и на пороге возникла сияющая бабушка:
— Мальчики! Идемте скорей! У меня праздник уже наступил!
Недоумевающий Ник и хитро ухмыляющийся Ник-старший послушно потопали за Евлампией Серафимовной в кухню.
Ну, что сказать, с порога стало ясно, что праздник наступил не только у бабушки Евы.
— Где она? — завопил Никита Игоревич во всю мощь легких, едва проморгался и осознал, что именно и в каком виде имеет счастье обозревать.
До настоящего момента просто уютная кухня теперь приобрела и вовсе сказочный вид, ибо огромное панорамное окно отныне являло собой портал в волшебную страну. Прекрасная крылатая юная привратница, в короне и легком летящем платье, рассыпающая колдовскую пыльцу с тоненьких пальчиков и изящных туфелек, радостно танцевала в окружении бабочек и магических огней.
Несколько минут Кит стоял и таращился, как околдованный, а потом заработали мозги. И он заорал.
Пожилые родственники вздрогнули, а затем удивленно на него уставились, ожидая пояснений.
— Где художница, блин? Дед! Я ведь просил, я же по-хорошему хотел… а вы? А она!
Первой в себя пришла, неожиданно, бабушка, и оказалась довольно резка:
— Уймись, Ник. Это что еще за фортеля́? Сел за стол и спокойно, тихо, я сказала, внятно изложил свои обоснования этой истерики. То, что ты упустил Жанночку, не дает тебе права, вести себя как дикая обезьяна.
Услышав про сбежавшую невесту, Ник чуть не взбеленился снова.
— На хрен вашу Жанночку. Свалила, и слава всем святым! Где Аннушка? Где создательница феечек, я вас спрашиваю?
Дед переглянулся с бабушкой и неодобрительно покачал головой:
— Оставь девочку в покое, ей сейчас непросто, и всякие психически неуравновешенные деспоты — трудоголики абсолютно некстати.
— Мой руки, успокаивайся, поешь и расскажешь, что это за премьера в Погорелом Театре, — Евлампия Серафимовна, впервые на памяти Ника, сурово сдвинула брови и кивнула в сторону ванной комнаты.
Никогда в жизни он так быстро не умывался, не ел и кратко не излагал суть проблемы.
Родственники впечатлились, но выглядели все равно весьма недовольными.
На его нетерпеливое: «Ну?», дед Коля погладил лысину, а бабушка Ева неодобрительно поджала тонкие губы.
— Кит, не гони волну. Сейчас закончатся праздники, пригласишь Анну Васильевну в «Полюс», познакомишься, изложишь проблему. Возможно, она найдет время среди своих многочисленных заказов и на твои дикие идеи, — дед уговаривал его, как шестилетку не есть все новогодние подарочные конфеты за раз.
Но с конфетами в детстве он всегда выбирал вариант «и пусть меня обсыплет».
Поэтому Ник мрачно хмыкнул, поднялся из-за стола и потопал в коридор за пальто со словами:
— Ладно, не хотите по-хорошему, пойду, прицеплюсь с расспросами к мэру. Уж внуку лучшего друга своего старшего брата Роман Борисович не откажет, думаю.
— Не лезь к занятому человеку, дурень малолетний, — зарычал вслед дед.
Как-то сегодня Кит слишком уж сильно бесил своих обычно уравновешенных родственников. Видимо, застоялось семейно болотце. Пора бы встряхнуть. Тут отмененной свадьбы явно маловато будет.
Он уже выбегал на лестничную клетку, когда Николай Николаевич в спину ему нехотя пробормотал телефонный номер неуловимой Аннушки, а бабушка, морщась, как от зубной боли, добавила, что Анна Васильевна планировала зайти за продуктами в «Галерею вкуса» на Садовой.
Дальнейшую дорогу к мечте Кит помнил плохо.
Бежал, ехал, с матами парковался в неположенном месте, бросив машину на аварийке, опять бежал.
Очнулся только в «Галерее», когда от его резкого окрика узнавания и паники: «Анна!», ничего не подозревающая девушка выронила им под ноги бутылку с оливковым маслом, которую держала в руке, изучая состав.
Стеклянную.
На мраморный пол.
Чисто по классике.
Анна Васильевна, неожиданные знакомства, сомнительные обновки и туманные перспективы
За час внучата перепачкали всю дачу,
И чайник с чашками, и бабушку в придачу.
(А. Усачёв)
Пребывая в благостном настроении после вкусного завтрака-обеда у Одинцовых, попутно обдумывая свой первый и сразу удавшийся опыт росписи окон зубной пастой, я неспешно бродила по магазину и практически автоматически наполняла тележку.
Созданная на окне картинка пришлась мне самой настолько по душе, что я для себя определила необходимость сделать дома к празднику хотя бы одну такую. На кухне точно. А если хорошо выйдет, то и спальню можно украсить будет.
Вспоминая новое знакомство, размышляла, что хотя Евлампия Серафимовна и жестко ограничивала Николая Николаевича в выборе блюд за столом, трапеза получилась душевной и приятной. Видно, что Ева заботится, опекает, слегка подтрунивает над своим ученым супругом, но ее любовь к нему сквозит в каждом жесте. И ведь вместе столько лет.
Вот о таких отношениях в семье я когда-то мечтала: о тепле, заботе, внимании во взглядах и прикосновениях. А то, что было у нас с Максимом, даже в самые первые, счастливые дни и рядом не стояло. Страсть, желание обладать, жадность, порыв — да, а вот забота — нет.
Так что все к лучшему. Разошлись мы с Максом пусть и некрасивым способом, да, но, получается, что очень удачно.
А таких мужчин, как Одинцов в современном мире уже и нет. Повывелись, видимо, или разобрали всех еще с песочницы, пока я училась изо всех сил, стараясь оправдать ожидания родни.
Да и к лучшему.
Никто теперь меня в творчестве ограничивать придирками и ехидными замечаниями не будет. Никто критиковать ежедневно ужин не сможет. Еженедельные нудные комментарии по поводу моих хозяйственных навыков остались, наконец-то, в прошлом.
Да, в таких условиях, мне никакой новый мужик не сдался после Максима. Быть в отношениях я попробовала. Не понравилось. Спасибо, мне достаточно.
Задержалась только около бакалеи, выбирая масло. На самом деле, при готовке, жарить я стараюсь поменьше, а в салатах предпочитаю любые масла, кроме подсолнечного. Наверное, имеет смысл взять оливкового? Вот, удачный вариант в стекле: Extra Virgin, кислотность 0.8%, дата розлива уходящего года и цена солидная, но не заоблачная.
Надо брать.
Повертела бутылку в руках. Упаковка приличная. Этикетка не пачкает руки.
Внезапный громкий вопль над ухом: «Анна!».
Вздрагиваю, пальцы разжимаются, бутылка летит и приземляется на мраморные плиты пола.
Капли масла и мои слезы брызжут во все стороны одновременно.
Застываю паникующим сусликом на пригорке.
Дальше события развиваются стремительно и, практически, без моего участия.
Окрикнувший меня так некстати мужик полуприличного вида, в расстегнутом пальто и шарфе набекрень, оказался после вынужденного и не самого приятного знакомства, внуком Одинцовых — Морозовым Никитой Игоревичем. Он быстренько решил вопрос и с ущербом магазину, и со скользкими полами, а после вынес меня из «Галереи» на