— Это что! — восторженно кричал он. — Вот я расскажу! Шли мы как-то в Буэнос-Айрес…
Но сидевшие за столом не слушали его, их внимание привлекли вошедшие. Раздались возгласы:
— Давно бы так, а то мы одни пьянствуем!
— Начальство отпустило или потихоньку смылись?
— А ну раздвинься, давайте все сюда!
Мануэль, держа автомат наготове, потребовал:
— Руки вверх!
Гуляки, приняв его команду за шутку стражников-старожилов, расхохотались.
— Старый трюк, не пройдет!
Десантники ожидали всего, только не этого. Мануэль грозно повторил:
— Руки вверх!
Наступила тишина. Лишь рассказчик с золотыми нашивками ничего не замечал.
— Да слушайте же, черти! — требовал он внимания. — И вот заходим мы в Буэнос-Айрес…
Все вскочили, отшвырнув стулья. Сухопарый стражник первым сообразил, что приход вооруженных людей не шутка.
— Кабальеро, это каторжники! — крикнул он, выхватывая из кобуры пистолет. — Уничтожайте их!
Подбежавший Наварро прикладом винтовки ударил его по руке. Взведенный пистолет, упав на цементный пол, от удара выстрелил. Пуля, взвизгнув, отлетела от каменной стены и рикошетом задела Кончеро. Силач охнул и согнулся, схватившись за лоб.
В ту же секунду Мануэль нажал гашетку автомата… Грохот частых выстрелов и заметавшееся эхо наполнили гулом низкое помещение клуба.
Десантники стреляли до тех пор по стражникам, пока никого из них за столом не осталось: все они валялись без движения на цементном полу. Лишь рассказчик с золотыми нашивками, поднявшись на колени, судорожно вытаскивал пистолет из заднего кармана. Наварро, почти не целясь, выстрелил в него. Полицейский качнулся и сунулся лицом в чье-то сомбреро. История путешествия в Буэнос-Айрес так и осталась недосказанной.
В наступившей тишине было слышно, как со стола закапало вино из пробитых графинов. Кислый пороховой дым наполнял бывшее бомбоубежище.
— Проверить, не притворился ли кто! — приказал Мануэль, опуская автомат.
Со стен у буфета послышался мелодичный бой часов. Они торжественно пробили двенадцать ударов.
Пока одни десантники осматривали убитых стражников, снимая с них оружие, другие занялись раненым Кончеро. Пуля, отскочившая рикошетом от стены, задела вскользь его лоб и сорвала полоску кожи. Кровь обильно заливала силачу глаза и рот.
— Я умру? — робко спрашивал он, с надеждой смотря на Жана.
— Умрешь через полсотни лет, — утверждал тот, перевязывая лоб оторванным куском скатерти. — Да не вертись ты! Убитым не полагается. И не вздыхай, как лошадь, — скорей пройдет.
Собрав все оружие, десантники покинули солдатский клуб и поспешили к комендатуре.
На пристани их встретил Паблито. Он был встревожен стрельбой.
— Что там было? Кончеро ранили?
— Все наоборот, — ответил Жан. — Кончеро сам боднул пулю, иначе она бы пролетела мимо.
— Как тебе кажется — на Панданго слышали нашу стрельбу? — спросил у Паблито Мануэль.
— Думаю, что нет. Стрельба была глухой…
Все занялись погрузкой оружия, одежды, ящиков с гранатами. Кончеро, обнаружив в кладовой комендатуры изобилие консервов, наполнил ими мешки и, забыв о ранении, начал перетаскивать их на катер.
— Ну как, не очень больно? — спросил у него Жан, думая о ране.
А Кончеро, не поняв его, радостно сообщил:
— Нет! Теперь совершенно не жмут. Прямо благодать на душе.
Чезаре с Паоло, погрузив на катер несколько мешков с обувью, проверили, надежно ли закрыт подвал с пленниками, затем уничтожили телефонную связь и, заминировав гранатами входную дверь, вылезли из комендатуры в окно.
Не найден был только ненавистный всем врач. Но терять время на его поиски не имело смысла. Надо было действовать по намеченному плану, — на Панданго десантников ждали товарищи.
Жан снял замок со скорострельной пушки, находившейся в каменной амбразуре, а Наварро вытащил пружины из сдвоенных пулеметов. Бородавка стала безопасной.
Паблито, исследовав машинное отделение катера, довольно легко включил мотор. Суденышко затряслось, как живое.
Кончеро, забравшийся в рубку, с робким почтением смотрел на Паоло, взявшего в руки штурвал и поглядывавшего на приборы. Внимание силача привлекла блестящая стрелка под стеклом. Она колебалась при малейшем толчке, но упорно возвращалась на старое место. Он впервые видел обыкновенный корабельный компас и был потрясен его особенностями.
