курс его бумаг на бирже резко упал. Ко мне зачастили пассажиры, им хотелось знать, как я отношусь к Крюгеру и его деятельности.
По прибытии в Нью–Йорк я отправился к друзьям из разных банков. Настроение у всех было неважное. Когда меня стали расспрашивать о делах в Швеции, я отвечал, что всё не так уж плохо. Единственное, что нас тревожило, были проблемы Крюгера, но о них мы пока знали не больше, чем в Нью–Йорке.
С руководителем одного банка, которого я хорошо знал с 1915 г., мы отправились в кабачок, где, несмотря на запрет, подавали алкогольные напитки в любых количествах. Когда зашла речь о делах Крюгера, я услышал от приятеля: «Скажу тебе откровенно, Крюгер великий мошенник, но никто и пикнуть об этом не смеет».
Экономический кризис разразился после биржевой паники на Уолл–стрит в октябре 1929 г. Затем он охватил весь мир. В момент моего пребывания в Нью–Йорке в стране уже было 10 млн. безработных. Заработная плата тех, кто ещё продолжал работать, упала с 28 до 17 долларов в неделю. Не лучше обстояло дело и с сельским хозяйством. В 1929 г. доход ферм составлял 7 млрд., к 1932 г. он снизился до 2 млрд, долларов. Экспорт снизился на 60%.
Сразу после краха экономики республиканское правительство Гувера пообещало американцам скорое восстановление рынка акций. Но положение становилось только хуже. Участились случаи самоубийств. Процветала преступность, появились новые гангстерские группировки. Имя Аль Капоне стало известным на весь мир.
После того что я узнал и увидел в Нью–Йорке, у меня пропала всякая охота развлекаться на борту теплохода.
До того мы посетили генерального консула Швеции, дружелюбного Улле Ламма, заседавшего в небоскрёбе Крайслер–билдинг. В один из вечеров Анн–Ида Брострём пригласила нас на ужин в только что открытый отель «Уолдорф Астория». Также я встретился с моим старым другом Стеном Хиденом, с которым последний раз виделся в 1892 г. в Фурусунде. Вскоре после нашей встречи Стен умер.
Как–то утром, когда мы уже находились в Атлантике, пришло сообщение о том, что в Париже застрелился Крюгер. Новость привела людей в замешательство, они толпились у доски, где была помещена телеграмма. Один юнец из «Союза шведской молодёжи» с негодованием выкрикивал: «Подумать только, среди нас находится виновник этого несчастья». Он имел в виду меня. Ходили сплетни, что я наживался на падении курса акций Крюгера. Этого я как раз никогда не делал. Я всегда скептически относился ко всем манипуляциям Крюгера и никак не мог понять, зачем спичечной промышленности, даже если бы она удовлетворяла потребности всего мира, нужны столь огромные суммы.
Беспокойство охватило пассажиров, всем поскорее хотелось вернуться домой. Сбережения многих были частью ценных бумаг Крюгера, поскольку вера в него была так же незыблема, как и вера в Государственный банк Швеции.
Едва ли на борту «Грипсхольма» нашёлся бы хоть один пассажир, которого не задела новость о самоубийстве Крюгера. Ходили зловещие слухи, но никто не знал истинного положения дел.
Круиз тем временем продолжался. Через несколько дней, которые показались многим неделями и даже месяцами, мы достигли острова Мадейра и прибыли в Фуншал. Уехав далеко от снежных штормов и нью–йоркского холода, мы наконец добрались до южного солнца. Далее наш пароход отправился в Лиссабон, где была сделана последняя остановка для тех, кто сходил с корабля в Болонье.
Ивар Крюгер неприязненно относился ко мне. Он считал, что я действую против него. В течение ряда лет он шпионил за мной. Об этом я узнал, когда после его смерти мне предложили купить досье, заведённое на меня.
Ивар Крюгер напоминал мне одного человека, о котором много говорили в России в последние годы существования царского режима. Фамилия его была Ярошинский. Высокий представительный господин обладал хорошими манерами. Ему принадлежал сахарный завод в Киеве, но этого ему было мало. Он мечтал о власти и богатстве. Переехав в Петроград, через Распутина он завязал связи с могущественными представителями аристократии. Эти связи он использовал для осуществления своих операций. Хорошо зная ситуацию в стране, он решил завладеть сердцем экономического организма, то есть взять под свой контроль банки.
В то время я часто встречался с руководителями банков Петрограда. Они только с презрением пожимали плечами при упоминании имени этого человека. Но в скором времени они попали в ситуацию, где им грозила опасность.
Чтобы взять под контроль один из банков, Ярошинский на занятые деньги приобрёл достаточное количество акций этого банка. Когда первый банк оказался в его руках, он начал скупать акции другого банка и так далее. Вскоре он, жонглируя средствами различных банков, мог осуществлять любые экономические сделки внутри страны.
Впервые я встретился с Ярошинским, когда выступал в качестве посредника при переговорах о займе для России в Америке. Он пригласил меня в свой роскошный дворец и рассказал о планах использования российских природных запасов. «Но для этого мне необходим заём, не менее 100 миллионов долларов». В этом человеке было что–то привлекательное. Я думаю, что американцы по достоинству оценили бы его. Но произошла революция, и его карточный домик рухнул.
В Америке похожей славой пользовался Сэмюэл Инсалл. Он начал свою карьеру в качестве инженера, позже стал управляющим чикагской компании, снабжающей город электричеством. Затем он прибрал к рукам сорок подобных мелких компаний в близлежащих городах. В 1912 г. он образовал холдинговую компанию, которая ничего не производила, а только контролировала акции других электрокомпаний. Но и на этом Инсалл не остановился. Вскоре его холдинговая компания «Мидл Вест» пустила корни в 32 штатах Америки из 48. Он владел конями, железными дорогами, электростанциями.
Во время кризиса Инсалл пытался поддерживать курс своих акций свободными средствами контролируемых компаний. Когда эти средства кончились, он в 1931 г. прекратил все выплаты. Оказалось, что он задолжал 253 млн. долларов, имея в наличии лишь 43 млн. Был разорён не только он, но вместе с ним и сотни тысяч семей.
* * *
Изначально Первая мировая война была противоборством Англии и Германии, а также борьбой за господствующую позицию в мировой торговле. Война закончилась победой Англии, но эта победа дорого обошлась.
В большом российском государстве народ был освобождён от царского правления. Рабочие и крестьяне захватили власть. Был установлен социалистический порядок, а все попытки капиталистического мира разрушить социалистическую державу провалились.
Более того, изоляция Советского Союза привела к расшатыванию системы мировой торговли. Больше всех пострадала Америка во времена правления Гувера, чей министр финансов окончательно потерял голову. В результате экономического кризиса 12 млн. человек стали безработными. Революция была бы неизбежна, если бы в последний момент Новый курс Рузвельта не спас ситуацию.