Читать интересную книгу Неизвестные страницы истории российского флота - Влад Виленов

— Сказано, на перевязку! Пошли вон с палубы!

Мы нехотя спустились в лазарет на перевязку. Поведение офицера изумило нас настолько, что мы не знали, что и подумать. В лазарете нас выстроили в очередь. Мы стали. Вдруг до матросов дошел слух, что „Императрица Мария“ перевернулась кверху килем. Мы бросились на верхнюю палубу и увидели такую картину: корабль, перевернувшись, лежит вдоль Севастопольской бухты. Вокруг него мечутся катера и спасательные шлюпки. Из носовой части корабля фонтаном взлетает вода — и корабль постепенно погружается в воду.

Спасшиеся от катастрофы матросы были развезены на шлюпках и катерах по всем кораблям бухты. Часть раненых попали на берег. Иные угодили в Морской госпиталь. Учесть количество оставшихся в живых было невозможно. Списки нашей команды погибли на корабле. Поэтому высшее начальство отдало распоряжение всем кораблям: переписать оставшихся в живых с отметкой — какой роты, специальность и т. д. — и собрать всех на корабль „Александр II“, стоявший всего в нескольких метрах от берега. Наступил вечер, и нас всех перевезли на этот корабль.

Мы были все полуголые. Кое-что из белья нам дали матросы с других кораблей. Некоторые из ребят расхаживали в одних кальсонах, без тельника. Поместили нас в трюм, где на скорую руку был проведен электрический свет. Потом по трюму разбросали брезенты. Неужели придется спать на этих брезентах? А ведь октябрь месяц, холодище ночью отчаянный, ребята голые. Ни одного офицера с „Марии“ среди нас, конечно, не было. О тех позаботились! Моряки возмутились и начали требовать теплой одежды:

— Подыхать нам, что ли, в таком холодище?

Офицер начал издеваться:

— Кому не угодно в трюме, можете ложиться на верхней палубе!

Наши ребята, полуголые, в марлевых перевязках, поднялись на дыбы:

— Теплую одежду давай!

— Откуда я вам возьму?

— Офицерам находите, а матросов, как псов, морозите!

— Давай одежду!

— Замолчать! — заорал офицер.

— Не издевайтесь над матросами!

— Давай одежду!

Офицер вышел. Скоро от имени командира корабля был отдан приказ — переписать зачинщиков и представить ему списки. Боцман и унтер-офицеры составили списки. Дело запахло расправой. Кому-то из наших ребят удалось овладеть списком и уничтожить его. Поднялся шум. Нас обвинили в неподчинении. В этот же момент мы узнали от прибывших с берега матросов, что водолазы, которые опускались на дно к кораблю „Императрица Мария“, обнаружили внутри корабля живых матросов. Матросы обречены на смерть, ибо корабль перевернулся кверху килем и все люки опрокинуты вниз. Это сообщение еще больше возбудило команду. Товарищи наши погибают в потопленном корабле, мы все, обожженные и раздетые, находимся под угрозой расправы и от начальства слышим только:

— Молчать!

— Никаких претензий!

— Не разговаривать!

Эту ночь мы пробыли на верхней палубе. Дрожа от холода, рассказывали друг другу, кто и как спасся от гибели, вспоминали погибших. С болью в душе смотрели молча на то место, где затонул наш корабль. Не верилось! Мощное судно, с таким блестящим вооружением, еще ныне утром гордилось своей несокрушимой силой, а вечером этого же дня в бухте на том месте, где оно стояло, чернеет вода, и четыре красных огонька говорят проходящим судам о том, что здесь, на этом месте, под водой стоит большой стальной гроб. Мы не могли почему-то наглядеться на эти огни. Стояла уже поздняя ночь. Вахтенный несколько раз прошел мимо.

— Ребята, спать пора!

Но мы не пошли. Спать в трюме на парусиновых брезентах мы не могли: холодно и боль в обожженных местах мешала. Вахтенный приставал. Мы не сдавались:

— Брось ты нас уговаривать! Не хотим спать!

Но часть наших была уже в трюме и разместилась на брезентах рядами. На верхней палубе появился вахтенный начальник. Ребята нашей команды пробежали мимо нас.

— Вахтенный начальник! Айда в трюм!

Мы решили остаться на палубе. Все равно, где проводить ночь. Вахтенный начальник подошел к нам.

— Это что за скотный двор?

Подозвал вахтенного и приказал переписать наши фамилии.

— В трюме нет места! — кричали наши.

— Хватит места! — рычал в ответ вахтенный начальник. — Не подохнете! Гони их в трюм!

По железным трапам спустились мы в трюм. Всех разжигали злоба и ненависть. В трюме тесно и холодно. Улеглись рядами. Но не прошло и часа, как с верхней палубы в трюм загромыхали баки. Наверно, кто-нибудь повалил их нечаянно, и они загремели по трапам вниз. Ребята спросонья подумали, что это взрыв. Поднялся крик:

— Взрыв! Спасайся!

