Читать интересную книгу Пелопоннесская война - Дональд Каган

дольше в случае вторжения пелопоннесцев в их страну» (VII.28.3).

По крайней мере, один царь Архидам знал, что Афины могут стоять бесконечно долго, не вступая в бой и не сдаваясь, так что превосходство в численности гоплитов не гарантировало победы. Впрочем, альтернативная стратегия подстрекательства к восстанию в державе требовала наличия флота, способного победить афинян на море, а для этого была необходима обеспеченность в средствах. Архидам же отмечал, что у пелопоннесцев «казна пуста, а собрать частные средства будет нелегко» (I.80.4). К началу войны у пелопоннесцев было около сотни трирем[9], но им не хватало гребцов, рулевых и капитанов, владеющих маневрами современного морского боя, которые были в совершенстве отточены афинянами. В любом морском сражении пелопоннесцы уступали бы в числе кораблей и моряков, а также в тактике.

Коринфяне пытались возразить пессимистичной, но правдивой оценке Архидама, однако бóльшая часть их предложений была невыполнима. Они сводились к выдаче желаемого за действительное, так как в конечном итоге коринфяне полагались на множество «других средств и способов, которые в частностях заранее нельзя предвидеть» (I.122.1) и на непредсказуемость войны, которая «сама выбирает пути и средства в зависимости от обстоятельств» (I.121.1).

АФИНЫ

Никогда ранее в истории Греции план оборонительной войны, подобный тому, что предложил Перикл, опробован не был, поскольку ни один полис вплоть до прихода Афинской державной демократии не имел средств для его реализации. Однако, несмотря на все трудности, такой план был лучше, чем традиционный метод ведения войны. Любая мысль о встрече с врагом в сухопутном сражении была бы глупостью ввиду огромного преимущества в численности, которым обладали пелопоннесцы. В начале войны афиняне располагали армией из 13 000 пехотинцев в возрасте (от двадцати до сорока пяти лет) и в форме, позволявших сражаться, и еще 16 000 старше и младше этого возраста, которые могли выступить в фалангах, отправленных в пограничные форты и к стенам, окружавшим Афины и Пирей, а также соединявшим их между собой. Плутарх сообщает нам, что спартанская армия, вторгшаяся в Аттику в 431 г. до н. э., насчитывала 60 000 человек (Плутарх, Перикл 33.4). Это число преувеличено, но спартанские войска должны были превосходить афинских гоплитов в соотношении два-три к одному.

Мощь и надежды Афин зиждились на их потрясающем флоте. В их верфях находилось не менее трехсот пригодных к плаванию военных кораблей и имелись также другие, которые можно было отремонтировать и использовать при необходимости. Их свободные союзники – Лесбос, Хиос и Керкира – также могли предоставить корабли, возможно более сотни. Против такой армады пелопоннесцы могли выставить лишь около ста кораблей, а мастерство и опыт их экипажей не шли ни в какое сравнение с афинскими, что еще не раз докажет первое десятилетие войны.

Перикл знал, что ключом к ведению войны на море является достаточное количество денег для строительства и содержания флота, а также для оплаты экипажей, и здесь у Афин было огромное преимущество. Годовой доход Афин в 431 г. до н. э. составлял около 1000 талантов серебра, из которых 400 поступало из внутренней прибыли, а 600 – из фороса и других державных источников{5}. Хотя на военные нужды ежегодно выделялось около 600 талантов, этой суммы было бы недостаточно для воплощения плана Перикла. Афинам также предстояло опереться на свой капитал, и в этом отношении они были беспрецедентно богаты. К началу войны в афинской казне числилось 6000 талантов чеканного серебра, 500 талантов нечеканного золота и серебра, а также 40 талантов позолоты, которой была покрыта статуя Афины на Акрополе и которую в крайнем случае можно было снять и переплавить. Пелопоннесцы не могли тягаться с таким необыкновенным благосостоянием. Перикл не лгал, когда говорил афинянам, что «ни в частных руках, ни в казне денег у них [пелопоннесцев] нет» (I.141.3). То же можно было отнести к большинству союзников Спарты, и, хотя коринфяне находились в лучшем положении, чем другие, у них не было никаких резервов.

