Читать интересную книгу Яковлев А. Сумерки - Неизвестно

Насколько мелкотравчатой стала эта контора под руко­водством Крючкова, бывшего клерка из секретариата Андро­пова, говорят и такие факты. Я еще в начале 1991 года начал строить дачу в поселке Академии наук СССР. Однажды один строитель сказал мне, что накануне на въезде в поселок его остановил капитан в милицейской форме и стал проверять документы, долго выспрашивал, как долго строится дача, кто строит, как производится оплата и т. д. Все документы оказа­лись в порядке. Иначе и быть не могло. Я же догадывался, что нахожусь под грязным зонтиком Крючкова.

Через неделю снова проверка, проводил ее уже новый че­ловек, но тоже в милицейской форме. Надо же так случить­ся, что я в это время возвращался домой. Подошел к офице­ру и спросил:

— Что происходит? Что вы ищете? Кто вас послал?

Офицер посмотрел на меня растерянными глазами и, не­много поколебавшись, попросил отойти в сторону и сказал буквально следующее:

— Александр Николаевич, я ваш единомышленник. Не выдавайте меня. Вас проверяют, и не только здесь, проверя­ют по указанию с самого верха. Извините меня, но будьте осторожны.

Рассказывая о Крючкове, не могу не вспомнить об одном эпизоде, когда Горбачев пытался наладить мои отношения с Чебриковым — предшественником Крючкова. Отношения у меня с ним были сложные. В личном плане — уважительные, но в характеристике диссидентского движения, его мотивов и действий мы расходились. Были столкновения и по оцен­кам поведения некоторых представителей демократического движения. Конечно, Чебриков много знал о них, в том числе и из доносов, но не только. Теперь, оглядываясь назад, могу сказать так: в ряде случаев у Чебрикова доминировала пред­взятость, питаемая его обязанностями, у меня же — роман­тическая доверчивость, навеянная праздником перемен.

Однажды Горбачев посоветовал нам встретиться в нефор­мальной обстановке, что мы и сделали. Беседа за плотным ужином на конспиративной квартире КГБ продолжалась до четырех часов утра. Разговаривали мы очень откровенно, бо­яться было нечего и некого. Я говорил о том, что без прекра­щения политических преследований ни о каких демократи­ческих преобразованиях и речи быть не может. Он во мно­гом соглашался, но в то же время из его рассуждений я уловил, хотя Виктор Михайлович и не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Впрочем, я и сам догадывался об этом. Когда я на­зывал некоторые яркие имена, он умолкал и не поддерживал разговор на эту тему. Иногда охлаждал мой пыл двумя слова­ми: «Ты ошибаешься». Единственное, что я узнал в конкрет­ном плане, так это историю создания общества «Память» в Московском авиационном институте, если я верно запомнил, и о задачах, которые ставились перед этим обществом, и что из этого получилось. Для меня лично это была полезная ин­формация, я перестал остро реагировать на разного рода ин­синуации, исходившие из этого детища сыскной системы.

Стопок и чашек мы с Чебриковым не били, но и согласия не достигли. Выразив по этому поводу сожаление, разош­лись. Хотя понимать мотивы и действия друг друга стали луч­ше. Наутро мне позвонил Горбачев и спросил: «Ну что? Не смогли договориться? Ну ладно». Я так и не понял из этого «ну ладно», одобрил он результаты беседы или нет. Тем не менее я глубоко сожалею о том, что поддержал замену пред­седателя КГБ. Но я действительно тогда считал, что Крючков является подходящей фигурой для этой роли. Почему? Те­перь мне трудно объяснить этот свой поступок. Как говорят, был уже не молод, а опыта московских интриг еще не на­брался. «Не бывать калине малиной, а плешивому — кудря­вым» — гласит русская пословица. Моя деревенская довер­чивость не один раз подводила меня. Чутье изменило и на этот раз.

Уже после мятежа Крючков не нашел ничего более умно­го, как опубликовать статью в «Советской России» под на­званием «Посол беды». Это обо мне. Статья длинная и глу­пая. В ней содержались стандартные обвинения по моему ад­ресу: развалил то, развалил это... Но в ней было и одно серьезное обвинение. В том, что Яковлев связан с западными спецслужбами, видимо с американскими. Конечно, фактов никаких.

