Вот и сейчас, пока я пробирался между столиками к стойке бармена, яркого представителя сицилийской земной области, взгляды посетителей ощупывали меня внимательно и со всей тщательностью. Мало того, что я был незнакомцем Ко всему, имел факт прибытия в кабак лица не имеющего полного гражданского статуса.
— Два стакана молока, пачку печенья и баночку варенья, — забираясь на высокий стул, попросил я у бармена, который даже не сдвинулся с места.
Я повторил просьбу, не слишком надеясь на то, что повторное обращение принесет результаты. Так все обычно и происходит. Задворки, это, конечно, не центр, но и здесь знают, что такое уродство и неполное гражданство.
Но бармен был добрым парнем. Он повернул в мою сторону монитор с меню, посмотрел на меня задумчиво и пощелкал клавишами. На моих изумленных глазах, все цены местного пристанища, довольно приемлемые и низкие, в одно мгновение поднялись сразу на три пункта.
Я вздохнул. Что тут можно поделать? Законы рыночной торговли. Спрос рождает предложение.
— Бум на биржах. Падение индекса Джонсона и Джонсона, — как можно более спокойно прокомментировал я действия бармена и выложил на стойку необходимую сумму в брюликах. Причем не бумажками, а свинцовыми монетами.
Две минуты бармен упорно боролся с желанием получить колоссальную прибыль. Потом облизал губы, проглотил слюну, с сожалением бросил взгляд на монитор меню и сгреб брюлики.
Половина сделки прошла успешно. Обычно или сразу из помещений выкидывают, или вначале по морде дают, а потом выкидывают.
Молоко было скисшее, печенье черствое, варенье без сахара, из одних вишневых косточек.
Перед выходом из Корабля, я основательно набил желудок, так что особой необходимости в еде у меня не было. Но надо же, все равно, что-то брать, иначе не поймут. Печенье, кстати, Кузьмичу отнесу. Он сухарики, сам не свой, обожает.
Я полоскал вишневые косточки в молоке и ждал. Если интуиция меня не подведет, то рано или поздно, ко мне должен подойти какой-нибудь здоровячек. Скорее всего старатель. Положит руку на плечо и глухим голосом скажет о моей персоне некую гадость. Обычно так и завязываются знакомства.
На плечо легла тяжелая рука. Что я говорил?
— Это мое молоко!
Я повернул голову и взглянул на говорившего.
Недели две, как с прииска. Уже успел пропить все возможное и невозможное. Может и корабль. Человек. Несомненно, стандартный, без единого изъяна. Раза в три выше меня. И во столько же тяжелее.
— Пожалуйста, — я протянул старателю молоко.
— И печенье, — лицо его даже не изменилось.
Придется Кузьмичу обойтись без сухариков. Видать, на эту пищу здесь большой спрос.
— Будьте любезны.
Старатель задумался. Он исчерпал для себя все возможные методы знакомства, и в голову больше ничего не лезло.
— А в морду? — но не до конца.
Старатель вытащил из-за пазухи здоровенный штатный «зайчик». (Для тех, кто невнимателен, повторюсь. «Зайчик», это оружие. Бластер, кластер, шмайстер — как кому угодно). … Здоровенный штатный «зайчик», и уткнул его ствол мне в нос.
Я скосил глаза еще больше в сторону, головой-то не повертеть с приплюснутым носом. Посетители пристанища угрюмо наблюдали за разворачивающимися событиями и даже не намеревались встревать в наши отношения.
— Убедите подадуста путку. У медя аддедгия на подох. (Заткните двумя пальцами нос и громко произнесите данное предложение. Если и после этого ничего не поймете, срочно обратитесь к логопеду. Прим. авт.)
Старатель старательно обдумал мои слова и плавно нажал на спусковой крючок.
Хорошо, что я вовремя пригнулся. С моим маленьким ростом и огромным знанием жизни это не сложно.
Раздался булькающий звук выстрела, и на месте головы бармены образовалось пустое место. За пустым местом также образовалась сквозная дыра, размером с хороший кулак, уходящая в пространство.
Старатель задумчиво посмотрел на еще стоящего на ногах остаток бармена, потом на меня, потом на «зайку» и только после беглого осмотра изрек:
— Во, блин! Чё это я?
После чего прицелился в меня более тщательно и вновь нажал курок.
Пробитый насквозь в районе живота бармен схватился руками за смертельную рану, из которой показались капельки крови.
Старатель выругался и прицелился еще более тщательно.
Бармен театрально вскинул руки, крутанулся вокруг оси. В районе, снесенной ранее, головы раздался хриплый свист, обозначающий смертельный стон и, наконец, тело его, не вынеся тройной порции «зайчика» свалилось на пол. Но, продолжало, истекая из многочисленных дыр кровью, упорно ползти к висевшей на стене аптечке первой медицинской помощи.
— Мазила! — загоготали сидящие на своих местах посетители и, как по команде, вытащили свои «зайчики», свингеры, браузеры, кастеты и трубочки для плевания бумажными отравленными шариками.
Внутри меня все похолодело. Одно дело уворачиваться от одинокого стрелка, совсем другое, от толпы враждебно настроенных людей и существ. Словно во сне видел я, как два десятка стволов, раструбов, дул и мушек уставились на меня, готовясь превратить тело в одну огнестрельную, колотую, резаную, отравленную, облученную, расплавленную, изуродованную массу.
Но выстрелить они не успели.
Входная стальная дверь сорвалась с петель, снесенная направленным взрывом, и в помещение пристанища ворвались существа в черном.
— Всем на пол! — заверещали они визгливыми голосами, паля куда ни попадя из небольших стреляющих приспособлений неизвестного мне типа.
Были они удивительно маленькими, мне по колено. Числом ровно десять. Черные свитера, черные штанишки, черные ребристые сапоги на шнурках. За спиной черный плащ. А на голове черная маска, скрывающая полностью лицо. Таким образом, если кто и попытался бы рассмотреть внешность влетевших, то из живого увидел бы только глаза. Маленькие и наглые.
Секунду, долгую секунду в пристанище не знали, что делать. Потом раздался дикий крик одного из старателей:
— Мстители! Спасайтесь, кто может!
Паника. Какое романтическое слово. Паника. Калейдоскоп характеров и звуков. Мешанина тел и борьба за лучший путь бегства.
Абсолютно все посетители пристанища, услышав крик старателя, дружно бросили готовое к употреблению оружие и, дико вопя, ломанулись к выходу. Со своего места я прекрасно видел эту картину.
Вот один из отпускников, здоровенный детина, постарался протиснуться между шкафом с посудой и Мстителем. Не получилось. Слишком большой шкаф. Отпускник, с ужасом на лице пытается отпихнуть мстителя. Но он, маленький и черненький, подпрыгивает высоко вверх и бьет сапогом прямо в грудь беглеца. Отпускник корчится от боли и валится на пол.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});