– Войдите, – отозвался Адам. Дверь отворилась, и один из вязальщиков катушек, покрытый сажей и грязью, взволнованный, застыл на пороге.
– Да, сынок, в чем дело?
Мальчик колебался.
– Это насчет моего отца, – сказал он, глядя на Джека. Его губы дрожали. – Он... он... – с трудом пролепетал он, и слезы брызнули из его глаз.
Адам быстро поднялся, прошел к двери. Он мягко обнял его рукой за плечи и провел в комнату.
– Это Фрэнк, сын Джека, сэр, – подсказал Эдди, стоя у окна.
– Проходи, Фрэнк, – тихо сказал Адам, все еще придерживая мальчика за плечо. Тот замер, не сводя глаз с отца, слезы текли по его лицу.
– Он умер? – наконец выдохнул он сдавленным голосом.
– Конечно, нет, Фрэнк, – уверил его Адам с предельной нежностью в голосе. – Он тяжело ранен, я не буду от тебя это скрывать. Доктор Мак уже позаботился о нем, и как только прибудет мой экипаж, мы тотчас же доставим его в долину, в больницу. Там он получит самый лучший медицинский уход.
Адам вытащил свой платок и утер слезы на лице Фрэнка.
– Ну ты, должно быть, смелый мальчик. Ты не должен волноваться. Совсем скоро твоему отцу станет лучше.
Фрэнк с тревогой посмотрел на Адама.
– Вы уверены, сквайр? Вы не обманываете меня, нет?
– Нет, не обманываю, Фрэнк. Я говорю тебе правду, сынок, – ответил Адам с доброй улыбкой.
– Твой отец сейчас отдыхает, – вмешался Клив, – а как только мы доставим его в больницу, то как следует займемся его лечением.
Фрэнк с сомнением перевел взгляд с Адама на Клива. Он старался сдержать слезы и шмыгал носом. Затем помолчал секунду, о чем-то раздумывая, а потом обратился к Эдди:
– Он поправится, Эдди, правда? – спросил он шепотом.
Эдди подошел ближе с вымученной улыбкой на перепачканном лице.
– Эх, парень, ну конечно же! Ведь твой отец сильный. Ну, не мучай себя, парень. Пойдем, я отведу тебя к твоей тетке Лили. – Эдди бросил быстрый взгляд на Адама, тот кивнул в знак согласия. Адам похлопал Фрэнка по плечу. – Отправляйся с Эдди, Фрэнк. А доктор позже заглянет к тебе. – Адам окинул Фрэнка обеспокоенным взглядом. – С тобой все в порядке, сынок? Ты не ранен, нет?
– Нет, сквайр, – все еще сопя, ответил Фрэнк.
– Отлично, тогда отправляйся. И спасибо тебе, Эдди, за помощь. Я очень ценю ее.
– Я только делал, что мог, сэр, – ответил Эдди, слегка улыбнувшись. – Я отведу парня к его тетке. Она за ним присмотрит. – Эдди взял Фрэнка за руку, ободряюще ее пожав. Они оба вышли, Эдди что-то бормотал, утешая Фрэнка.
– Я думаю, мне лучше отправиться в контору к Уилсону, навестить остальных, Клив. Я хочу поблагодарить их и убедиться, что о них позаботились, – заметил Адам.
– Пусть Вайолет взглянет на твои руки, Адам, – твердо наказал Клив. – Мне кажется, они кровоточат.
В тот же день, чуть погодя, Адам ходил взад и вперед по библиотеке в усадьбе Фарли. Лицо его было задумчиво, в перевязанной руке он держал стакан бренди с содовой. Только что пришедший Уилсон сидел на диване, глядя на него в упор, и молча пригублял свой виски.
