Читать интересную книгу Сердце дыбом - Борис Виан

— Не видали Клемантину?

Психиатр по-кошачьи провел рукой за ухом и уклончиво хмыкнул.

— Бросьте валять дурака, — сказал Анжель. — Незачем вымучивать кошачьи повадки. Скажите лучше, где моя жена.

— Мне очень жаль, — проговорил Жакмор, — но я случайно заглянул в столовую, а там она.

— Ну и что? — рявкнул Анжель, отстранил Жакмора с дороги и яростно зашагал по коридору.

Жакмор пошел следом. Он ясно видел истинную причину гнева Анжеля: он злился, оттого что не имел ни малейшего влияния на собственных детей. Видел, но помалкивал.

Анжель подыскивал слова пооскорбительнее, чтобы бросить в лицо жене. Он редко выходил из себя, но каждый раз эти вспышки были связаны с детьми. Он должен больше общаться с ними. Анжель кипел, сердце его бешено колотилось. Что за издевательство!

Он толкнул дверь в столовую, ворвался в нее и застыл на месте. Клемантина лежала на столе. Брюки ее были спущены до колен. Она порывисто дышала и корчилась, как одержимая. Вытянутые вдоль тела руки были судорожно напряжены, ноги широко разведены, бедра то ходили ходуном, то дрожали мелкой дрожью, она выгибалась и тихо стонала. Анжель остолбенело уставился на нее, потом стал шаг за шагом пятиться к порогу. Лицо его медленно багровело. Наконец он захлопнул дверь и бросился из дома в парк. Жакмор остался на крыльце и проводил его глазами. Когда же он скрылся за поворотом аллеи, повернулся и пошел на кухню, бормоча себе под нос: «М-да… дела…»

Сытые малютки весело лепетали. Жакмор в два счета все прибрал, устранив следы свинства, утер выпачканные рожицы и выпроводил всех троих во двор.

— Идите поиграйте с папой…

— Хоцу Антину… — заныл Жоэль.

— Антину… — подхватил Ноэль.

Ситроен, не проронив ни звука, направился к сараю и увлек за собою братьев. Лицо Жакмора затуманилось. Постояв и подумав, он пошел назад в столовую. Непотребные конвульсии Клемантины на столе продолжались, только теперь она лежала на животе. Психиатр понюхал воздух и нехотя вышел. У себя в комнате он растянулся на кровати и принялся без особой надежды на успех упражняться в мурлыканье. Приходилось смириться с фактом: ничего путного у него не получалось. Может, черный кот, которого он пропсихоанализировал, просто не умел как следует мурлыкать? Вскоре мыслями его завладел иной, более интересный предмет — Клемантина. Почему было не прикоснуться… Он поднес к носу пальцы. Запах еще чувствовался, но еле-еле — выдохся со вчерашнего дня. Валяться на кровати, конечно, неплохо. Но это извивающееся женское тело там, внизу… Жакмор вскочил, спустился по лестнице и остановился перед дверью столовой. Прислушался. Тихо. Он толкнул дверь и вошел.

Полураздетая Клемантина, кажется, спала. По крайней мере, лежала не шевелясь на боку, приникнув щекой к столу и выставив голый зад. Жакмора разобрало. Он подошел поближе. Но Клемантина услышала шаги и приподнялась на локте. Он остановился.

— Простите, — сказал он, — мне показалось, что вы звали.

— Что со мной? Как я оказалась на столе? — спросила Клемантина, озираясь затравленно и тревожно.

— Э… не знаю… — замялся Жакмор. — Возможно, вам стало жарко.

Только теперь она заметила некоторый беспорядок в своей одежде.

— Мне приснилось… — начала она и, как незадолго до того Анжель, вспыхнула до корней волос. — Или… это не… — Не договорив, она села, не пытаясь прикрыться. — Все равно вы, помнится, и раньше видели меня без всего.

Обескураженный Жакмор не нашел, что сказать.

— Я тут, наверно, дергалась, — продолжала Клемантина, натягивая брюки.

— Боюсь, что да…

— Сама не пойму… Я собиралась идти готовить детям ужин… а что дальше, не знаю… вот только что очнулась. — Она пощупала голову. — Кажется, меня повалили на стол. На затылке шишка…

— Этакий суккуб… — фыркнул Жакмор.

Клемантина застегнулась и пригладила волосы.

— Что ж, — рассудила она наконец, — бывает иногда. Я-то думала, что легко обойдусь… Ладно, пойду накормлю детей.

— Они уже ели, — сообщил Жакмор.

Клемантина нахмурилась:

— Кто их накормил?

— Ваш супруг, — ответил Жакмор. — А я вытер им физиономии.

— Анжель заходил сюда?

— Да, — без выражения вымолвил Жакмор.

Клемантина сорвалась с места и поспешно вышла из столовой, а потом из дому. По аллее пустилась бегом и мгновенно скрылась за поворотом. Жакмор опять стал подниматься к себе. Шел и мыслил. Значит, существовал. Но в полном одиночестве.

