Степан, как он сам полагал, именно монстром и был.
Граф скрипнул зубами и достал из пространственного хранилища свою старую броню, ту, что досталась ему вместе с пожитками прошлого Кифена. И да, он не очень ее любил: черная, только сильнее подчеркивала его бледность и красные глаза, да и в общем его и без того не слишком положительный образ начинал походить на жнеца смерти.
Про то, что она была потерта и он выглядел как нищий жнец смерти, попаданец, конечно, вам не расскажет. Степан не хотел еще сильнее выглядеть как вампир, не желал становиться им еще больше. Он человек, а не… монстр. По крайней мере, так было раньше и граф надеялся, что еще есть шанс вернуть свою человечность, свое право быть нормальным.
Через полчаса, наконец, прибыл отряд поддержки. Основной состав к тому времени уже успел зализать раны, Сабиан раздал лещей командирам отрядов подкрепления и устроил нехилую взбучку за оперативность.
Собственно, светлый и дружелюбный образ мага был необратимо разрушен, и Степан понял, почему Сабиан и Керналион так хорошо спелись: они оба тираны, просто у мага меньше предрассудков и он не так часто показывает свою темную сторону.
Сабиан кричал, орал матом на прибывших, обещал уволить, посадить и разжалобить, и, честно говоря, судя по злым взглядам, основная группа тоже хотела высказать подкреплению в лицо пару ласковых. Ну и дать по морде пару раз, конечно.
И да, попаданец разделял их чувства. Почти час ждать подкрепление в мире, где есть магия и порталы… Их голыми из душа выдернули или все стояли в очереди в один туалет? Какого хрена так долго? Они тут едва не погибли, пока ждали.
Когда гнев главного мага поутих, операция по зачистке продолжилась.
Теперь все шло более гладко, солнце стояло высоко, время летело незаметно, да ни у кого и не было возможности следить за этим. Степа к концу рейда понял, что за несколько месяцев окончательно испортил здоровье и теперь, после лишения титула, будет не жить в гордом одиночестве, а лечиться. И отсыпаться.
Закончили к вечеру, усталые и грязные, вернулись, когда прибыл отряд, ответственный за утилизацию тел монстров.
Вампир хотел спать и есть. Их всех доставили обратно в поместье герцога Ибенира и боевые маги с воинами разбрелись по казармам. Попаданец в гордом одиночестве около двадцати минут сидел на земле на тренировочной площадке, куда их выкинули, вырисовывая схему портального заклинания.
И когда он уже сможет пользоваться нормальным порталом? Так недолго и художником стать — каждый раз маг круги рисовать. Маленькая ошибка и уже не один целый граф, а две половинки. Приходилось не ошибаться. Это, знаете, не тот случай, когда на ошибках учатся.
После рейда желание умереть, как бы глупо это ни звучало, умерло.
Попаданец равнодушно размышлял о своем будущем, и в таком подавленном, пришибленном состоянии вернулся домой.
За окном садилось солнце, Степан неторопливо спускался вниз.
Внутри засело слабое волнение и тревога — что будет после того, как отберут титул? Снова привыкать к другому месту, жить по-новому и опять прыгать в неизвестность.
Да, он позаботился о подушке безопасности, но, интуитивно знал: все полетит к чертям. И весь его план по мирной жизни в глуши окажется бессмысленным.
Вампир потер виски, тяжело вздохнув. Он просто накручивает себя, надо дождаться церемонии лишения титула, а там уж видно будет. Что может пойти не так? Он же все продумал, беспокоиться не о чем.
Степан прошел в библиотеку, буднично открыл секретный проход и спустился в лаборатории.
В подвале, как всегда, тускло светили артефакты, затхлый воздух неприятно забивался в нос, и вампир чихнул, поморщившись. Эффект от зелья, полученного от мага, прошел.
В кабинете откуда-то появились доски, кресло, на котором Веце обычно спал или выносил всем мозг, было завалено тряпками.
Самого полукровку, кстати, не было видно. И не слышно. Спит наверно где, ленивый засранец.
В лаборатории, где они обычно ели, тоже прибавилось хлама. Граф беззвучно прошел вглубь комнаты, не снимая брони. Тихо. Настолько непривычно, что тишина эта давила.
Попаданец оглянулся — двери спальни чуть приоткрыты.
Степан зашел внутрь и так и замер на пороге, потеряв дар речи.
Мягкий желтоватый свет освещал полупустую комнату, в центре которой гордо высилась кровать с балдахином. И графа вовсе не тревожило, куда делась вся мебель и его вещи.
Острый, непонимающий взгляд был прикован к ней.
Глава 58, про тех, кто целует на прощанье
Хрупкая тонкая фигурка затаилась на кровати в ворохе одеял и подушек, белые голые плечи покрылись мурашками от холода, а нос покраснел.
Она не сводила с него своих очаровательных глаз, и граф полузадушено оттянул ворот.
— Что это значит? — выдохнул он.
Ножны выпали из ослабевших пальцев и с грохотом упали на пол, но никто не шелохнулся.
Маниэр молчаливо опустила взгляд, склонив голову набок.
— Почему ты здесь? — она молчала. — Почему… голая?
Сердце колотилось так громко, что он отчетливо слышал его звук.
Он не должен думать об этом, не должен ее желать.
— Вы правда не понимаете? — едва слышно обронила она, пряча лицо.
Но разве это возможно? Разве возможно не желать женщину, которую любишь?
Вот она, сидит в его постели и тоже хочет стать к нему еще ближе.
Степан пожалел, что его не загрызли монстры на рейде, тогда б всё было куда проще.
— Да, Маниэр. — он потер переносицу. — Всё это, — он махнул рукой на комнату и девушку, — уже решенный вопрос.
Господи, почему она испытывает его? Степан не может допустить, чтобы она потом жалела о сиюминутной слабости.
Нужно перетерпеть, подождать, когда чувства остынут. Это ведь просто любовь. Всего лишь любовь.
— Я не разделяю вашего мнения. — она закопошилась, выбираясь из вороха постельного, и спустила босые ноги на пол, — И сейчас я говорю с вами не как с графом, а как с мужчиной, которого полюбила. — попаданец плотно сжал губы.