территории не устраивал. Так что, по завершении всех ритуальных праздничных телодвижений, мы просто хлопнули по бокалу шампанского с фруктовой канапешкой и были отпущены руководством с миром. А я, в качестве бонуса, получила еще и пухлый конверт.
Естественно, терпеть до дома и не помереть от любопытства, было невозможно, поэтому я зарулила в самое главное место в любом заведении.
В туалет.
Пристроилась на подоконнике в комнате с умывальниками и влезла носом в конвертик.
Трудовая, рекомендательное письмо, расчетка, справка 2НДФЛ.
И новогодняя премия.
Ого-го какая.
Я, скажем честно, на столько не нафеячила.
До весны с голоду точно не помру. И на художественные курсы, если что, тоже хватит.
Все идет прекрасно. Складывается в строку. Подходит друг к другу четко.
Значит, я выбрала верно.
Надо было меняться самой и менять всю жизнь.
Просто пришла пора.
Убрав конверт в сумку, я уткнулась лбом в оконное стекло и, бездумно глядя на заснеженную площадь перед ДДТ, спросила себя: «Как я?».
Ответ оказался очень неожиданным для моей биографии, но созвучный предыдущим мыслям: «Я хорошо. Спокойно. Комфортно».
Выдоохнула.
Давно в моей жизни не было такого состояния — счастливого покоя. Полного умиротворения и довольства.
Страшно сказать, но, кажется, именно об этом я мечтала, когда в голове моей проносилось слово «счастье».
Увы, раньше (и это я понимаю только сейчас) оно было категорически недостижимо.
Почему?
Исходные кирпичики не те были. Абсолютно.
Этот как в теперь уже в другом анекдоте: нельзя из букв «А», «П», «О» и «Ж» сложить слово «СЧАСТЬЕ».
Хихикнула.
А теперь у меня оказались в руках те самые, заветные буковки.
Радости добавили девчата из бухгалтерии, которых я встретила на выходе из гардероба:
— О, волшебная Фея! Погоди! — выступили хором две местных повелительницы дебета и кредита и одна приглашенная.
— Красны девицы, чего вам? — могу же я еще побыть в образе?
— Анечка, милая, хочу заказать у тебя для дочери Феечку, а сыну — дракончика. Вот, как мэру в подарок лепреконов ты рисовала, такого формата, хорошо? Когда примерно ждать?
Надо же, а лепреконы то получили известность.
Не ожидала.
Они же были так — порыв души, удачно совпавший с юбилеем градоначальника.
— Ира, неожиданно, но я думаю, возможно. Где-то к середине января, все же праздники и родственные выезды-визиты сильно тормозят творческий процесс, — прикинула свои планы и наличие материалов.
Сколько восторга в глазах.
Да, в душе каждой женщины и матери в любом возрасте таится маленькая девочка, жаждущая чуда.
Пусть даже это будет чудо для ее детей, но его им подарит она. И тоже слегка с этим волшебством соприкоснется.
— Спасибо! Тогда мы ждем. Напиши мне, сколько денег я тебе должна и когда забирать.
О, как. За деньги.
Надо же, оказывается, люди готовы без разговоров платить за мои творения.
Неожиданно. Но приятно.
Я удивленно покивала и пометила себе в календаре на ночь перед Рождеством задачу: «фея и дракон для детей Ищеевой Ирины».
Мода, она как чума — распространяется волнообразно. Кто удивлен, что оставшиеся барышни тоже захотели красоты детям. Одной — башню с Принцессой, второй — рыцаря на пегасе.
Еще толком рисовать не начала, а заказы повалили, как срочные задачи в последний день перед отпуском.
И вот, стою я, свободная от оков прежней рутины, закрывшая все долги на «обязательной и почетной работе», с вдохновляющими перспективами в творческом самовыражении, на пороге новой, счастливой жизни.
Без удушающих объятий дорогих родственников, без вечного укора в глазах своего мужчины. Без жестких рамок поведения для «приличной взрослой дамы из бухгалтерии».
Глубоко вдыхаю. Выдыхаю. Наслаждаюсь моментом.
И тут у меня звонит телефон.
Одинцов Николай Николаевич собственной персоной:
— Аннушка, добрая фея! Мы с супругой приглашаем Вас сегодня к нам на ужин — отметить ваш, бесспорно, удачный дебют в роли юной волшебницы!
Вот это сюрприз.
Обалдеть.
Да, мы знакомы с Одинцовым давно, работали всегда слаженно, контактом были довольны, но ужин? Знакомство с женой?
— Спасибо огромное Вам с супругой, Николай Николаевич, но, сегодня я категорически не смогу принять ваше приглашение, — при всем уважении, еще и светский визит я сегодня не осилю.
Да, я, вероятно, невежлива. И да, мать моя подобное поведение не одобрила бы.
Но все, Анечка выросла, отделилась от родителей и делает теперь то, что хочется ей. И не противоречит Уголовному кодексу, да.
К моему бесконечному удивлению такой демарш не вызывает негодования или неодобрения:
— Конечно, Аннушка, мы понимаем. Сложный день. Столько волнения. Давайте перенесем нашу встречу и знакомство на завтрашний обед?
Ну, надо же!
А так можно было?
— Хорошо. С удовольствием, — это должно быть любопытно, по меньшей мере.
И познавательно.
Ну и полезно.
Голос Николая Николаевича сделался чрезвычайно благодушным:
— Сейчас скину адрес. Ждем к 15−00. Форма одежды свободная.
На том и распрощались, вполне довольные друг другом.
Отключив телефон, я спрашивала себя: «Неужели и правда, можно сказать „Нет“ и быть при этом спокойной? И всем вокруг нормально? И мир не рухнул?»
Невероятно.
Никогда в жизни я не позволяла себе не то, что сделать, а даже подумать о такой возможности.
Жизнь для себя оборачивалась для меня внезапной сказкой.
Все было новое. Странное и страшное.
Но оно было!
И безумно вдохновляло.
На самом деле казалось, будто фейские крылышки из-за спины никуда не делись, даже после смены костюма.
Никита Игоревич и всесемейный заговор
Эти дочки и сыночки —
Хуже нету заморочки:
То корми их, то играй…
Хоть ложись и помирай!
(А. Усачев)
Дед Коля был виноват.
В чем именно, Кит еще не определился, но то, что виноват — не подлежало сомнению. А что еще можно было подумать, если дед пропал с радаров?
Трубку сначала не брал, а потом она оказалась выключена. На кафедре не появлялся, хотя Кит туда помчался прямо из ДДТ. Бабушка Ева, конечно, была рада слышать внука, но помочь не могла — дома деда не было, и ей он не звонил.
Ни отец, ни мать, ни дед Леша в этот день деда Колю не видели и не слышали.
Никита Игоревич пронесся десятибалльным штормом по всем своим заведениям. Взгрел нерасторопных барменов, криворуких и косоглазых официантов, медлительных поваров и безответственных администраторов, которые всему этому попустительствовали.
Сотрудники к начальственному бесчинству отнеслись с пониманием, ибо соучредитель и компаньон Никиты Игоревича уже поделился горячей новостью — от Шефа ушла невеста.