наличие лодочного мотора, но чего не было, того не было. Бросив бесполезное занятие, только выматывающие силы, парень оставил вёсла в покое. Кое-как уняв дрожь, схватил в обе руки по гранате. Быстро разогнул усики и, прижимая рычаги к корпусам, свёл руки вместе и, вцепившись указательными пальцами, одновременно выдернул обе чеки. В голове промелькнуло, что это для него не впервой.
Коротко замахнувшись, вбросил их в раскрытую пасть. Тут же выдернул чеку у третьей гранаты и, не теряя времени, добавил свой гостинец к двум предыдущим. Тварь инстинктивно захлопнула пасть, зацепив и выломав часть дощатой кормы. От взрывов в замкнутом пространстве её разорвало. Тело чудища крутанулось и сильнейшим ударом хвоста снизу по днищу лодки разбило её. Подброшенный, беспорядочно маша руками и ногами, парень грохнулся обратно в воду. Погрузившись, он не растерялся и, взмахивая руками, устремился к поверхности. Вынырнув, крутанул головой, сбрасывая с волос воду. Осмотревшись и прикинув расстояние до ближайшего берега, расстегнул и сбросил с себя разгрузку. Сразу стало легче. Берцы снимать не захотел, попробовал плыть – хоть не совсем удобно, но вполне терпимо. В спину что-то больно ткнулось, резко развернулся и облегчённо выдохнул – большой кусок днища от лодки с торчавшим впереди острым сколом. Ухватился за него, какое-никакое, но всё же плавсредство, помогающее держаться на воде. Сколько ни осматривался вокруг, но рюкзака на поверхности не обнаружил. Надеялся, что не утонул, но, видно, не судьба. Если бы не патроны к автомату, ссыпанные в мешочек, где-то чуть больше половины цинка, то шансы отыскать рюкзак ещё бы имелись.
«Чего теперь сожалеть, нужно скорее к берегу грести, пока ещё какая сволочь зубастая не атаковала. Самое интересное, что память в этот раз не подсказала классификацию твари. И всё же откуда здесь мог взяться крокодил или аллигатор? Якорь ему в задницу!»
Монотонно гребя и рассуждая, парень не заметил, как успел приблизиться к берегу. Ноги коснулись песчаного дна, устланного ракушечником. Оставив спасительный деревянный обломок, устало переступая, вышел на берег. Рухнул на траву, а затем, перевернувшись, расслабленно лежал на спине, раскинув руки.
«Хрен с ним, с рюкзаком, дело наживное. Главное, что жив».
Отдохнув, порадовался, что в лодке фляжку с живчиком сунул в чехол и она не пропала вместе с остальным имуществом. Правда, в ней осталась половина жидкости, а спораны тю-тю. Два глотка, и почувствовал прилив сил.
«Прорвёмся…»
Больше разлеживаться не стал. Нужно пистолет и одежду с берцами подсушить. Мокрому идти несподручно. А тут ещё в который раз за день желудок разбурчался, напоминая, что пустой. Разделся догола, стыдиться некого, рядом никаких признаков жилья. Однако люди всё же здесь бывали – возле узкой полоски песка примятая трава и старое кострище, обложенное камнями, уже изрядно закопченными. Но сейчас поблизости никого не наблюдалось. Отжал камуфляж, нижнее бельё и, расправив, разложил на траве. Рядом поставил раскрытые берцы. Теперь можно и пистолетом заняться. Разобрал его, протёр детали отжатым носовым платком. Из магазина выщелкнул патроны и тоже протёр. Все детали разложил на брючине, пускай подсыхают. А через полчаса собрал обратно, снарядил пистолет. И когда вставил магазин в рукоять и передёрнул затвор, почувствовал себя гораздо увереннее. Правда, против серьёзных тварей пистолет бесполезен. Если только застрелиться, чтобы не мучиться. Когда надел ещё не совсем просохшую одежду, исчез последний дискомфорт. Всё же не привык голой задницей светить. Хотя вокруг никого нет. Или всё-таки есть?