Адам наконец прервал свое безостановочное расхаживание и сел на стул напротив него. Он зажег сигарету, затянулся и заговорил:
– Как ты думаешь, Уилсон, пожар начался на складе? Загорелось так внезапно, и огонь сжег все слишком быстро, на мой взгляд. Я уже спрашивал Эдвина, он ответил, что деревянные бадьи пылали вовсю, когда он отпер дверь, и первый ряд тюков уже горел. Я предполагаю, что разлетевшиеся искры могли зажечь дерево, а сквозняк из двери, вероятно, раздул пламя, но это все же остается загадкой для меня. А ты что думаешь?
Уилсон молчал, губы его были плотно сжаты, лицо – сама важность. Он вздохнул и посмотрел прямо в глаза Адаму.
– Я осмелюсь предположить, сквайр, но это весьма неприятно.
Адам подался вперед и уставился на Уилсона напряженным взглядом.
– Продолжай, Уилсон. Ты, вероятно, уже что-то надумал, я тоже размышлял весь день.
Уилсон нахмурился.
– Вероятно, поджог.
– Поджог! – Адам был до того поражен, что рывком откинулся и с грохотом швырнул свой стакан на стол. – Ах, да ты что, Уилсон, это невозможно. Конечно же нет!
– Хорошо, сэр, сырая шерсть не загорится так просто. А дерево – другое дело. Я тоже говорил с господином Эдвином, и он рассказал мне то же самое – что бадьи пылали, как факелы. Немного керосина на тюк, и он через мешковину впитается в шерсть. – Уилсон остановился и, вздохнув, заглянул в свой стакан. – Знаете, сквайр, возможно, сегодня утром был дьявольский поджог, но с ним справились благодаря смене ветра и начавшемуся дождю. Мы лишь отчасти совладали с пожаром на складе, знаете.
– Но почему? – спросил Адам, все еще ошеломленный и оглушенный словами Уилсона.
Уилсон колебался. Он отхлебнул виски и посмотрел Адаму прямо в глаза:
– Месть.
– Месть! Месть за что? Кому? Я был более чем порядочен с этими людьми все эти годы, клянусь Богом. Ты не можешь говорить всерьез, дружище!
Уилсон, несколько часов обдумывавший этот случай с пожаром, тщательно подбирал каждое слово. Он знал, что должно быть сказано, но чувствовал, что должен изложить свое мнение в наиболее дипломатичных выражениях. Он откашлялся.
– За последние годы вы довольно долго не бывали на фабрике, сэр, это, что касается ваших отъездов и всего прочего. Рабочие мало общались с вами. А когда вы и появлялись, то ваше пребывание было непродолжительным.
– Ближе к делу, Уилсон. Ты сказал – месть. Я хочу знать, что ты имел в виду, – настаивал Адам.
Уилсон медленно выдохнул:
– Я думаю, поджог был устроен преднамеренно, из-за мастера Джеральда.
Адам замер, широко распахнув глаза.
– Мастер Джеральд! Что же тут было в мое отсутствие? Господи, Уилсон, я спущу с него шкуру, если он виновен в этом. Я с него кожу заживо сдеру!
Уилсон нервно откашлялся.
– Послушайте, сквайр, мастер Джеральд – хороший работник. И я первый скажу это. Он любит фабрику так же, как и его отец. Но мастер Джеральд, – ну, сэр, он совсем не умеет ладить с людьми. Большинство из них лишь поворчит и отвернется, не обращая на него внимания и занимаясь своим делом. Но на фабрике есть небольшая группа работников, настроенных крайне отрицательно. Смутьяны, в какой-то степени, можно так сказать. Лейбористы, знаете ли, сэр. Ну, они пришли к мастеру Джеральду и возмутились тем, как он с ними обращается.
– Без всяких этих штучек, Уилсон, – непреклонно заявил Адам, его гнев был все более заметен.
– Эта его манера, как я и сказал, – продолжил Уилсон, зажигая дешевую сигарету. – Он вытолкал всех этих парней взашей, ужасно разозлив их, доведя до бешенства. И когда они пришли к нему из-за пустячных просьб вроде увеличения перерыва для чаепития, то он просто выгнал их вон.