Читать интересную книгу Телесная терапия - Ирина Малкина-Пых

Для нарциссического характера страх падения связан с беспокойством, что он будет одинок, когда отстанет от всех или уступит. Если ноги его подведут, он будет похож на маленького ребенка, который вдруг сел, когда ноги перестали держать, и обнаружил, что родители ушли и его некому поднять.

В психопатическом характере страх падения является страхом неудачи. Пока этот человек находится на ногах, он на вершине мира. Падение означает поражение, которое открывает другим возможность его использовать.

Для мазохистского характера падение означает выпадение основания. Это может означать конец его мира или отношений. Этот страх также носит анальную окраску. Если мазохист позволит дну выпасть (процесс дефекации), то все испортит, и на этом роль хорошего маленького мальчика закончится.

Для ригидного характера падение означает потерю гордости. Он упадет лицом вниз, и его Эго может быть уничтожено.

5.4.2. Работа с границами

Граница между организмом и средой более или менее четко переживается нами как граница между тем, что внутри нашего тела, и тем, что вне его, но это весьма и весьма относительно. Два феномена связаны с границей Эго: это идентификация и отчуждение.

Установление границ своего «Я», связанное с границами тела, является важным условием различных видов поведения, посредником в их осуществлении. Необходимость такого определения границ проистекает из потребности в личной идентичности, интегрированности. До тех пор, пока индивид «не знает» границы своего тела и не может точно различить его от не-тела, он не обладает важным элементом для структурирования других систем, которые он мог бы использовать для понимания и оценки своего телесного опыта (Быховская, 2000).

Фундаментальная важность процесса формирования границ признана во всех основных концепциях развития. Все психотерапевтические школы сходятся в том, что первой ступенью индивидуализации является осознание границ своего тела. Таким образом, формированию «Я» предшествует ступень телесного выделения. Работы ряда исследователей свидетельствуют, что осознание личностью этих границ оказывает влияние на различные аспекты принятия решений, на общую способность адаптироваться и на другие формы социального поведения (Witkin etal, 1962).

Граница «Я» – это граница того, что человек допускает при контакте. Она состоит из целого спектра границ контакта и определяет действия, идеи, ценности, установки, образы, воспоминания – все, что человек свободно выбирает, чтобы быть полностью вовлеченным в окружающую действительность и одновременно откликаться на свои внутренние реакции.

Выбор формы контакта определяется индивидуальными границами «Я» и образом жизни человека. Это выбор друзей, работы, места проживания, любимого человека, фантазий и многое другое. Способность сохранять ощущение границ позволяет человеку допускать или блокировать поведение на границах контакта. Для его жизни это важнее, чем получение удовольствия, планы на будущее, практические проблемы или что-либо другое.

Границы «Я» можно описать со следующих основных позиций: телесные границы; границы ценностей; границы доверия; границы проявлений; границы открытости.

Развитие основных соматических функций и типов реагирования связано с предпосылкой эмоционально-телесного взаимодействия матери и ребенка в раннем симбиозе, в ходе которого ребенок интериоризует установки и поведение матери по отношению к нему, развивая тем самым соматическое «Я». Это позволяет ребенку с помощью самой ранней границы «Я» – соматической – осуществить первое различение внешнего мира и внутреннего. Тем самым, с одной стороны, возникает чувство «Я» – как восприятие собственного соматического существования, с другой же – появляется предпосылка для формирования активной направленной коммуникации, то есть развитие и дифференцирование функций «Я». Формирование границы «Я» как процесса отграничения «Я» в симбиозе является решающей фазой развития «Я» и идентичности. Это возникновение границы «Я», способствующее различению «Я» и «не-Я» и формированию идентичности, становится возможным благодаря первично заложенным функциям «Я» ребенка. Здесь особую роль играют конструктивная агрессия и креативность, понимаемые как центральные функции «Я». Нарушения на ранних стадиях симбиотического взаимодействия ведут к психопатологическим синдромам, которые характеризуются, с одной стороны, неспособностью различать «Я» и «не-Я», поскольку нарушается формирование границы «Я», с другой же стороны, усилившейся деструктивной агрессией, поскольку речь идет о патологической деформации центральных функций «Я» (Аммон, 2000).

