– Это и есть моя проблема, мой лорд, – вампир еще раз подчеркнул уважительное обращение. – Недавно я поссорился с довольно сильным сородичем. Не думаю, что он открыл на меня охоту, но все же предпочел бы провести следующие несколько лет в тихом местечке, под надежной защитой какого-нибудь волшебника. Лорд Найджелус Певерелл в этом качестве подошел бы лучше многих других.
– Как вас зовут? – после минутных раздумий поинтересовался Гарри. Он пытливо посмотрел на стоящего перед ним блондина. Врал он или нет, ему предстояло пройти маленькое испытание, прежде чемполучить защиту.
– Дмитрий Вишневецкий.
– Русский?
– Поляк, – поморщился на неверное предположениевампир.
– Вы же понимаете, что я не беру в дом людей, тем более вампиров, с улицы?
– Долохова когда-то взяли, – усмехнулся в ответ Дмитрий. Он не успел среагировать, когда из рукава волшебника вылетела палочка.
– Лигилименс! – воскликнул Гарри, жестко проникая в его мысли, узнавая все горести, желания, мысли, умения. Вампир схватился за голову, пытаясь выгнать любопытное чужое сознание. Он закричал от боли, но в следующее мгновение Гарри оставил его в покое.
– Мне нужен новый управляющий делами. Тони уже стар и не справляется со всеми обязанностями. Вы можете занять это место, – предложил Певерелл.
Чинно вошедший в помещение молодой гоблин важно поклонился и сообщил:
– Лорд Певерелл, старейшины решили принять ваше предложение.
– Отлично, – усмехнулся Гарри. – Сегодня явно мой день.
***
Волдеморт откинулся в кресле, стоявшем в темном углу кабинета, который для него выделил Гарри. Он взял в руки бокал огневиски, заботливо приготовленный домовым эльфом и пригубил золотистую жидкость. Он никогда особо не любил алкогольные напитки, они ломали его четкую логику и мешали ясности мысли – и то, и другое он ценил весьма высоко. Однако это не мешало ему иногда расслабляться с крошечной порцией горячительного, а раздумывать о некоторых вещах без виски вообще было невозможно. Раздался хлопок, и появившийся крохотный эльф с поклоном поставил на стол поднос с бутербродами. Лорда забавляло поведение этих домашних слуг. Они боялись Волдеморта как и все остальные эльфы, и в тоже время стремились услужить ему. Так как некоторые еще помнили его ребенком, они любили его, пусть не так сильно, как обожаемого хозяина Гарри, но все же. И ко всему прочему у него было ощущение, что это его эльфы, которыми он имеет полное право приказывать, такое чувство не появлялось у него, пока Лорд жил в поместье Малфоев. Это был его дом, место, где он вырос. Эти стены будили невероятные чувства и ощущения. Он помнил себя маленького, подслушивавшего за занавесками, помнил связанные чопорной старой девой-экономкой в подарок на Рождество носки из овечьей шерсти, помнил, как с друзьями бегал по этим коридорам. Его друзья… Где они все? Большинство уже в могиле.
Он впервые подумал о том, что испытала Вальбурга, когда пропал ее сын, Регулус Блек. Хотя Лорд не убивал его, но все же чувствовал свою вину. А что происходило с Игнатиусом в день смерти сыновей? Когда ему рассказала Джинни Уизли, что он убьет их, Марволо был в ужасе. Сейчас Волдеморт чувствовал лишь что-то отдаленно похожее на раскаяние. Что думали о нем друзья? Люди, мнение которых он ценил превыше всего, ставшие для него ничем мгновенно, стоило ему потерять Гарри.
Друзья. Он давно уже не пользовался этим словом. У него были лишь слуги, союзники и враги. Возможно, Гарри прав. Может быть, пытаясь достигнуть своей цели, которую поставил перед собой в юности, он действительно перегнул палку, потеряв в процессе что-то важное, без чего уже не был самим собой. Когда-то Долохов сказал ему, что даже если Гарри вновь встретит его десятилетия спустя, то любить больше не будет. Мерзавец был прав.
Волдеморт не мог избавиться от мыслей о том, что произошло у них с Гарри в кабинете вчера вечером. За многие годы он успел почти забыть, что такое страсть и плотское желание, но они пробудились в нем мгновенно с ужасающей силой, стоило ему поцеловать Поттера. Он еле-еле смог сдержать себя и отступить. Как ни странно, даже мысли от хоркруксах меркли перед воспоминаниями о близости. Лорд был уверен, что Гарри позаботится о его душе, потому что знал – полвека назад Поттер его действительно любил, а так же в том, что остальные хоркруксы надежно защищены от директора. Лишняя суета лишь привлекла бы внимание к месту их расположения. Но Гарри… его Гарри не давал покоя.
С отвращением к самому себе Волдеморт внезапно вспомнил как во времена юности, еще когда его душа была недостаточно разорвана, а сам он отвратительно слаб, в тоске по погибшему любовнику использовал оборотное зелье для утешения. У него был локон волос бывшего опекуна, о котором не знал даже Гарри. Сейчас Лорд не мог вспомнить, где и когда приобрел его. Двадцатилетний Марволо использовал волосинку за волосинкой, обращал тех, кто хотел переспать с ним, в копии Поттера и занимался с ними любовью. Эти короткие встречи пьянили и сводили с ума. Но он никогда не мог обмануть себя до конца, даже если отчаянно хотел поверить в то, что любовь всей его жизни действительно с ним. У бледных копий не получалось то же выражение лица во время оргазма, глаза не горели таким любимым ведьминским огнем, слова и жесты отличались.
Еще во времена работы на Горбина Марволо (он использовал имя Том Реддл в ту пору, ибо не хотел унижать семью Мраксов своей деятельностью, тогда семейная честь еще имела значение для него, даже несмотря на то, что он сделал с Морфином) познакомился с юношей по имени Джошуа. Этот полукровный волшебник был без памяти влюблен в него, что вызывало презрение. Когда Марволо стал старше, он понял глубину собственного двуличия. Собственную влюбленность в Гарри он считал естественной и сердился, когда опекун не принимал его в серьез. Однако всегда очень плохо относился к тем, кто был влюблен в него самого, особенно к тем, кто преследовал его и пытался добиться взаимности.
Джошуа продержался рядом с ним долго только потому, что охотно пил Оборотное зелье. Лорд помнил, какое горе и отчаяние он испытывал, пока волосков в локоне становилось все меньше. Он экономил, баловал себя все реже. А однажды даже попробовал переспать с Джошуа без того, чтобы замаскировать его. Он помнил, что не почувствовал ничего, кроме крайнего отвращения и брезгливости. Его кожа была не вкусной, слишком гладкой, а сам он недостаточно гибким. Джошуа Марволо убил вскоре после того, как кончились волосы Гарри.
И теперь после стольких лет и множества бесполезных подделок он снова увидел то непостижимое выражение лица, услышал стоны, на которые когда-то готов был молиться. Внешность лорда Певерелла изменилась, но суть осталась прежней, и именно она соблазняла Волдеморта. Это был его Гарри и, несмотря на все, что с ним произошло за полстолетия, Лорд с ужасом понял, что готов снова пуститься во все тяжкие, чтобы добиться его благосклонности, внимания… Волдеморт горько усмехнулся. С подобной слабостью нужно было бороться, как-то заставить себя не выделять Поттера среди других людей, относится к нему так же, как ко всем остальным.