— Колдовство, не иначе, — прошептал он и тайно перекрестился.
Десантники, не желая оставлять второй катер противнику, взяли его на буксир. Оба судна плавно отошли от пристани и двинулись через залив к Панданго.
Длинный луч прожектора, обшаривавшего море и берега, из опасного врага превратился в союзника, помогающего отыскать нужный путь.
Глава восемнадцатая ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ НА ПАНДАНГОКапрал Варош, внимательно оглядев дежурное помещение, озабоченно покачал головой. На полу около камеры, в которую он недавно посадил мокрого разведчика, остались следы грязи. Пришлось самому взять швабру и подтереть их.
Часы на стене показывали полночь. Скоро прибудет начальство с Бородавки. Варош зевнул и уселся за стол, рядом с пультом управления подъемными сооружениями электропояса. Самое скучное занятие на свете — это ожидание, а особенно, когда ждешь начальство.
В первом часу ночи к острову подошли два катера. Дежурный на пристани был предупрежден Варошем. Выбежав им навстречу, он ловко подхватил бросательный конец и помог катерникам пришвартоваться.
Не спуская трапа, на пирс спрыгнули два рослых полицейских в плащах, а за ними — офицер.
«Главный», — решил дежурный и поспешил навстречу. Он знал, что прибудут незнакомые офицеры. Едва стражник успел вскинуть руку к козырьку, как был оглушен ударом Чезаре. То же самое случилось и с часовым, к которому подошел Кончеро.
С катера сошли остальные и, не говоря ни слова, направились к первому посту.
Роли у них были распределены еще на катере: Мануэль остался капитаном, а Наварро «разжаловали» в лейтенанты, споров лишние нашивки.
Варош вытянулся, когда офицеры с автоматчиками вошли в дежурное помещение. Среди ночных гостей не было ни одного знакомого лица. «Наверное, личная охрана полковника Луиса», — решил капрал и уже приготовился полным голосом отрапортовать, но красивый лейтенант предупреждающе поднял руку.
— Отставить рапорт, капрал! Сейчас ночь.
— Да, солдатам нужен отдых, не тревожьте их, — подтвердил капитан. — Прикройте-ка лучше дверь в спальню. Пусть спят.
Крупный и довольно неуклюжий стражник с перевязанной головой, фигура которого вызвала у Вароша безотчетное воспоминание о кухне, опрометью бросился исполнять приказание. Он плотно прикрыл дверь и даже заложил ее зачем-то на железный крюк.
— Идеальный порядок в дежурном помещении, а главное — чистота! — заметил лейтенант. — Не напрасно наш друг Томазо хвалил капрала.
— Да, молодцом, капрал, молодцом! — снисходительно одобрил капитан и отдал совершенно неожиданное приказание: — Откройте проход через электропояс!
Варош поспешил к пульту, но счел долгом доложить:
— Господин капитан, ночью открывать небезопасно. Прикажете вызвать дополнительную охрану, согласно инструкции?
— К чему это? Пусть отдыхают. На пристани достаточно моих людей. Пошевеливайтесь, капрал!
Включенный мотор чуть слышно загудел внизу под полом, поднимая на тросе подвижное звено электропояса. В наступившей тишине слышно было дыхание людей. На пульте вспыхнула зеленая лампочка.
— Ваше приказание выполнено, господин капитан. Проход открыт! — доложил Варош, и на мгновение ему показалось, что в глазах пришельца вспыхнул насмешливый огонек.
Загорелый стражник приблизился к пульту и начал разглядывать надписи на кнопках. В другое время Варош одернул бы нахала за неуместное любопытство, но сейчас было неудобно — гости.
Капитан вполголоса что-то приказал одному из своих спутников. Тот козырнул и поспешил из помещения на улицу.
— Так где же у вас разведчик С-122? — обратился лейтенант к капралу.
— Согласно инструкции заперт в отдельной камере, — доложил Варош и снял со стены ключ от камеры.
— Выпустите его, я побеседую, — распорядился капитан.
Звонко щелкнул замок камеры, и на пороге показалась неимоверно грязная, полосатая фигура шпика.
— Наконец-то, господин капитан! — обрадованно сказал он. — Я эс сто двадцать два. Мной только что раскрыт заговор. Здесь действует подпольный центр. Надо немедля объявить тревогу.
Десантники изумленно смотрели на стоявшего перед ними Алонзо Альвареца. А тот, возбужденный важностью сообщения, не разглядывая их лиц, продолжал:
— Каторжник, которого зовут Энрико, у них вожак.