его людей. Это плохая идея, отец, — поддержал брата Ажиян. — Ониненадежные в таких сделках. К тому же, бесплатно никто ничего не делает. Чем мы с ними расплатимся?
— Разве вы не получили выкуп от князя? — Хазув строго взглянул на сыновей. — Разве жизнь вашей сестры для вас ничто? Нойджет мне кое-чем обязан, еще с тех, давних времен. Он не обидит Ниру. А если ему еще и заплатить…
— Ну, судя по твоему признанию, она нам не сестра, — выгнул губы Мангук. — И может быть, её настоящий брат позаботится о ней лучше? Если он птица такого высокого полета, она не будет знать нужды. А там, глядишь, и мы в накладе не останемся. Быть в родне у Безгласного… Дела могут пойти лучше, чем прежде.
При последних словах глаза Мангука мечтательно затуманились.
— Ага, точно, — закивал Ажиян. — У неё родня нашлась, пусть теперь с ней мучается. Надоело, что она постоянно в наши головы лезет. А полученные деньги нам самим пригодятся. Дом у Имеркая купим, овец. Я жениться хочу.
— Хватит! — рассвирепел Хазув. — Вы о ком говорите? О нашей семье! О вашей сестре! Как я сказал, так и будет! Отправляйтесь к Нойджету и просите его о помощи от моего имени.
Глава 11
— Повтори еще раз. Это что?
— Коловорот.
— А это?
— Долото. Пила. Зажим. Ножницы. Жгут. Иглы.
Нира, боязливо косясь на разложенные на чистом полотне инструменты, в очередной раз повторяла их названия.
— Все запомнила?
— У меня хорошая память.
— Надеюсь. Если ошибешься и подашь не то, упустим время.
— А без меня никак? — Нира умоляюще взглянула на Гилэстэла.
— Ты согласилась помочь мне его вылечить.
— Я думала, просто присматривать за ним буду, отварами поить, перевязывать ноги.
— От травок ноги правильно не срастутся. И перевязывать их в таком виде бесполезно. Скажи Жунбару, раз уж он тут отирается, пусть греет много воды. Он купил все, что я просил?
— Да. И полотно, и вино. Самое крепкое, какое нашел.
— Хорошо.
Из комнаты, которую Гилэстэл определил под операционную, вынесли всю мебель, кроме длинного стола, скамьи и стула. Два стола поменьше притащили из других помещений. По указанию князя, Нира тщательно вымыла комнату и все, что в ней находилось.
Длинный стол покрыли чистым полотном, и уложили на него Астида.
— Друг мой, — крепко стиснув ладонь полукровки, Гилэстэл склонился над ним. — Обещаю, что сделаю тебя прежним. Будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.
— Я знаю — у вас все получится, — уверенно улыбнулся Астид в ответ.
Нира, в плотном переднике и с укрытыми косынкой волосами, с трепетом вслушивалась в их разговор, обтирая Астиду вином изуродованные ноги.
— А теперь спи, Астид. Спи.
Гилэстэл приложил ладонь к голове полукровки и прошептал слова, которых Нира не знала. Она изумленно вгляделась в лицо Астида, мгновение назад улыбавшегося, а теперь, судя по ощущениям, крепко спавшего.
— Нира! — голос князя вывел её из ступора.
— Как ты это сделал?
— Ты увидишь и услышишь много непонятного сегодня. Прошу не пугаться и воздержаться от вопросов на время. Потом отвечу на все. Полей мне вином на руки. Свои тоже ополосни.
Она плеснула ему в горсти терпко пахнущей жидкости.
— Начнем.
Нира взволнованно облизнула губы.
«Большой нож».
Девушка подала инструмент.
«Кровь вытри».
Из стопки полотняных тряпиц Нира схватила верхнюю и промокнула щедро брызнувшую из надреза кровь.
«Зажим».
«Малый нож».
«Долото и молоток».
«Сердцебиение проверь».
«Кровь вытри».
«Крючок».
У Ниры кружилась голова от запаха крови, и тряслись ноги от вида обнаженных костей, которые Гилэстэл дробил, пилил и снова соединял воедино.
«Зажим».
«Долото и молоток».
Жунбар принес новый таз с чистой водой, и быстро выскочил вон, не желая ни на что смотреть и ничего слышать.
В комнате сгустился вечерний сумрак. Не отвлекаясь от дела, Гилэстэл произнес два слова, и над столом, появившись из ниоткуда, зависли три светящихся шара. Нира вздрогнула, но сдержалась.
«Иглу».
«Обработай шов. Перевяжи».
Гилэстэл вздохнул и устало опустил руки. Удовлетворенно кивнул, глядя на перебинтованную правую ногу полукровки.
— На сегодня все. Левую завтра.
«Завтра? Этот кошмар повторится завтра?» — изнемогающая Нира вскинула на забрызганного кровью князя усталый взгляд.
— Я обещал ему сделать все, что в моих силах. И сделать хорошо. Жунбар!
На зов появился Жунбар с недовольным лицом.
— Убери это, — полуэльф указал на окровавленные тряпки и таз с водой. — Инструменты не трогай, я сам. Нира, полей мне на руки. Лей, лей. Полотенце. Жунбар, давай перенесем Астида. Потом вымой тут все.
Жунбар, раздраженно ворча, подчинился. Мужчины осторожно подхватили спящего Астида, и унесли в его комнату. Нира, пошатываясь, присела на скамью. Руки её дрожали.
«Я не выдержу снова. Я так устала».
Вернулся Гилэстэл, взглянул на измученную Ниру, подошел и сел рядом.
— Ты очень сильная. Твоя помощь неоценима, — устало улыбнулся ей. — Всегда мечтал иметь ассистента, который понимал бы меня без слов.
«Я даже говорить не могу, — она прилегла на его плечо. — Но ты так бесстрастно это делал! Тебе не жаль делать такое со своимдругом?».
— Именно потому, что мне его жаль, я и делал это. Нира, бывают ситуации, когда эмоции только мешают. Приходится быть жестким и бесстрастным, чтобы спасти тех, кто тебе дорог. А Астид мне дорог.
Он похлопал её по руке.
— Умойся и иди отдыхать. Завтра все повторится.
Завтра все повторилось в полуторном размере — с левой ногой пришлось провозиться дольше. После слов: «На сегодня всё», Нира омыла руки, села на скамью, и, привалившись к стене, заснула.
Уложив Астида в его комнате и вернувшись, Гилэстэл застал Ниру спящей на лавке в операционной. Вошел Жунбар, вздохнул.
— Еще и её тащить.
— Я сам. Ты прибери здесь, — Гилэстэл поднял Ниру на руки.
Она не проснулась, когда он опустил её на кровать. Поправил подушку, удобнее подкладывая ей под голову. Долго сидел рядом и думал, глядя на неё.
— Князь! — Жунбар просунул голову в дверной проем. — Я все тряпки пожег, комнату убрал. Ночь на дворе, я здесь переночую, в резательной комнате? Все одно, утром для тебя на рынок за провизией идти, отсюда ближе.
Гилэстэл проснулся непривычно поздно. Последние несколько дней изрядно вымотали его. Несмотря на закрытое окно и щедрое солнце снаружи, в комнате было прохладно — глиняный домнадежно защищал от палящего южного солнца.
Устыдившись собственной слабости, полуэльф резво поднялся, распахнул ставни и выглянул в окно. Во дворе у пылающей печи суетилась Нира. Неподалеку её брат неторопливо расщеплял ножом поленья на мелкие щепки и подкидывал их к печи. Гилэстэл