При этом структурный дефицит границы «Я» есть следствие нарушения взаимоотношений ребенка с матерью (или следствие ее отсутствия) и первичной группой. Ребенок становится жертвой неспособности окружающих удовлетворять его потребности, в форме открытого отвержения или просто безразличия, что вызывает экзистенциальный страх быть покинутым. Слабым границам его «Я» угрожает уничтожение из-за наплыва внутренних и внешних импульсов, чуждых «Я» и ведущих к дезинтеграции чувства «Я». Под действием незрелой защиты от этой опасности – вместо отграничения с помощью «Я-идентичности», обеспечивающей гибкую коммуникацию внешнего мира с внутренним, – происходит отщепление всей затронутой зоны переживаний, накопленных «Я», и отрицание соответствующей зоны реальности. Возникают «белые пятна» на карте «Я», зоны, в которых «Я» ребенка лишено опыта восприятия внешнего и внутреннего мира, поскольку соответствующие ситуации связаны с первичной экзистенциальной тревогой. Эти «белые пятна» будут позднее отрицаться и отщепляться как чуждые для «Я». Так возникает «дыра» в «Я», структурный нарциссический дефект в формировании границы «Я». Затронутые зоны жизненного опыта не могут быть подключены к дальнейшему развитию. Ребенок остается в диффузной зависимости от недифференцированных объектов, воспринимаемых как разрушительные и угрожающие жизни, что запускает защитный механизм отщепления (Аммон, 2000).

Проведенные многочисленные исследования (Fisher, Cleveland, 1958) образа тела с точки зрения его границ показали высокую корреляцию между степенью определенности границ тела и личностными характеристиками человека. Например, высокий уровень определенности границ устойчиво связан с такими характеристиками, как более стабильная адаптация, сильная автономия, выраженное стремление к эмоциональным контактам. Низкая же степень оределенности границ коррелирует со слабой автономией, высоким уровнем личностных защит, неуверенностью в социальных контактах.

По всей видимости, границы физического «Я» также связаны с границами личной зоны каждого человека, и эта связь может быть эффективно использована в процессе психотерапии. Вне зависимости от того, насколько ограниченно окружающее пространство, у каждого человека имеется личная зона или территория – та область, которую он старается сохранить от внешнего вторжения. Способы охраны границ личной зоны и признание нерушимости чужих границ определяют характер наших взаимоотношений с другими людьми. Человек определенным образом реагирует на пространство, окружающее его, и определенным образом использует это пространство, что само по себе передает информацию другим людям. Использование пространства имеет решающее значение для взаимоотношений, и прежде всего – для выяснения степени близости между людьми. У каждого человека есть свои территориальные потребности. Выделяются четыре ярко выраженные зоны, внутри которых действует человек: интимной близости; личной близости; социального контакта; общественной дистанции. Расстояние между людьми от одной зоны к другой возрастает по мере того, как степень близости уменьшается (Фаст, 1997).

Чтобы проверить, в какой степени реакция на вторжение в личное пространство зависит от характера человека, было проведено много исследований. Так, выяснилось, что при разговоре интроверты соблюдают большую дистанцию от собеседника, чем экстраверты. Типы характеров, для которых проблема границ является одной из базовых, – это характеры орального уровня: шизоидный, нарциссический и параноидный (см. раздел 2.2.3 главы 2).

5.4.3. Работа с межличностными отношениями

Исследования показывают, что ритмодвигательная психотерапия помогает установить или восстановить межличностную коммуникацию. Например, исследования Кендона по синхронности движения основываются на предпосылке, что существует некая нейрофизиологическая связь организации речи и телодвижений в человеческой коммуникации (Фельденкрайз, 1997). Повышение синхронности, наблюдающееся во время общения, облегчается совместным движением. Ритмодвигательная психотерапия может помочь развитию этого базисного уровня коммуникации, так как она непосредственно использует ритм и кинестетические паттерны. Переход от «Я» к «Я-в-отношении-с-другими» происходит естественным образом, благодаря работе в группе.