— Куда ты с открытым забралом! Толя! Соберись! Дыши, дыши, — наперебой советует мне мой угол.
Вся арена, а это семь тысяч зрителей, бурлит, но за кого болеют — непонятно. Когда я пробил в челюсть замбийца, вроде бы зал орал восторженно, а, значит, моё участие в той драке осталось незамеченным. Ясно, что выносить сор из избы сейчас вообще не в интересах корейцев, будут стараться замять конфликт поскорее. И им повезло, что пока идёт отборка, и нет особого зрительского интереса. Но когда для меня в концовке раунда рефери открыл счет, то тоже были слышны возгласы одобрения. Скорее всего, болеют за красивый бокс. И я полон решимости его им показать. Тем более, за минуты отдыха моя дыхалка полностью восстановилась, и сил у меня опять, как и заметил Ираклий, просто дохренища, словно и не было напряженного первого раунда. Арена, кстати, где проходят поединки боксеров, называется «Студенческая арена Джамсила», и принадлежит она Федерации университетского спорта Кореи. Здесь обычно проводятся студенческие спортивные мероприятия.
Второй раунд показал, что я от нокдауна оправился, а вот мой соперник — нет. Он пропускал удар за ударом, но держался, изумляя не только зрителей, но и меня. Ещё и смог разбить мне нос. Не кулаком, правда, а головой, за что и получил справедливое предупреждение от рефери. А меня чуть не снял с боя местный врач! Дядя Миша спас — воткнул две затычки в нос, и кровь перестала капать.
— Не затягивай, а то и в самом деле снимут с боя из-за травмы, — шепнул он мне.
И сразу же в начале третьего раунда я наконец нокаутировал своего, казалось бы, железного соперника. Скупые похвалы тренеров показали, что они ещё не определились, как со мной себя вести. Да плевать!
— Анатолий, с Геннадием Юрьевичем едешь сейчас в Пусан, вас на «Михаиле Шолохове» ждут, — не глядя мне в глаза, произнес Копцев.
— Что, без обеда даже? — удивился наш тренер Машьянов, которого отправляли вместе со мной.
— Гена, ты хоть не начинай! — психанул Копцев.
Я так понял, меня на ковер вызывают из-за утренней нашей стычки с тем пузаном. Зашибись! Делать им нечего, что ли?
Глава 11
Глава 11
То, что меня везут на расправу, ну, или, если повезет, сначала на судилище, стало понятно по компании, с которой я еду — массажист, дядя Миша и Цзю. Все недавние драчуны. Из всей этой троицы, едущей на микроавтобусе в Пусан, лишь Цзю был беззаботен и весел. Мужики же сидели грустные. Машьянов едет отдельно на пузатом корейском авто.
В городе, куда мы направляемся, проводятся соревнования по водным видам спорта, и в порту стоит наш теплоход — «Михаил Шолохов». Я лично всю дорогу спокойно спал, радуясь возможности лишние несколько часов отдохнуть. Расстояние между городами в четыреста километров мы проехали за четыре часа с небольшим и в три часа дня были уже в порту.
— Чего, нас за ту драку будут ругать? — уже в Пусане озаботился-таки своей дальнейшей судьбой Костя.
— Не боись, не сожрут же нас, у тебя вообще бой завтра важный. С этим твоим немцем. О нём думай, — осадил я друга.
— Цюлов. Да, серьёзный соперник. Я вообще думаю, что самый сильный из всех, кто мог мне попасться, — признал Костя.
На теплоходе царит веселье. Оказывается, тут много наших артистов и музыкантов тусуется. Есть и корейцы, очевидно, с экскурсией. Сам теплоход тоже выглядит празднично, украшен лозунгами и флагами, а на палубе я видел даже бассейн! Проходим по узким коридорам куда-то на среднюю палубу. Наконец, пришли, но сразу нас не запустили. В штабе советской делегации шло обсуждение какого-то важного вопроса. Слышно было плохо, что-то про дегустацию наших национальных блюд в ресторане «Шератон» в Сеуле.
— Почему нет блюд из нашей Средней Азии? — вопрошал кто-то. — Что у вас за меню?
— Борщи, пельмени, блины с икрой, севрюга холодного копчения, запеченная дичь, жаркое из медвежатины, — голос отвечающего был заискивающим, а, значит, там присутствует высокое начальство. Слава богу, эти кулинарные разборки продолжались недолго. Реально есть охота, нас ведь так и не покормили!
