтобы обратиться в другую сторону и разобраться с турками, заставила Алексея направить гонцов к Генриху IV с просьбой выдвинуть свои войска в Италию как можно скорее. Вторжение Генриха должно было заставить Роберта вернуться домой, чтобы защитить свои итальянские владения. «Хотя в других отношениях дела мои идут хорошо, – писал император германскому королю, – некоторый беспорядок и расстройство создают действия Роберта». Несмотря на спокойный тон письма, истинное состояние дел выдавала заключительная часть: Алексей предлагал Генриху IV огромную сумму 360 000 золотых монет на поддержку итальянской кампании.8
Генрих IV согласился, и в марте 1081 года, перейдя горы, появился в Италии. В 1081–1082 годах трижды атаковал Рим, и хотя прорваться за стены пока не удавалось, он все более приближался к победе. Григорий VII забрасывал Роберта Гвискара отчаянными призывами о помощи – но тот не хотел бросать свое предприятие в Византии.
Пользуясь его отсутствием, Генрих IV наконец ворвался в город святого Петра. Он вступил в Рим в июне 1083 года; Григорий VII с оставшимися при нем сторонниками укрылся за стенами крепости на западном берегу Тибра. Почти год Генрих IV старался обеспечить верность граждан Рима, щедро раздавая золото и понемногу перетягивая сторонников Григория на свою сторону. К марту 1084 года он смог убедить римское духовенство, что Григория необходимо низложить. И вот в Вербное воскресенье, 24 марта, Виберт был провозглашен новым папой; неделю спустя[215], в пасхальное воскресенье, он короновал Генриха IV императором Священной Римской империи. Генриху было тридцать четыре года, из них около двадцати лет он трудился ради этого момента.9
Только после этого Гвискар очень неохотно вернулся в Италию, оставив сына Боэмунда руководить византийской войной. Прослышав о его приближении, Генрих IV решил не вступать в бой. За три дня до прибытия Гвискара, 21 мая, он вместе с Вибертом Равеннским покинул Рим.
Гвискар вступил в город как спаситель, но вместо этого столкнулся с восстанием, вспыхнувшим из-за его появления, которое пришлось подавить, проявив основательную жестокость. Город он себе подчинил, но в результате его так возненавидели, что он предпочел отступить на норманнские земли в Италии, забрав с собою Григория VII. Папа больше не возвращался в Рим; он умер в 1085 году, на смертном одре отменив отлучение всех, кого он наказывал за свою жизнь, «за исключением Генриха, именующего себя королем, и архиепископа Равеннского».10
Роберт Гвискар готовился вернуться морем в Византию, поскольку его сын Боэмунд немедленно начал проигрывать сражения, но слег с лихорадкой и умер два месяца спустя. Ему было семьдесят лет; приобретенная им репутация завоевателя сохранилась в веках. Два столетия спустя поэт Данте поместил его в сфере Марса наряду с Карлом Великим и другими великими полководцами, а о византийцах написал так: «они страдали от болезненных ударов, когда яростно сражались с Робертом Гвискаром… чьи кости все еще покоятся в Чеперано».11
Со смертью Гвискара серьезная угроза западным границам Византии сошла на нет.
Однако турецкая угроза на востоке оставалась. Войска Малик-Шаха заняли Антиохию, лишив византийцев контроля над этой территорией, а затем продолжили неуклонно продвигаться вглубь Малой Азии. По мере того как турки рассеивались по мусульманским землям, они постепенно принимали ислам; в последние годы своего правления Малик-Шах обратился в ислам шиитского толка, что окончательно закрепило превращение турок в мусульманский народ.12
Смерть Малик-Шаха в 1092 году не означала, что турецкая угроза исчезла, однако прежний союз их племен распался на ряд самостоятельных государств. Малик-Шах оставил после себя четырех сыновей и честолюбивого брата, которые немедленно принялись делить его домен – и разорвали его на куски. Султанат Рум, где правил Килич-Арслан, бывший вассал Малик-Шаха, обрел независимость; Сирия, Персия, Кирман (Южная Персия) и Хорасан разделились, провозгласив себя суверенными тюркскими державами.