Гарри неторопливо оделся и задумался: нужно ли сообщать Северусу, что он отправляется на работу, в аврорат? Решив, что уж записка-то лишней не будет, он взял на прикроватном столике чистый пергамент и написал пару строк. Затем уже знакомым маршрутом проследовал в кабинет Северуса, перенесся в Принц-мэнор и вышел на улицу.
Солнце светило по-зимнему ярко. Небо было ослепительно-голубым, холодным и ясным. Проплывающие в его вышине птицы казались нарисованными углем. Гарри полной грудью вдохнул морозного воздуха и остановился перед ограничивающим Принц-мэнор кованым забором. Обернулся, посмотрел на возвышающийся вдали дом и подумал, что это место всегда ему будет дорого. Ведь здесь зародилась их с Северусом любовь, здесь развивались их отношения.
Почему-то казалось, что в его жизни начинается совершенно новый этап, и хотелось подвести итог событиям уходящего. Чего он добился? Что из этого времени отправится в будущее вместе с ним? Северус, безусловно. Работа в аврорате, Том и Дэвид, новые друзья. И нераскрытое дело Эла. Нет, такой багаж, как неотомщенное убийство друга, ему в новой жизни не нужен. Тем более, что Гарри был практически уверен, что понял, кто виновен в его смерти. У него пока не было доказательств, но он знал, каким образом сможет их вскорости получить. Только на этот раз он будет умнее. И отправляясь на потенциально опасную встречу, попросит кого-нибудь из Медичи себя подстраховать.
Рабочий день пролетел незаметно. Вызовы следовали один за одним. И, вроде бы, каждый из них был пустяковым, но к вечеру Гарри чувствовал себя выжатым, как лимон. А потому он совсем не обрадовался, когда ему, выходящему из кабинета Северуса в палаццо-Медичи, встретился Джиджи.
- Гарри! - чересчур радостно поприветствовал его тот, и Гарри поморщился от громкого крика.
- Привет, - ответил он и попытался пройти мимо Джиджи. Тратить вечер на бессмысленную болтовню не хотелось. Ну, разве что собеседником будет Северус. К нему можно сесть на колени, прижаться грудью к груди, а носом уткнуться в плечо. И так молчать или говорить о чем-нибудь маловажном. Всем собой впитывать тепло его тела, наслаждаться надежностью рук. А потом целоваться и расслабленно гладить тела друг друга.
- Подожди, я хотел с тобой поговорить.
- О чем?
- О Кинтере. И о твоем погибшем напарнике, Алане Уилдене.
- О Кинтере и об Эле? Ладно, пойдем. Поговорим.
Незнакомой анфиладой Джиджи провел Гарри в самую странную изо всех виденных им в палаццо комнату. Наверное, она была довольно большой, но так загромождена мебелью, что Гарри испугался чего-нибудь тут задеть или уронить. Шкафы и комоды, столики, кресла, диваны. Причем вся мебель явно составляла один гарнитур. Она была сделана из какого-то светло-золотистого дерева, с болотно-зеленой шелковой обивкой, но предназначалась, очевидно, для помещения, куда большего по размеру. К тому же, тут и там были накиданы испещренные надписями свитки, древние даже на вид талмуды, какие-то артефакты и инструменты… На столике у окна громоздились пустые склянки всевозможных форм и размеров, глядя на которые, Гарри вспомнил кабинет зельеварения.
- Да, надо бы тут прибраться, - перехватив его ошарашенный взгляд, сказал Джиджи. - Это моя мастерская. Как тебе мебель, кстати? Я ее своими руками делаю к нашей с Джинни свадьбе.
Гарри по-новому посмотрел на окружающие предметы. Да, пожалуй, кроме свитков, книг и нескольких артефактов, все здесь выглядело созданным недавно. Тут он заметил покрывающую светлое дерево затейливую резьбу и подошел к одному из шкафов, чтобы получше ее рассмотреть. Диковинные растения, животные и цветы переплетались друг с другом, создавая сложный узор. Тонкий, изысканный. Придуманный человеком с безусловно хорошим вкусом. И зеленый шелк так чудесно сочетался бы с внешностью Джинни… Как сильно, должно быть, Джиджи ее любит, раз с мыслями о ней создает такую красоту.
- Красиво. Очень, - озвучил он свои мысли, и Джиджи расплылся в довольной улыбке. Совсем как ребенок. И не скажешь, что это - один из талантливейших зельеваров века. - Так что ты хотел мне сказать? О Кинтере и об Эле?
- Похоже, твой напарник перед смертью вышел не только на сделку по украденному у нас зелью. Он узнал гораздо больше о творящихся в аврорате делах. И, понимая, что слишком многие хотели бы его смерти, составил отчет об этой своей работе. Наверное, он полагал, что эти бумаги в случае его смерти попадут к тебе. Но их успел перехватить Кинтер. Странно только, что он их не уничтожил. Теперь они у Норы. Но мы решили, что правильнее будет вернуть их тебе.
- Вот как. А там… из этих бумаг не понятно, кто убил Эла?
- Нет. По делу об украденном у нас зелье там, к сожалению, только намеки. Думаю, он просто не успел записать то, что выяснил.
- Жаль, - Гарри подумал, насколько символично было бы, если б Эл сам из могилы обличил своего убийцу. Но нет - значит нет. Он и так уже понял, кто это. И безнаказанным ему не уйти. - А Кинтер… он… - Гарри замялся, не зная, как тактичнее спросить об участи оставленного Палачу врага. Убит ли он? Или все еще жив, агонизируя в медленных муках? Мучений Гарри никому не желал. И теперь боялся услышать правду.
- Он мертв. Ты же не думал, что Нора его отпустит?
- Нет. Не думал. Скажи, а Марк к Норе так относится потому, что она - Палач?
- Нет. Не только. Нора убила жену Марко. Так что, сам понимаешь… Не будь они оба Хранителями герцога, Марко бы вызвал ее на бой, из которого один из них точно бы не вернулся.
- Что?! Нора убила жену Марка?! Марк был женат? - услышанное было настолько невероятно, что Гарри подумал: может быть, он ослышался? Или что-то не так понял?
- Да. Там темная история. Даже я до конца не знаю, что именно тогда произошло. Да, наверное, не знает никто, кроме Марко, Норы и Северуса. Это произошло в тот год, когда Северус только появился в палаццо-Медичи, признав себя нашим главой. О том, что Марко женился, не знал никто из нас. Его жену звали Мария, и она была из враждебного нам дома Даванцати. Не знаю, где и когда Марко с ней познакомился, но, представь, наш Марко, всегда такой спокойный и хладнокровный Марко, выкрал ее из дома и поселил в доме неподалеку от Флоренции. Почему он не привез ее сразу сюда? Почему не объявил всем, что Мария - его жена, а значит, тоже Медичи? Я не знаю. Но Марко до сих пор не может простить себе тех ошибок. О Марии как-то узнала Нора и, ослепленная ревностью, убила ее, как шпионку от Даванцати. Нора в те дни вообще сильно отличалась от себя сегодняшней. Она была бешеной, и Северус потратил немало сил, чтобы ее успокоить.
- Бедный Марк! Какой ужас - каждый день видеть убийцу своей жены и не иметь права на месть… я бы так, наверное, не смог.