Сильный удар в затылок мгновенно вырубил сознание.
– Капрал, ты не перестарался со своим ударом? Глянь, аж волосы на затылке выжгло.
– Слушай, я же телекинетик, а не пироман. Я думаю, что его ещё до нас чем-то горячим шарахнули по тыкве. Невезучий парень, я смотрю.
– Шахтёр – Пистону.
– На связи…
– Давай сюда джип, мы его не собираемся до вас тащить.
* * *
– Пить, – простонал парень, не открывая глаз.
Над ним склонился мужчина с длинными полуседыми волосами и всклокоченной бородой, подставив к губам пластиковую бутылку с водой. Приподняв парню голову, удерживал её, пока тот не утолил жажду. Кроме воды, ничего предложить не мог. Живчик закончился ещё до того, как муры втащили бесчувственное тело и бросили его на грязный тюфяк.
– Посмотри его, Пилигрим, – сказали они узнику и вышли из камеры.
Непонятного возраста мужчина осмотрел нового пленника. На первый взгляд парень здоров, если не считать воспалённого участка в затылочной части. Мужчина встряхнул руки и раскрытыми ладонями поводил возле раны. Сканирование выявило трещину в черепе и лёгкое сотрясение мозга. На Земле у парня возникли бы серьёзные проблемы, но не здесь. Мужчина поднялся на ноги и подошёл к двери. Стучал по ней до тех пор, пока с маленького узкого окошка с обратной стороны не убрали железную заслонку.
– Чего барабанишь, лепила? – Глаза с прищуром зло на него посмотрели.
– Живчика принеси.
– Ага, разбежался…
– Вот что, Бурлак, я Казанове так и передам, что ты сейчас сказал. Как бы после твою требуху не отдали внешникам за горстку споранов.
– Не гони, лепила. Пошутить уже нельзя. Счас принесу.
Окошко закрылось, а мужчина вернулся к раненому, который по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Совсем молодой, на вид лет четырнадцать-пятнадцать. Физически развит, но на бойца совсем не похож. Заскрежетала отодвигаемая задвижка, но, прежде чем полностью разблокировать дверь, в окошко посмотрел охранник и только после этого отпер до конца и распахнул её. Заглянув внутрь, поставил на пол две полуторалитровые пластиковые бутылки с живчиком и водой. Исчез на мгновение и к уже имевшимся бутылкам добавил два алюминиевых судка. В отличие от тюремных дверей, в этой не имелось окна для передачи заключённым продуктов питания. Не имелось в камере и туалета. В углу справа от двери пробитая в полу дыра, которая накрывалась деревянным щитом с приделанной сверху ручкой. Оттуда постоянно воняло. Выручало зарешёченное квадратное окно в кирпичной стене, обеспечивающее приток свежего воздуха.
Если бы мужчина, которого звали Пилигрим, не артачился, то содержался бы в совсем других условиях, а не в этом вонючем помещении размером четыре метра на три. Когда дверь захлопнулась и проскрежетала несмазанная задвижка, Пилигрим смог забрать воду с живчиком и еду в судках. Напоив парня ещё и живчиком, заодно и сам дозаправившись, лепила, как его назвал Бурлак, приступил к лечению. Держа ладонь над повреждённым участком, излучал на него направленным потоком целебную энергию. Пришлось ещё раз приложиться к бутылке с живчиком, а когда Пилигрим едва не подавился ещё не проглоченной жидкостью – продавленный тюфяк оказался пустым, парень словно испарился. Не веря своим глазам, мужчина протянул руку к тюфяку. Пальцы упёрлись в невидимое тёплое тело. Померцав, парень вновь стал видимым.
– Ох и непростой ты, оказывается, – пробормотал Пилигрим.
Чтобы осмотреть раненого на предмет наличия даров,