женой и выяснить, из-за чего весь этот шум.
Хантер нахмурился, стараясь понять все, о чем она сказала и о чем умолчала.
— Потом я встретила тебя и захотела узнать, из-за чего вся эта суета. — Она повела плечом. — Ты откровенно заявил, что у нас будет только одна ночь, и мне понравилась твоя прямота. Я не знала, когда встречу кого-то еще, кто заставит меня почувствовать себя именно так. Поэтому я переспала с тобой. И хотя мы плохо расстались…
Мрачный взгляд Хантера говорил, что это было недоразумение, а не расплата.
— Я ни о чем не пожалела. У меня осталось хоть одно счастливое воспоминание до того, как пропал Джаспер. Потом я забеременела и почувствовала себя идиоткой мирового уровня.
— Ты не идиотка. Мы оба рисковали. Но ты все равно могла бы сказать мне, что я у тебя первый.
— Тогда мне пришлось бы рассказать тебе все это, а у нас была только одна ночь, Хантер. Я не хотела терять время.
Он улыбнулся и серьезно посмотрел ей в глаза:
— И тебе понравилось?
— Откуда мне знать? — Амелия старалась не смущаться. — Мне не с чем было сравнивать. — Жгучий румянец залил ее щеки. — А тебе?
— По-моему, ты была восхитительна, — тихо произнес он.
— Тогда почему?… — Ее голос надломился, и она отвернулась, не желая, чтобы он увидел, как сильно она хотела от него большего.
Хантер вздохнул:
— Я оказался втянут в скандал с Ириной, поэтому Реми уговорил меня уехать на выходные. Венна уже настаивала на том, чтобы я познакомился с Иден.
— И ты уже знал, что она тебе больше подходит, чем официантка. — Она кивнула, опустошенная, но не удивленная.
— Амелия…
— Но это правда. И тебе нужно было подумать об этом до того, как ты сообщил Карине, что мы женимся, — быстро прибавила она. — Одно дело, когда я чувствую, что недостаточно хороша для тебя. Совсем другое дело, когда об этом подумают все остальные.
— Перестань! — отрезал он.
— Не притворяйся, что это неправда, Хантер! Я не такая престижная невеста, как Иден.
— Наша дочь важнее всего, — строго сказал он. — Из-за нее я отказался от свадьбы с Иден.
— Ты только послушай себя! — Амелия вскочила и сделала несколько взволнованных шагов, а потом повернулась к нему лицом: — Ты ушел со своей свадьбы ради Пейтон. Не ради меня. Я сказала, что буду помогать тебе, но мы не обязаны жениться. Что я смогу дать тебе в браке: еще одного ребенка? Времена викторианской Англии прошли, Хантер. Мне нужно, чтобы меня любили не только за мою плодовитость. Мы не любим друг друга, и ты заявил, что любовь тебе не нужна. Так что у меня есть такого, чего ты хочешь?
Он начал говорить, потом стиснул зубы, резко вскочил и отошел от Амелии.
— Секс.
Она сдержала смешок и беспомощно махнула рукой:
— Ты можешь переспать с кем угодно. Если это все, что ты хотел, тебе следовало жениться на Иден. Вы могли бы заниматься сексом прямо сейчас.
— Я не хочу секса с ней. Я желаю спать с тобой. — Он провел пальцами сквозь волосы, взъерошив их. — Я должен был сказать тебе, чтобы ты не связывалась со мной. Я был помолвлен. Но если бы я не…
Она насторожилась:
— Что?
— Я не переставал думать о тебе, Амелия. — Он тяжело опустил руку вдоль тела.
— Неужели? — Она обняла себя руками.
Когда Хантер подошел к ней, из горла Амелии вырвался безрадостный хрип. Он провел пальцами по ее локтям и плечам.
— Мне хотелось верить, что с тобой я просто выпускаю пар, но я понимал: между нами происходит нечто большее.
— И что это было? — спросила она.
— Я не знаю. — Он ласкал руками ее руки и плечи, и она дрожала. — Но я хотел бы узнать. — Он опустил голову, и они уставились друг другу в глаза. — А ты бы хотела?
Да, Амелия лелеяла извращенные и запутанные фантазии. Она страстно желала снова увидеть Хантера и чувствовала себя из-за этого несчастной. Она осторожно положила руки ему на грудь и отрывисто кивнула.
Всплеск желания закружился вокруг нее. Ожидала ли она нерешительного воссоединения? Не от Хантера. Его уверенность и неприкрытая страсть заставили ее отдаться ему в июле прошлого года. Он смотрел на нее как на потенциальное завоевание — с любопытством, желанием и неторопливостью, словно говоря: «Я хочу тебя, но ты должна сама отдаться мне».
Ничто и никто не пробуждал в Амелии таких ощущений. Желая стать ближе, она обвила руками его шею и зарылась пальцами в его короткие волосы, чтобы он крепче поцеловал ее.
Шум, который показался бессмысленным, заставил Амелию оттолкнуть Хантера. Он с трудом отпустил ее, потому что впал почти в животное состояние, думая о том, что произойдет между ними.
Пейтон плакала — ее крики доносились из радионяни.
Амелия торопливо ушла, и Хантер сдержал стон, который одновременно выражал и боль, и облегчение. Боль из-за того, что он возбудился от одного поцелуя.
Однако он обрадовался, что они ограничились только поцелуем. Он чувствовал себя уязвимым из-за того, что Амелия знала, как он хотел еще одной встречи с ней. Прошлогодня ночь никогда не выходила у него из головы. Он думал об Амелии, когда наконец поддался уговорам Венны и пригласил Иден на ужин. Его мысли метались между прошлым и настоящим, когда он сделал Иден предложение. С того момента, как его кольцо оказалось на ее пальце, Хантер изо всех сил пытался забыть единственную ночь с официанткой, которую, как ему казалось, он больше не встретит.
Потом она обратилась к нему в ноябре.
Искушение раскрыть Амелии свои чувства было почти невыносимым. Но, будучи помолвленным, он понимал: Амелия становится для него такой же навязчивой идеей, какой была Ирина для его отца. Он боялся, что она разрушит его жизнь, если он не будет осторожен, поэтому он потребовал, чтобы Амелия больше не писала ему.
И она больше не пыталась с ним связаться.
После этого Хантер мог навсегда оставить Амелию в прошлом, но этого не произошло. Как только сегодня утром он въехал на виноградник, ожили воспоминания о чувственном жаре, робких прикосновениях, жадных поцелуях и страстных криках.
Амелия была девственницей.
Хантер потер пальцами переносицу, пытаясь понять, как он упустил из виду такую существенную деталь. Она была застенчива, явно чувствуя себя неловко, но в первый раз с новым любовником всегда бывает немного неловко. Он не придал особого значения ее нервному смеху и нерешительным прикосновениям.
Хантер запомнил, какой страстной Амелия была. Пусть она неуверенно ласкала его, но