Чтобы взвесить финансовую осуществимость плана Перикла, нам необходимо знать, как долго, по его расчетам, спартанцы должны были продержаться. Немногие ученые исследовали этот вопрос, полагая, что десятилетняя война не выходила за рамки его ожиданий. Эта идея частично основывается на речи Перикла перед афинянами накануне войны, где он настаивал, что пелопоннесцы «на долгие войны, да еще и в заморских странах, не решаются, но по бедности ведут войны только между собой – и то лишь кратковременно» (I.141.3). Перикл справедливо утверждал, что у них нет ресурсов для начала такой кампании, которая могла бы угрожать Афинской державе, хотя ничто не мешало им ежегодно предпринимать вторжение в Аттику. Эти походы длились бы не более месяца, и единственной статьей расходов было бы питание солдат.

Вынести некоторую оценку среднегодовой стоимости стратегии Перикла можно, изучив первый год войны, когда Перикл уверенно контролировал ситуацию, а его план в точности исполнялся. Этот год был настолько неубыточным, насколько это вообще возможно, и притом Афины находились в отличной боевой форме. Когда в 431 г. до н. э. пелопоннесцы вторглись в Аттику, афиняне послали 100 кораблей для окружения Пелопоннеса. Кроме того, эскадра из 30 кораблей была направлена на защиту важного острова Эвбея, а еще 70 кораблей блокировали Потидею. В общей сложности 200 афинских кораблей несли службу в течение года. Месяц пребывания корабля в море стоил один талант, а обычный срок, в течение которого суда могли находиться в море, составлял восемь месяцев. (Блокада же, вероятно, требовала, чтобы в Потидее корабли оставались круглый год.) Согласно этим подсчетам, ежегодные расходы на военно-морские силы составляли 1600 талантов. К этой сумме необходимо прибавить затраты на армию, бóльшая часть которых приходилась на Потидею. В осаде все время участвовало не менее 3000 пехотинцев, а иногда и больше; в среднем, по самым скромным оценкам, 3500. Солдатам платили по драхме в день и еще по одной драхме на содержание, так что ежедневные расходы на армию составляли не менее 7000 драхм, или 1 1/6 таланта. Если мы умножим эту сумму на 360, округленное число дней в году, то получим 420 талантов. Несомненно, были и другие военные издержки, углубляться в которые нет необходимости, но, даже если учесть только морские расходы и расходы на содержание войск в Потидее, годовая сумма превысит 2000 талантов. (Два других расчета, основанные на разных данных, приводят к аналогичной цифре.)

Таким образом, Перикл, должно быть, рассчитывал потратить около 6000 талантов на войну, которая будет длиться три года.

На второй год афиняне проголосовали за то, чтобы отложить 1000 талантов из резерва в 6000 талантов, которые надлежало бы «использовать для защиты города от нападения вражеского флота» (II.24.1). Тому, кто выступил бы с предложением употребить эти средства на другие цели, грозила смертная казнь. Итак, в казне оставался активный резервный фонд в 5000 талантов. Если мы включим в него дополнительные доходы державы за три года в размере 1800 талантов, то получим общий потенциальный военный бюджет в 6800 талантов. Такая сумма позволила бы Периклу придерживаться своей стратегии в течение трех лет, однако не на четвертый год.

Перикл знал об этих ограничениях, поэтому не мог рассчитывать на войну протяженностью в десять, а тем более в двадцать семь лет, которые она в итоге продлилась. Его конечной целью было добиться изменения общественных настроений в Спарте, задававшей тон всем решениям в Пелопоннесском союзе. Чтобы убедить спартанцев рассмотреть перспективу мира, требовались голоса всего троих из пяти эфоров. Чтобы заставить их и народное собрание Спарты согласиться на мир, афиняне должны были лишь помочь в восстановлении естественного большинства, которое в целом удерживало Спарту в рамках мирного консерватизма на Пелопоннесе.

В этом свете план Перикла приобретал особый смысл. Ранее спартанский царь Архидам уже безуспешно предостерегал свой народ, что его ожидания относительно характера будущей войны ошибочны: афиняне не станут сражаться на суше, где их легко разбить; у спартанцев же нет иной стратегии, чтобы ответить на такой вызов. Тактика Перикла была призвана показать спартанцам, что их царь был прав.

Главная проблема, с которой Перикл столкнулся среди собственных соплеменников, состояла в том, чтобы удержать их от идеи сражаться в Аттике, поскольку любые крупные наступательные действия противоречили бы его стратегии. Такая агрессия не только не принесла бы победы, но могла бы спровоцировать врага и помешать здравому политическому курсу Архидама одержать верх.