цыпочках.
— Ладно, я уже замерзаю.
Он толкнул двери, и они зашли в холл. В комнате было теплее, воздух влажнее.
— Где мы?
Стефано улыбнулся:
— Одно из тайных мест замка.
Стефано открыл еще одни двери, и они оказались в оранжерее с пальмами и гигантскими папоротниками.
— Невероятно, — сказала Люси, ее голос был полон удивления. — Не могу поверить, что в замке есть такое место.
— Один из моих предков был известным садоводом, который спроектировал и построил знаменитый сад в итальянском стиле во дворце. Но его первой любовью были тропики. Он стремился создать то же самое и здесь. Теперь мой брат продолжает эту традицию.
По возвращении из столицы это всегда было первое место в замке, которое Стефано посещал после разговора с прислугой. Всякий раз, когда входил сюда, вдыхал теплый воздух, ему казалось, что весь стресс, который он накопил, испарялся.
На лбу Стефано выступил пот. Пройдет совсем немного времени, и здесь станет слишком жарко для них обоих, одетых в зимнюю одежду.
Словно прочитав его мысли, Люси сняла свитер, оставшись в обтягивающем топе на бретельках.
— Как это возможно здесь? В таком холоде?
— Почти вся система полива управляется компьютером, но Джино говорил мне, что еще нужно сделать. Он просит делать фотографии растений, о которых особенно беспокоится. Иногда я поливаю вручную, если того, что дает система, недостаточно. Пока Бруно не починит отопление, я направляю большую часть ресурсов в оранжерею.
— Это особенное место…
— Здесь я сделал предложение своей невесте.
Стефано не знал, почему сказал это. Это была одна из причин, по которой в последнее время он приходил сюда только по необходимости, хотя в присутствии Люси боль от воспоминаний казалась какой-то далекой. Не такая яркая и свежая… Скорее выцветшая на солнце фотография.
— Тогда спасибо, что привел меня сюда. Должно быть, это тяжело с такими воспоминаниями. Тем более что это твое любимое место в замке.
— На самом деле ей это не понравилось. Сказала, что от влажности у нее волосы вьются.
Люси долго смотрела на него, но ничего не сказала, и он оценил ее молчание. Он заметил, что от влажности ее волосы приобрели характерный завиток. Она, казалось, не возражала или, возможно, даже не замечала.
Люси подошла к нему, на ее коже блестели капельки пота, заставляя ее сиять.
— Надеюсь, ты не возражаешь, если я спрошу, почему ваша помолвка расторглась?
Настоящую правду он не мог признать. Он не хотел, чтобы Люси думала о нем плохо — не сейчас, когда жизнь снова обрела надежду.
Он пожал плечами:
— Я сделал… шаг назад от своей роли секретаря его высочества, чтобы сосредоточиться на восстановлении замка. Моей невесте мой статус и связи с Короной нравились больше, чем я сам.
Глаза Люси расширились от удивления.
— Черт возьми, я бы вышла за тебя замуж только ради музыкальной гостиной: кому какое дело до титула?
Люси невольно засмеялась. Радость была заразительной. Стефано ничего не мог с собой поделать и тоже рассмеялся.
— Моя мама говорит, что если ты с кем-то расстаешься, то должен вернуть себе те места, куда ходили вместе, как пара, только для себя. Снова владеть ими. Я сделала это после того, как…
— После того, как ты рассталась со своим парнем?
Она глубоко и тяжело вздохнула.
— После того, как я застала своего бывшего парня в постели с нашей коллегой из оркестра. Вспышка гнева пронзила его, как вспышка огня. Как кто-то мог так поступить с ней?
— Ты самая красивая молодая скрипачка, а он дурак.
Ее губы изогнулись в мягкой улыбке, но глаза оставались печальными.
— Благодарю тебя. Но я сейчас даже не о том. В Зальцбурге было маленькое кафе, куда мы ходили во время репетиций. Там продавалась лучшая выпечка. Как раз перед тем, как приехать сюда, я зашла в него. Заказала кофе с пирожным. Наслаждалась десертом в одиночестве. Я вернулась в кафе. Вот что тебе нужно сделать — создать для себя новые воспоминания.
— Возможно, так и сделаю.
Она была такой необыкновенной — как одна из ярких орхидей, которые цвели здесь. Всплеск цвета среди зелени.
— Что мне нужно, чтобы вернуть это пространство, Люси?
Она колебалась.
— Я… я не знаю. Сделать… что-то важное?
Ее лицо и щеки покраснели, как только что распустившаяся роза. Теплый янтарь ее глаз сиял на свету.
Все, о чем Стефано мог сейчас думать, — это о том, как его манят ее губы… Как ему хотелось провести большим пальцем по ее нижней губе, чтобы убедиться, что она такая же мягкая, как кажется. Он протянул руку. Мгновение колебался. Люси не отодвинулась. Вместо этого она приблизилась к нему. Он провел большим пальцем по ее идеальному рту. Ее глаза закрылись, ресницы легли веером на щеки.
Поцелуй сделает это — прогонит любые оставшиеся воспоминания о дне, который должен был быть особенным, но вместо этого почему-то отсутствовал. Но целоваться с Люси было бы неправильно. Это было бы безумием. И все же он шагнул к ней, обнял за талию.
Ее глаза открылись, затем расширились, и она положила ладони ему на грудь, проводя пальцами по мускулам. Дрожь пробежала по ее телу.
Едва их губы соприкоснулись, он пропал. Пламя желания вспыхнуло и охватило ее.
Люси почти вскрикнула, сильнее прижавшись к его телу, как будто не могла подобраться достаточно близко. Поэтому он крепче сжал руки, обнимая ее и притягивая к себе. Ее губы приоткрылись, и тогда их языки соприкоснулись.
Это не было похоже на первый поцелуй, когда два человека должны узнать друг друга. Это было нечто большее. Поцелуй, ведомый только инстинктом.
Стефано был в отчаянии. Он должен был остановиться, но поцелуй только углубился. Люси должна чувствовать его желание, когда они прижаты друг к другу. И все же она не отстранилась, и он надеялся, что она никогда этого не сделает. Он хотел ее. Он мог бы заключить ее в объятия, отнести в королевские апартаменты и заняться с ней любовью…
Потом она отстранилась. Стефано хотел целовать ее вновь, но вместо этого остановился и тоже отстранился, хотя внутри завыл, как дикий зверь. Он посмотрел на ее раскрасневшиеся губы. Ее дыхание участилось.
— Я… — Люси не могла вымолвить ни слова. Ее глаза остекленели, зрачки расширились. Ее ошеломленный взгляд отражал его чувства.
— Если это не то, что ты хотела, извини…
— Нет. Это было прекрасно…
Люси отошла от него. Он знал, что должен остановить ее, но она повернулась и убежала. Стефано ничего не оставалось, как отпустить ее.