10

Анжель снова вооружился кувалдой и принялся за другой борт. Он прилаживал колоду с внутренней стороны, когда появилась раскрасневшаяся от бега Клемантина. Завидев ее, двойняшки радостно запищали, а Ситроен молча подошел и взял ее за руку. Анжель обозрел всю группу и сморщился.

— Кто их накормил? — спросила Клемантина.

— Я, — сухо сказал Анжель.

Что-то в его тоне удивило Клемантину.

— А по какому праву?

— Ну, хватит! — оборвал ее Анжель.

— Я спрашиваю, какое ты имел право кормить детей, раз было условлено, что ты к ним не подходишь?

Град пощечин прервал ее, так что она едва устояла на ногах. Анжель побелел и трясся от гнева.

— Хватит, я сказал!

Наконец он совладал с собой. Клемантина растерянно потрогала щеку.

— Мне очень жаль, — выдавил Анжель. — Но ты перегибаешь палку.

Двойняшки раскричались, а Ситроен подобрал с земли гвоздь, подошел к Анжелю и изо всех силенок саданул его в ногу. Анжель не шелохнулся. А Клемантина истерически расхохоталась.

— Хватит, — повторил он угрожающе.

Она осеклась.

— На самом деле ничуть мне не жаль, — продолжал Анжель. — Вернее, жаль, что не врезал тебе посильнее.

Клемантина тряхнула головой, повернулась и пошла к дому. Близнецы засеменили за ней. Ситроен несколько раз оборачивался и обдавал отца сумрачным взглядом. Анжель застыл в оцепенении. Вся безобразная сцена прокручивалась у него перед глазами. Он смущенно поежился, но на смену этой картинке пришла другая: корчащаяся на столе Клемантина, и кровь снова застучала у него в висках. Домой он не вернется, это решено. В сарае полно стружек и опилок, из которых можно сделать отличное ложе, а ночи в это время года теплые. Он ощутил легкий зуд в левой ноге. Наклонился и вытащил гвоздь, тоненькое блестящее жало. На холщовой штанине болотного цвета расплылось ржавое пятнышко, как от раздавленного клопа. Смех, да и только. Бедные малявки.

11

С тех пор как Анжель переселился в сарай, Жакмор тоже старался не торчать дома. Ему было неловко рядом с Клемантиной. Материнский инстинкт был в ней слишком силен и проявлялся весьма специфически. Не то чтобы он видел в этом что-то дурное — он не лгал, утверждая, что внутри у него полная пустота, а значит, нет и никаких моральных устоев, — но это стесняло его в физическом плане.

Он нашел в глубине парка лужайку, заросшую расшевельником, который в умеренных дозах бодрит и храбрит, и вот теперь лежал там, пожевывая узловатый стебелек, и поджидал Пизабеллу. Она обещала прийти и провести с ним конец этого скучного дня. Мысль о конце навела Жакмора на размышления о собственном конце, и он проверил его состояние на ощупь. Последнее слово, похоже, как всегда, останется за ним.

Услышав шаги по скрипучему гравию, Жакмор сел. Дородная плоскостопая деваха вперевалку подошла к нему и села рядом.

— На сегодня все? — спросил он.

— Все, дети спят, — вздохнула она и принялась расстегивать платье, но Жакмор остановил ее.

— Может, сначала немножко поговорим?

— Я не за тем пришла, — возразила она. — Это дело — пожалуйста, а разговоры разговаривать — увольте.

— Я хотел спросить об одной-единственной вещи…

Она уже скинула платье и легла. Здесь, в укромном уголке, их было совсем не видно. Впрочем, и прятаться особенно было не от кого: ни Анжель, ни Клемантина сюда не забредут. Жакмор тоже стал раздеваться, медленно, оттягивая время. Она старалась не смотреть на него. Наконец оба лежали в траве голышом, являя собой забавное зрелище. Девушка перевернулась на живот и встала на четвереньки.

— Я жду, — сказала она.

— Да что же это такое! — взмолился Жакмор. — Надоело, понимаешь, надоело мне каждый раз в этой дурацкой позе.

— Ну же…

— Нет уж, с меня хватит! — вскричал Жакмор.

Толкнув девушку что есть силы, он повалил ее и, не давая встать, положил на лопатки, прижал к земле и навалился сверху всем телом. Она отбивалась, вопила:

— Нет! Нет! Ни за что! Маньяк!

Но Жакмор держал крепко.

— Я тебя отпущу, — сказал он, — но сначала скажи, почему ты не хочешь лежа.

— Не хочу, и все, — огрызнулась она.

Жакмор усилил натиск. Теперь ничто не мешало ему овладеть ею в любой момент.

— Не скажешь — придется так.

Слезы бессильной ярости брызнули у нее из глаз, но она упрямо бормотала: