сейчас отсыпаются в паробусе. Капитан Джексон совсем зверь — никого из магов не разрешил отпустить не то, что домой — в участок отсыпаться. Сказал, что они могут вот-вот понадобиться. Я Себа тайком от капитана отправил к дому Ренаров… Я, конечно, могу попросить кого-нибудь из Сыскного смотаться к особняку Янота, но я… Не могу им доверять, а дело деликатное…
— Что еще случилось? — Брок вспомнил сумасшедшую улыбку Кита и его слова: «Кто грешил?».
— Еще из городского морга прислали записку… — Одли смущенно замолчал, кидая мерзлую, кислую ягоду терна в рот.
— И…?
Одли вместо ответа выплюнул косточку и еле выдавил из себя:
— Я туда сам таскался…
Одли снова сунул ягоду в рот, тут же выплевывая — она была слишком горькой.
— И…? — Брок не выдержал: — не тяни дракона за хвост, Вин! Что случилось?
Одли скомканно сказал:
— Там ожили Питт и Тилли.
— Кто? — не сразу понял Брок. Одли пояснил:
— Лакей и горничная из дома Янота. Они ожили.
Брок даже остановился:
— Не может быть! Я сам их проверял — они были мертвы и подниматься нежитью не собирались.
Одли развел руки в стороны:
— Я тут ни при чем. И я не сказал, что они стали нежитью. Просто взяли и задышали… Я проверял — они просто живы. Кит, кстати, был в этот момент в морге.
— А он что там делал? — Брок даже удивляться устал.
— Наш татуированный проныра по поручению Вики проверял трупы с Оленьего на предмет потенцитовой интоксикации.
Брок покаянно признал свою вину:
— Небеса и пекло… Моя вина. Я забыл сказать Вик о Гилле…
Одли меланхолично пожал плечами:
— Зато хоть было кому санитаров упока… Успокаивать, когда Питт и Тилли попытались встать со своих мест… Санитары так напугались, что чуть обратно не отправили Питта к богам…
— Мммм-да… — ошарашенно выдал Брок. Одли подтвердил:
— Полный почечуй! Так что Питту повезло с Китом. Санитарам не очень: черный колдун в гневе — это к долгому заиканию. Выводы Кита, кстати, полностью совпадают с выводами Гилла — все женщины с Оленьего были ведьмами. Картер сделал вчера исследование на количество потенцоземовых соединений в костях некоторых женщин… Там показания зашкаливают. Женщины, когда были живы, были полностью безумны. И, заметь, ни одну родственники не сдали в дом умалишенных. Такое благородство просто потрясает…
— Ммм…
— Да не мычи, — взмолился Одли.
— Ммм… Может… Эти вольты все же настолько хорошо лечили потенцитовую интоксикацию?
— Тогда тот, кто это делал с женщинами, заслуживает Королевскую премию за открытие тысячелетия.
Брок с ним был согласен. Но… Черный ритуал в основе открытия тысячелетия? То, над чем бились столетиями, ища лекарство от потенцитовой интоксикации, создал какой-то отсталый чернокнижник из Карфы? То, что спасет всех женщин планеты, убьет или покалечит всех альбиносов мира. Однако… Ну и выбор.
Брок поднял глаза в небеса, но боги, как всегда, молчали. Их вопрос, как как они такое могли допустить, не волновал.
— Еще новости есть? — спросил он угрюмо — они с Одли почти подошли к «Городскому оазису». Его вывеска была погашена. Огромные окна в пол были забиты фанерой. Из дверей тянуло дымом дешевых сигарет, едой и военными — особый запашок портупеи, ваксы для сапог и казармы.
Одли зевнул, высыпая оставшиеся ягодки терна в урну:
— Капитан Джексон притащил военного инженера, знающего, как спасти Аквилиту. Некто майор Бартоломью Верр. Я чуть-чуть присмотрелся к нему, пока комиссар был в штабе… Вроде, нормальный мужик. Чудес не обещает, но именно он отвечает за защитную линию вокруг Аквилиты. Может, что и придумает. Этот Верр сказал, что первый этап — убрать обломки до уровня земли, следующий начнется сразу, как будут данные с потенцитовых маячков. Военные спешат — железнодорожное сообщение следует возобновить как можно скорее. Есть, конечно, ветка вдоль Ривеноук, но с началом войны она же закрыта — ею пользоваться опасно. И… Это… Верр уже взгрел Камбера — оказывается, тот, отправляя вас в катакомбы, забыл сказать самое главное: расстояние между устанавливаемыми маячками должно быть четко в ярд, чтобы можно было точно представлять масштаб трехмерной эфирной модели.
Брок только тоскливо выругался:
— Ну твою же… Ммм…
— Мать, — подсказал Одли. — Дивизион — он. Сильно устал?
— Если надо, пойду обратно в катакомбы. Что поделать.
Одли хохотнул:
— Камбера Верр отправил домой баиньки, чтобы под ногами не мешался, но, кажется, зря. Надо было его все же в катакомбы пихнуть за такое головотяпство… Зря его комиссар пожалел, очень зря…
— Кстати, а где Эван? Его тоже отправили домой?
— Рррразмечтался. Наш комиссар пусть и смещен от управления этим дурдомом, но домой не поехал — отсыпается в паро… — Одли ткнул пальцем в полицейский паробус и вздохнул: — вон он, идет собственной персоной.
Эван выглядел потрепанным, выцветшим — эфира в нем было всего ничего, пару дней даже зажечь огонек не сможет, — сонным, но и уверенным в себе, готовым бороться и идти до конца. Брок признал, что ему очень повезло служить под каким человеком — за Эваном можно было идти и не бояться.
— Доброй ночи, Брок, Вин… — совсем не по служебному поздоровался Эван, с трудом сдерживая зевок. Мужчина зарос щетиной, в которой резко прибавилось седых волосков. Кажется, даже голову сильно припудрило сединой. Или это все же вездесущая пыль? Шинель он накинул на плечи — наверное, когда спал в паробусе, использовал её вместо одеяла. — Блек и лера де Лон вернулись?
— Пока нет, — старательно пряча волнение ответил Брок.
— Тогда…
Что «тогда» Эван договорить не успел — с дальней стороны провала, упирающейся в часовню Сочувствия, разрывая ночную тишину, раздался гулкий грохот взрыва. Именно взрыва — вместо того, чтобы обвалиться под землю, части одного из разрушенных домов взлетели в воздух и тут же зависли не разлетаясь дальше, ограниченные чьим-то защитным эфирным плетением. Мужчины переглянулись — они все резко вскинули руки в попытке создать щит, но все не преуспели: Эван был в истощении, Брок близок к тому, а Одли не хватало выучки и уровня магии. Но щит был. Он удерживал в воздухе обломки и осколки, которые могли ранить случайно оказавшихся рядом.
— Это что еще за хрень?! — выругался Одли, резко бросаясь в сторону взрыва.
Брок тоже выругался, проклиная усталость, удержался от ругательств только Эван — ему нельзя было опускаться в глазах подчиненных. Тем временем из паробуса выскочили ошалелые, сонные полицейские маги, даже из «Городского оазиса» кто-то вышел, а стоявшие в оцеплении у часовни констебли ощерились табельным оружием. Ближайшие военные, разбиравшие завал, тоже стояли наизготовку с револьверами в руках.
Защитное плетение