Через некоторое время нам дозволено было пройти в довольно просторный зал человек на сорок, в центре которого стоял белый овальный стол. Первым я увидел своего недруга Вадима Михайловича из ведомства всесильного Яковлева, и вид у него был злорадный. Но то, что злорадуется он зря, я понял, увидев еще одну персону. Это был зампред госкомитета СССР по физкультуре и спорту, сибиряк, биатлонист, двукратный олимпийский чемпион и мой давний знакомый — Маматов Виктор Федорович. Сам он родом из Кемеровской области, но у нас в Красноярске бывал часто — мама у него жила в крае. Умерла недавно. Кстати, в июле мы по этому печальному поводу и виделись — он хоронить прилетал, и Шенин поручил мне его сопровождать. Но знаком я был с чиновником (вот прям коробит меня его так называть) ещё со времён Федирко.
— Толя, ты, что ли? Вот так встреча!
Маматов не поленился встать из-за стола и подойти ко мне, пожать руку. Ну, заодно и остальным проштрафившимся тоже.
Выражение лица Вадима Михайловича было бесценным! Пока Грамова нет, а он тут не сидит, у него в Москве дел много, главой советской делегации на Олимпийских играх был именно мой знакомый.
— Ты какими судьбами? Как вообще выступаешь? — похлопывает по плечу меня высокопоставленный знакомый.
— Только что бой был, нокаутом выиграл и прошел в одну восьмую финала, — хвастаюсь я.
— И с кем драться предстоит? — заинтересовался бывший спортсмен.
— Пока не знаю, нас сразу сюда повезли, — ябедничаю я. — Даже не покормили, еле душ успел принять.
— Не понял?
Вот сейчас перед нами стоял чиновник с большой буквы «Ч». Даже не так — стоял функционер, самодур и снайпер.
Толстый Вадик заметался глазами по залу, намечая пути бегства.
— Это по инциденту 22-го сентября, — пискнул он.
— А… та драка! И как я сам не догадался, что это ты там раскидал корейскую сборную по боксу! — широко заулыбался Маматов.
— Мы четверо защищались и судью спасли от расправы. А это боксеры были? Просто они ногами нас били, — немного придуриваясь, уточняю я.
— Ой, Толя! Хорош врать! Тебя одной сборной не побить! — смеётся зампред. — Так чем там дело закончилось?
— Корейский НОК принес официальные извинения, — вступил в разговор сухонький и незнакомый мне дедок.
— Не было извинений! Я не слышал! — моментально отреагировал я.
— Перед нашей делегацией извинились! Письменно! — настаивает дедок.
— Били нас, а извиняются перед делегацией? А пусть в глаза посмотрят и лично принесут извинения. А мы подумаем, прощать или нет! — возмущаюсь я.
— Ой, Толь! Я понимаю, вон Вадима Михайловича могли побить, но тебя… — осадил меня Маматов, задумавшись. — А вообще ты прав, надо им сообщить о нашем недовольстве!
— Сегодня у нас встреча с господином… — оживился Вадим Михайлович.
— Точно! Вот ты зачем их вызвал сюда! Молодец! — незаслуженно хвалят моего недруга. — Так ты говоришь, не обедали? Ничего, вас сейчас накормят в нашем ресторане.
— Нам бы обратно в Сеул. У Кости бой завтра, надо готовиться, я — доктор и могу потребоваться в любой момент, да и Дмитрий, наш массажист, тоже постоянно в делах, — осмелел, поняв ситуацию, дядя Миша. — И так только к вечеру вернемся.
— В самом деле, не будем держать ребят, ситуация понятна, — заторопился Вадик.
— Ты в своём уме? Человека перед соревнованиями дергать в дорогу? — Маматов, кажется, был реально злой на самого упитанного члена делегации.
Тут у Кости в животе звучно заурчало, и нас всё-таки отправили в ресторан. Вопреки ожиданиям особых изысков в еде нам там не предложили, и мы, наскоро перекусив, едем обратно уже все вместе в микрике.
— Чёрт, я, конечно, знал, что у тебя хорошие связи, но чтоб настолько⁈ — только и сказал мне Машьянов.
— Это ты ещё не знаешь, как его в Хабаровске уважают, — хмыкнул дядя Миша.