в помощнике, государственные дела отнимали все силы и время, я даже забывал о приёмах пищи.
Мальчишка оказался очень исполнительным и умным, схватывал всё на лету. Никогда не перечил и не жаловался, учился помогать мне вести дела, быстро освоил счёт, письмо, чтение. Его точка зрения часто отличалась от моей, но я никогда не наказывал его за это, а иногда даже прислушивался к его мнению. Артемий не был рабом, каким являлся в игральном доме, слугой его тоже было сложно назвать. Ему было непривычно, что я считаю его своим помощником и отношусь должным образом. Мальчишка сразу отказался от слуг и прочих привилегий, прося у меня разрешения жить в смежной комнате, считая, что его обязанность быть моим слугой. Однако я запретил ему вести хозяйство, этим занимались дворцовые служанки. Они убирались в покоях и изредка приносили обед или ужин, когда я хотел побыть в одиночестве. Хотя чаще всего мы ели вместе с Императором. Артемий являлся вторым значимым для меня человеком после Раяна и я действительно его уважал.
— Ванна готова, господин.
Я задумчиво смотрел на небо, когда на улицу вышла Леда. Не обратив на неё особого внимания, я заметил помощника с двумя сумками. Подошёл к нему, забирая одну из них, и хотя Артемий не желал её отдавать, повиновался быстро и без лишних вопросов.
— Что купил? — я первым вошёл в дом, оставляя сумку возле кухонного стола. — За тобой не было слежки?
— Нет, меня никто не видел, — оставив свою ношу на полу, помощник быстро поклонился. — Я взял овощи, мясо, рыбу, хлеб и немного молока.
— Хорошо. Поможешь мне принять ванну, — наблюдая, как девчонка смиренно достаёт из сумок купленные продукты, я задумчиво взглянул на Артемия. — Идём.
— Да, господин.
Ванну я принимал в тишине, слышался только всплеск воды. Помощник не спеша намыливал волосы, а я старался не думать о том, что сейчас делает Раян. Немало всё-таки я подкинул ему хлопот, ведь я даже не задумывался в тот момент о его словах, когда он просил, чтобы я обошёлся без насилия. Какое-то странное чувство возникло в груди, когда я думал об Императоре, но оно усиливалось, стоило вскользь подумать о Леде. Первая мысль была, что меня лишили солнечного тепла, но я нервозно зашевелился, отгоняя дурацкие мысли. Со злостью расплескал вокруг себя воду и погрузился в бадью по самый подбородок. Не понимал, отчего мне стало тревожно, когда я не увидел на каменном лице девчонки ни одной эмоции, словно она стала неживой. От подобной мысли по телу пробежали холодные мурашки, хотя я сидел в горячей воде.
— Всё в порядке, господин?
— Да, — я сразу развернулся в сторону помощника, обнажаясь по пояс, и сложив руки на край бадьи, спокойно поинтересовался. — Чем вы занимались с Ледой?
— После обеда я наколол дров и ухаживал за лошадьми, Леда стирала вещи, — Артемий с непониманием смотрел на меня, но послушно отчитывался. — Потом начали уборку в доме. Леда решила, что моя помощь ей не требуется, и я отправился за продовольствием.
— Она стала невероятно покладистой, — я задумчиво смотрел на помощника, понимая, что он не договаривает. — Ты пытаешься её выгородить? Что она сделала?
— Ничего, господин, — Артемий склонился в поклоне. — Скорее всего, Леда приняла во внимание ваши слова о покорности и преданности…
— Врёшь, Артемий, нагло врёшь, — я удобнее уселся, чтобы ему было удобнее мыть волосы. Прикрыл глаза. — Я хорошо тебя знаю, ты никогда ничего не утаиваешь. Что же такого случилось, что ты решил, будто я не должен об этом знать?
— Она плохо себя чувствовала, — помощник тяжело вздохнул. На какое-то время замолчал и вдруг скороговоркой нервно выпалил. — На том ноже находился порошок белой дурман травы. Наверное, бывший правитель княжества Кохан решил перестраховаться, на случай, если всё пойдёт не по плану. Но я оказал Леде нужную помощь, сейчас она в полном порядке. Просто попросила не говорить вам, испугалась, что я из-за неё получу наказание.
— Ну-ка напомни, когда я тебя наказывал.
— Никогда, господин…
— Вот именно, — вылезая из бадьи, я принял из рук помощника полотенце. Беззлобно принялся отчитывать Артемия. — Не надо идти у нее на поводу и делать всё, что она попросит. В первую очередь ты должен докладывать мне, если что-то произойдет. И кстати, спасибо. Если бы девчонка умерла, мне пришлось бы нелегко. Идём уже есть, а то я голодный, как собака.
Выслушивая от помощника искренние извинения, я лишь отмахнулся, дружески хлопая его по спине. Самостоятельно оделся и вышел из ванной комнаты, вытирая волосы полотенцем. Леда уже накрыла на стол, разлила из супницы суп, правильно разложила приборы и нарезала хлеб. Кролик с овощами лежал на огромном блюде и оказался разделан. Я нахмурился, замечая, что она накрыла ужин на двоих. Сложив руки на животе, девчонка даже не смотрела в мою сторону, бездумно разглядывая мозаичный пол. Меня вдруг затошнило от ее вида, я отшатнулся и упёрся спиной в стену, прикрывая рот ладонью.
— Разумеется, никто не додумался взять лекарство с собой на охоту, — я глухо заворчал, пытаясь справиться со своим плохим самочувствием, но в душе понимал, что без энергии Источника не справлюсь. Заметил, как девчонка и Артемий испуганно смотрят на меня и язвительно усмехнулся. — Ладно, не делайте такие скорбные лица, а то я расплачусь от вашей жалости. Леда, мне нужна энергия.
Она сразу подошла ко мне и неожиданно протянула руку. Я без раздумий взял её за запястье, а когда Источник подняла голову и взглянула на меня, я вдруг понял, что окончательно потерялся. Когда она впервые передала мне энергию, я легкомысленно заявил, что не стану кусать её, потому что тьма может перейти к ней. Я ведь знал, что девчонка полностью неуязвима к магии и моя тьма ей абсолютно не страшна. Но, тем не менее, в тот момент я об этом даже не подумал и выбрал наиболее, как мне казалось, приятный способ передачи. Я целовал Леду против её воли и только сейчас понял, что сам этого хотел…
— Проклятье… — тихо выдохнул, закрывая глаза. Поднес женскую руку к губам и осторожно укусил, не желая оставлять шрам от моих зубов.
Леда молчала, и эта тишина нещадно била по нервам. Даже когда её энергия помогла усмирить мою лихорадку, я по-прежнему находился в подавленном состоянии. Хотелось ударить девчонку наотмашь, чтобы стереть с лица каменное выражение, но я лишь устало сел на стул. Мне не нравилось, когда она улыбалась и когда вела себя сдержанно, я не знал, какой хочу её видеть. Хотелось