Вадим взглянул на часы. Оставалось тридцать две минуты.
— Откуда там транспортные ворота? — буркнул Завехрищев, усомнившись в словах Верблюда.
— Дорога на Могильник, — ответил Верблюд.
Через семь минут они остановились напротив транспортных ворот.
Завехрищев вышиб ногой запертые на ключ двери КПП, и они вышли наружу.
Деревьев здесь не было, только невысокий, но густой мясистый кустарник, который широкой полосой тянулся вдоль периметра и у крайних вышек смыкался с лесом. Метрах в пятидесяти от периметра, там, где кончался кустарник, начиналось кочковатое желто-зеленое поле с лужицами воды, совсем не похожее на болото и потому не внушающее опасений. Дорога на могильник почти сразу от КПП плавно поворачивала влево и терялась в густых кустах.
— Марьевка там. — Верблюд махнул рукой в серую даль, туда, где в дымке мрачное небо сливалось с болотом.
«Двадцать шагов вправо по тропе наряда, — услышал Вадим. — Затем налево в кусты. Ориентир будет обозначен черным сфероидом».
Действительно, откуда-то сбоку вынырнул маленький черный мячик и заплясал впереди на высоте человеческого роста.
Вадим отсчитал двадцать шагов по заросшей бурьяном тропинке (видно, давненько здесь не ходили) и нырнул в кустарник. И застрял.
Невидимый помощник сказал что-то на тарабарском языке, после чего кусты стали более податливыми, как густая трава.
«Предупреди своих, чтоб не растягивались», — услышал Вадим.
— Не отставать! — обернувшись, крикнул Вадим. Шедший вслед за ним Завехрищев отпрянул и сказал:
— Ты можешь не орать, Сусанин?
Все шли довольно плотно и уже вошли в кустарник, только Акимов замешкался и отстал шагов на десять. Эти десять шагов стали для него роковыми — кустарник встал перед ним неприступной стеной.
— Эй, — заорал Акимов, на что-то еще надеясь, — а я? Товарищ подполковник, подождите.
Скосившись через плечо, Вадим увидел, что Акимов бегает туда-сюда по тропе наряда, пинает ненавистную растительность, затем разбегается и прыгает. И падает животом на упругие ветки, не пролетев и двух метров.
«Не останавливаться», — услышал Вадим и понял вдруг, что потерял маленький черный шарик. Только что он был впереди в трех метрах, а теперь пропал. Дернуло же его оглянуться!
— Товарищ подполковник, — взывал запутавшийся в ветвях Акимов.
— Слушай, ты, заткнись, а? — подал голос один из «понятых». — Сам виноват.
Откуда-то снизу вынырнул и завертелся вокруг собственной оси маленький сфероид.
— Плотнее ко мне, — сказал Вадим. — Не останавливаться.
Наконец кусты остались позади, и они вышли на болото. Воды здесь было много больше, чем ожидалось. Кочки тонули под тяжестью тела, но, к счастью, не до конца, где-то там застревали, и ноги оказывались по щиколотку во взбаламученной жиже. Увидев, что все вышли на «ровное» место, Акимов заголосил, как помешанный, пустив в ход самый убойные, самые непотребные слова.
— Не психуйте, Акимов, — сказал Хмурый. — Выберемся, обязательно вам поможем. Отъезжайте от Объекта как можно дальше и ждите.
— Чтоб те лопнуть, — отозвался Акимов. — Чтоб те треснуть. Чтоб те не выйти из этого болота.
Вскоре Вадим почувствовал усталость. Балансировать на неверных кочках становилось все труднее и труднее, к тому же приходилось непрерывно следить за маленьким сфероидом. А тут еще бесполый подсказчик принялся нудеть: «Быстрее, быстрее, осталось пять минут».
— Хоп, — сказал вдруг сзади кто-то из «понятых», и Вадим услышал приглушенный всплеск. — Дай-ка руку, приятель.; Второй «понятой» промямлил что-то невразумительное.
— Осталось пять минут, — мрачно предупредил Вадим, не останавливаясь, потому что знал, что, если остановишься, непременно потеряешь равновесие.
— Дай руку, паскуда! — яростно заорал «понятой».
— Извини, парень, но тогда нам обоим хана, — невнятно отозвался второй «понятой».
— Ага, есть один, — возбужденно сказал Акимов и захихикал. — Чтоб вам всем утопнуть.
— Вот стервец! — выругался Верблюд, задыхаясь.
— Поднажать! — повысил голос Вадим.
Кочки стали поустойчивее, потверже, и через несколько шагов Вадим увидел впереди твердую поверхность — ни кочек, ни воды там уже не было.
Все вокруг заискрило, скафандр на мгновение вспыхнул ровным голубоватым свечением, с треском разорвалась невидимая паутина, и подсказчик-гермафродит произнес хриплым голосом: «Получилось».
Один за другим они выходили на площадку, каждый в искрящемся ореоле и скафандре с голубоватым свечением. Площадка была большая, метров десять в длину и три — в ширину.
Провалившийся в болото «понятой» исчез из виду — его засосало. Самое страшное, что скафандр у него, как и у всех остальных, был герметичный, с системой очистки от углекислого газа, а кислорода в баллонах оставалось примерно на час. Однако он молчал, то ли потерял сознание, то ли, к его счастью, скафандр оказался негерметичным. Акимова тоже не было слышно, и Вадим понял вдруг, что и «понятой» и Акимов живы, а не слышно их потому, что закрылся этот чертов континуум.
Глава 8
АВТОМАТЧИКИ
Теперь можно было не торопиться, и они минут десять лежали вповалку, кто как упал, тот так и лежал. Потом Хмурый сказал: «Кислород, ребятки», и первый вскочил как ошпаренный. Вставать очень не хотелось, однако Вадим заставил себя. Господи, опять тащиться по этому вонючему болоту! Это занятие и здоровому-то в тягость, что уж тут говорить про больного. Вон и Завехрищев, этот тренированный здоровяк, которому пробежать десять километров с полной выкладкой раньше было раз плюнуть, кряхтел, сопел и потихоньку матерился. Уж он-то раньше проскакал бы по этим пенькам, как горный козел, не обидно ли теперь чувствовать себя жалкой немощью? Ему тоже были отпущены три недели, просто он не знал об этом и питал какую-то надежду, списывая сбой в организме на временные неполадки.
Эти люди сейчас целиком зависели от него. Нет, нет, сказал себе Вадим, лучше об этом не думать.
Сбоку вывернулся черный сфероид, и Вадим шагнул на просевшую под его весом кочку.
«Сколько ж можно? — думал он. — Когда же все это кончится?» Ноги дрожали и норовили соскользнуть с неверной опоры, лицо опухло и чесалось от жгучего пота, кальсоны были хоть выжимай, хотелось лечь и лежать, лежать, лежать, но болоту не было конца-края, а впереди ни леса, ни избушки какой-нибудь завалящейся.
— Уйди! — услышал он вдруг вопль шедшего последним «понятого». — Пошло прочь!
— Кес кесэ? — удивленно спросил идущий метрах в трех впереди него Верблюд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});