«Ну, Тоха, ты и даёшь!» — только и успела подумать Машка, как в поле зрения появился и он сам, тяжело дыша. С Антона обильно стекала вода, и даже под ливнем он выглядел самым промокшим из всех; Маша не могла догадаться, что ему, прыгнув с башни, пришлось проплыть через ров до другого берега, и лишь потом оказаться на поле боя.
А Антон уже сосредоточенно глядел перед собою; потом резко взмахнул руками, и было похоже, будто он подкинул в воздух два невидимых мяча. Тут же где-то впереди, среди полчищ дальних вражеских отрядов, из земли взмыли вверх несколько высоких водяных фонтанов, и зомби, подбрасываемые мощными струями, снова начали разлетаться в разные стороны…
Мария радовалась, видя, как войска дварфов понемногу начали продвигаться вперёд, тесня захватчиков, но она недооценила всю силу и коварство, на которые был способен Огненный Князь. И не так-то просто было его одолеть. В его темных мыслях уже пришёл черед для других существ, и, повинуясь непреклонной воле своего Господина, с громкими криками в воздух внезапно поднялись сотни и сотни горгулий, что ожидали своего часа, и ночное небо потонуло во мраке надвинувшейся тучи низко летящих тварей, а шум их кожистых крыльев, плещущихся по ветру, заглушил звуки сражения.
По земле же на подмогу к изуродованным солдатам двинулись орды друмлинов: поначалу почва долины, выжженной огнём, была слишком горяча для их мерзких лап, но мертвые проложили пути сквозь дымящийся шлак, и теперь сумрачные создания смогли последовать за ними. Это были не какие-нибудь безмозглые тела, оживленные тёмной магией, чей собственный разум давно поглотили время и песок; хитрые, сильные, ловкие звери хлынули навстречу Бессмертным и Малому народу, огромным черным клином ворвавшись в их строй и разделяя надвое великое воинство Нифльхейма.
Кроме того, наконец подоспели зомби-арбалетчики — те самые, с которыми в лесу у Портала столкнулся Бирюк — и воздух наполнился непрерывными звуками спускаемых затворов, свистом тяжелых стрел и металлических болтов. Вокруг все чаще раздавались крики раненых и умирающих.
Первые мгновения линия обороны, перестав продвигаться вперёд, ещё продолжала какое-то время держаться на одном уровне, а затем стала медленно сдвигаться в сторону замка. Дварфы начали отступать…
Евгений, стоя у края долины, внимательно наблюдал за всем происходящим. Он видел, как горгульи, подобные стремительным теням, падали сверху прямо на дварфов, подхватывая их своими острыми когтями и, пронзительно вереща, уносили их в небеса, чтобы затем сбросить на острые копья мертвецов; как друмлины сломали строй обороняющихся, внося неразбериху в армию Нифльхейма, и им удалось-таки разделить её напополам. Остатки воинства во главе с Авалоном, неся ужасные потери, медленно, но верно начали отступать в сторону рва и подвесного моста. Вторая — меньшая половина войска — всё ещё держа строй, тоже пыталась пробиться к главному входу в замок, но потерпела поражение: друмлины окончательно отрезали их от основной части дварфов, теперь пытаясь притеснить отряды к водам Великого озера.
Рядом с Женей едва уловимыми видениями возникли двое друмлинов: они были черны, как и сама ночь, окружавшая их. Пасти были широко раскрыты, с клыков-лезвий капала слюна, глаза налились кровью и злобой.
— Приведите мне Предательницу, — сказал Огненный Князь, глядя на скалящихся друмлинов, а потом добавил как-то отстранённо: — Живой… мёртвой… мне всё равно.
Друмлины, закинув свои лохматые головы вверх, испустили дружный вой и ринулись по склону вниз, в долину.
Евгений долгим взглядом ещё раз обозрел Карнимирию. Со своего наблюдательного пункта он, как на ладони, видел всё: как прямо по центру сражались Маша и Настасья, из последних сил сдерживая наступление вместе с медведицей, а справа от них вели борьбу Слава, Семён и Алексис. Он смотрел, как вступили в битву Антон и Татьяна, и его даже не особенно удивило неожиданное присутствие Флавиуса и Сильфиды — они всё равно не смогут помешать осуществлению его планов. И лишь одно пока что настораживало Евгения, идя вразрез с задуманным: он везде искал глазами Бирюка — и никак не мог его найти.
«Возможно, этот чёртов телепортёр передвигается настолько быстро, что его попросту невозможно заметить?» — подумал Евген.
Вслед за тем, как горгульи и друмлины вступили в битву, отряды дварфов перемешались между собой, ведя поспешное отступление, и никого из Авалона на поле боя уже нельзя было разглядеть: все потонуло во мраке, тумане, гари и остатках дождя, который почти прекратился.
Над Зеркальными горами начала понемногу светлеть кромка небес — это ночь перевалила за середину, и начинался самый холодный предрассветный час.
После того, как воинство Нифльхейма оказалось разделенным надвое, Огненному Князю пока что удалось обнаружить лишь Сильфиду — та, отступая в сторону озера, с огромной скоростью замораживала всё новые и новые отряды его войск, и её магический снег и лёд хорошо выделялись на фоне черной, выжженной земли, а рядом с нею обнаружился и Флавиус, расшвыривающий свои огненные сферы повсюду, куда только мог дотянуться.
— Вот теперь — пора! — произнёс Евген, глядя на них, и решительно зашагал в долину, навстречу своей собственной войне.
Однако у Евгения был и ещё один повод для нежданной радости, хотя он пока что не знал об этом. Если бы он мог видеть чуть лучше, то он бы разглядел, что во второй — меньшей части воинства — той самой, что отступала к Великому озеру, кроме Флавиуса и Сильфиды оказались ещё Настасья и Мария с медведицей. Предприняв отчаянную попытку прорыва в замок и лишившись множества дварфов, они с огромными потерями были вынуждены отодвинуться к кромке воды и там вести бой — за их спинами теперь была лишь бесконечная гладь темно-синего озера.
* * *
Бирюк осторожно и немного неуверенно продвигался вперёд в полумраке Камфорты — огромного каменного зала поистине внушительных размеров, где в глубинах вечности и забвения, сокрытый от всех глаз Наземного мира, бессчетное число веков обитал Ивонн, Король народа Дварфов. Звук шагов — да и вообще любой другой звук здесь, не порождая эха, тут же тонул в толстых наслоениях пыли, точно в вате.
Гулкая темнота и тишина навалились со всех сторон, и лишь едва уловимо, почти на самом пределе слышимости, доносились откуда-то издалека слабые, монотонные, ритмичные сигналы, более всего походившие на то, как если бы кто-нибудь вздумал бить в пуховую перину кулаком. Что это было на самом деле, Вова не знал. Возможно, где-то очень глубоко, подо всей толщей Зеркальных гор, в самых недрах земли билось одинокое сердце холодных горных вершин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});