Через минуту все были на верхней палубе. Спрашивали друг друга, что произошло. Матросы знали, что на корабле находились снарядные погреба, в которых хранились бомбы для аэропланов. Уж не эти ли бомбы взорвались? Начальство гнало нас в трюм и угрожало расправами. Голые пошли в трюм, а одетые потеплее остались все-таки на палубе.

Утром нас выстроили на поверку. Проверили. Оказалось, что восемь человек сбежали. Начальство набросилось на нас:

— Говорите, куда матросы сбежали?

Мы молчали. Одни потому, что ничего не знали, другие потому, что знали о побеге, но не хотели выдавать товарищей. Впоследствии мы узнали от своих, что все эти восемь человек ушли на берег. С корабля спустились по веревке, а там — метров пятьдесят — вплавь. Предприятие было довольно рискованное. Море неспокойное. Холод. Некоторые из бежавших были либо обожжены, либо ранены. Но они говорили так:

— Лучше утонуть в море, чем терпеть эти издевательства от начальства!

После проверки нас посадили на баржу, прицепленную к буксиру, который и потащил нас к Экипажской пристани. Матросы ворчали:

— Хотя бы портовый катер дали, на котором перевозят рабочих! Нет, обязательно в корыте надо!

Ветер пронизывал до костей. Матросы бранили начальство и всех святых. Но толку от этого никакого, конечно, не было. Издевательство над больными, обожженными матросами осталось непревзойденным издевательством!»

Еще развозили раненых по госпиталям, когда командный состав «Императрицы Марии» собрался в кают-компании «Георгия Победоносца». Было установлено, что все началось с пожара в носовом артпогребе главного калибра, где находились 12-дюймовые заряды. Пожар вызвал мощный взрыв. Затем начали рваться соседние погреба со снарядами для 130-миллиметровых орудий. Предпоследний взрыв, решивший участь «Марии», видимо, повредил наружный борт или же сорвал кингстоны.

Телеграмма вице-адмирала А.В. Колчака Николаю II от 7 октября 1916 года 8 часов 45 минут: «Вашему императорскому всеподданнейше доношу: „Сегодня в 7 час 17 мин на рейде Севастополя погиб линейный корабль „Императрица Мария“. В 6 час 20 мин произошел внутренний взрыв носовых погребов и начался пожар нефти. Тотчас же начали затопление остальных погребов, но к некоторым нельзя было проникнуть из-за пожара. Взрывы погребов и нефти продолжались, корабль постепенно садился носом и в 7 час 17 мин перевернулся. Спасенных много, число их выясняется. Колчак“».

Телеграмма А.В. Колчака А.И. Русину. Секретно. № 8997 от 7 октября 1916 года: «Пока установлено, что взрыву носового погреба предшествовал пожар, продолжавшийся около 2 мин. Взрывом была сдвинута носовая башня. Боевая рубка, передняя мачта и труба взлетели на воздух, верхняя палуба до второй башни была вскрыта. Пожар перешел на погреба второй башни, но был потушен. Последовавшим рядом взрывов числом до 25 вся носовая часть была разрушена. После последнего сильного взрыва около 7 час 10 мин корабль начал крениться на правый борт и в 7 час 17 мин перевернулся килем вверх на глубине 8,5 сажени. После первого взрыва сразу прекратилось освещение, и нельзя было пустить помпы из-за перебитых трубопроводов. Пожар произошел через 20 мин после побудки команды, никаких работ в погребах не производилось. Установлено, что причиной взрыва было возгорание пороха в носовом 12-м погребе, взрывы снарядов явились как следствие. Основной причиной может быть только или самовозгорание пороха или злоумышление. Командир спасен, из офицерского состава погиб инженер-механик мичман Игнатьев, нижних чинов погибли 320. Присутствуя лично на корабле, свидетельствую, что его личным составом было сделано все возможное для спасения корабля. Расследование производится комиссией. Колчак».

Тем временем в Генмор пришла телеграмма от Непенина: «О случае на „Императрице Марии“ много говорят в Ревеле и Гельсингфорсе и написано в шведских газетах, получаемых в Гельсингфорсе. Считаю необходимым объявить об этом офицерам и команде». Это мнение разделял и начальник Генмора адмирал А.И. Русин. «Здесь сплетни растут», — говорилось в его телеграмме.

Поддерживаемый морским министром, Колчак настаивал на том, что давать официальное сообщение о катастрофе преждевременно. В архиве имеются две телеграммы Колчака, близкие по содержанию. Во второй из них говорится: «Минмор и я продолжаем держаться мнения о недопустимости в настоящее время официально опубликовывать известный Вам случай. Непенину сообщите о желательности дать указания морским офицерам о случившемся и необходимости некоторое время не разглашать сведения. Министр обращает внимание, что англичане не опубликовывают подобных случаев».