Группа сторонников Крючкова обратилась в Генеральную прокуратуру с просьбой расследовать это дело и привлечь меня к ответственности. Я тоже потребовал расследования. Раскопки архивов шли долго. Опросили всех, кто мог знать хоть что-то. Дали свои показания Горбачев, Бакатин, Чебри- ков, работники внешней разведки, занимавшиеся агентур­ными делами. Все они отвергли утверждения Крючкова как лживые. Крючков отказался дать свои показания следовате­лю, заявив, что результаты расследования ему известны за­ранее. Тут он прав — знал, что врет. Прокуратура пришла к заключению, что Крючков лжет. Генеральный прокурор Сте­панков, отвечая на мой вопрос, сказал, что теперь у меня есть все основания подать в суд. И добавил, что за клевету, согласно закону, Крючков получит от трех до пяти лет.

Я нашел адвоката. Началась работа. Но потом мне рас­хотелось связываться с этим мошенником. Пусть на свежем воздухе гуляет и в своей душонке ковыряется. Кроме того, мое раздражение утихомирили статьи в мою защиту, они высмеяли Крючкова по всем статьям. Однако сегодня я понимаю, что ошибся в своем милосердии. Клевреты Крюч­кова и сегодня пытаются «достать» меня через некоторых бывших работников КГБ.

Откликнулись поэты и писатели. На сей раз их письмо было опубликовано.

«Наше письмо в «Известия» продиктовано чувством тре­воги и негодования. Тревоги за наше независимое, демокра­тическое будущее. И негодования, вызванного публикацией в газетах «Правда», «Советская Россия», в других прокомму­нистических изданиях пасквилей, оскорбляющих честь и до­стоинство всеми уважаемого Александра Николаевича Яков­лева, солдата-фронтовика, известного ученого, писателя, ав­торитетного общественного и политического деятеля.

Сочинители лживых, оскорбительных «писем в редакцию», не называющие при этом своих фамилий, выливают ушаты грязи, вплоть до обвинений в сотрудничестве с КГБ и ЦРУ на достойного, мужественного человека, которому мы, рос­сияне, обязаны своим нынешним знанием трагической прав­ды о масштабах репрессий тоталитарного режима против собственного народа, о неоплатной цене нашей Победы в Великой Отечественной войне, о «закрытых» протоколах, вскрывающих преступную суть сговора Сталина и Гитлера.

Напомним, что именно А. Н. Яковлев был автором знаме­нитой статьи «Против антиисторизма», ставшей первым сигналом об опасности, которая очевидна всем здравомысля­щим людям, — об опасности зарождения и наступления рус­ского фашизма.

В кампании клеветы и травли, направленной не только против А. Н. Яковлева, проявляется памятный всем нам стиль коммунистов, закрепляющих свою победу на выборах в Государственную Думу. Налицо явные попытки нацио- нал-большевистских сил организовать новую охоту на «вра­гов народа» в духе 1937 года. Этими «врагами народа» уже побывали многие из наших коллег...

Д. Гранин, Б. Васильев, А. Иванов, Т. Кузовлева, А. Нуйкин, Б. Окуджава, В. Оскоцкий, А. Приставкин, А. Разгон, В. Савельев, Ю. Черниченко».

В ельцинский период национал-большевики, ободренные решением Конституционного суда, и бывшие работники спецслужб — ветераны террора, ушедшие от ответствен­ности за беззакония, творимые в период Хрущева — Бреж­нева — Андропова, продолжали свою деятельность по дис­кредитации демократии и людей, приверженных идее свобо­ды человека и России. Сегодня они еще ближе к власти. Бесноватость фашиствующих групп и организаций доходила до очевидной уголовщины. Одно из интервью с А. Зиновье­вым, бывшим антикоммунистом, а теперь большевиком, на­столько меня обеспокоило, что я принял, после некоторых раздумий, решение написать об этом президенту Ельцину.

«...Считаю нужным обратить Ваше внимание на публика­цию в №№ 15 и 16 газеты «Завтра» материала под заголов­ком «Мировое негодяйство»...

Вот некоторые выдержки:

«Сейчас Россия оккупирована. У власти — предатели и коллаборационисты, делающие все, чтобы удержаться и по­могать Западу грабить страну».

«...Нужна священная война... Что бы вы ни делали, сегодня демократического выхода для России нет. Если в Вашингто­не решат, что нужно удержать Ельцина, а Ельцин как мо­рально и интеллектуально разложившееся ничтожество уй­дет со сцены, они все равно подберут человека, который бу­дет продолжать делать то же самое».

«Россия захвачена. Хотите свободы — выход — война, любыми доступными средствами война. А на войне — дейст­вовать только военными методами против предателей».

«Предатели — все эти Горбачевы, Яковлевы, Шеварднад­зе, потом пошли Ельцины, Гайдары, Шумейки... по законам военного времени предателей убивают».