знакомый голос. Неплохо он приложился.
– Привет, – Андрей махнул рукой. На нем висела помятая серая рубашка нараспашку, открывая участок голого тела.
– Ты чего такой?
– Футболки все на стирке, а натягивать кофту в такую жару не хочу, – он остановил взгляд на моем надкусанном кусочке пирога, – А ты чё, только встал?
– Ну, нет. Около часа назад.
– Ну ты даёшь. Скоро одиннадцать, а ты только завтракаешь.
– Утро начинается тогда, когда встаешь, – ответила бабушка, – А ты тоже садись, чай налью.
– Нет, спасибо, теть Оль, я уже ел. Так вот, – он повернулся ко мне, – Ты давай шустрей, у меня есть кое-какое предложение. Думаю, тебе понравится.
– Тут сказать не можешь?
Он покачал головой.
– Это противозаконно, не буду я о таком в присутствии тети Оли говорить.
Бабушка повернулась к нам, держа в руках стеклянную кружку, полную чая, в котором одиноко плавал кусочек лимона.
– И что вы собрались делать? Надеюсь, не поджёг устроить?
– Нет конечно, я же шучу. Вреда никому не причиним, честное слово.
Я дожевал пирог, запил чаем и отправился вместе с Андреем на улицу.
– Ну так что?
Мы остановились возле калитки.
– Как насчёт грабежа? – он улыбнулся.
– Никакого вреда, значит.
– Да. Мы будем грабить природные ресурсы. Короче, есть тема, скорее даже традиция – воровать яблоки у парочки алкашей. Я не знаю откуда она взялась, так что не спрашивай, но суть в том, что надо украсть хотя бы полмешка яблок, которые только поспели. Время подходящее, по крайней мере.
– Разве это… ну… это же некрасиво, – я пытался переварить информацию, – Ну, то есть, совсем по-конченному.
– Да, есть такое, я понимаю. Но это нужно. Тебе нужно.
– Почему?
– Узнаешь на месте, эти бабка с дедом… у них есть своя история, которая здесь каждому известна. Такая себе история. Мне нужно ее тебе рассказать, потому что только ты сможешь понять, а для этого нужно украсть яблоки. Понял?
– Ты точно придурок.
– Да. Пошли. Они живут на соседней с моей улице.
– Ты уверен?
– Да. Это нужно.
Когда мы дошли туда, миновав двухэтажное кирпичное здание школы, на стене которого красовалось имя героя Великой Отечественной войны, то увидели, что деревянный забор в некоторых местах почти совсем отсутствовал. Дом из старого шлакоблока казался заброшенным, сад порос бурьяном, который окаймлял даже стены, доходя чуть ли не до окон, но ближе к крыльцу была какая-то тропинка, где трава безмолвно согнулась и сломалась, став единственным знаком, указывающим, что в этом доме еще теплится какая-никакая жизнь. Мне почему-то стало грустно от такой картины. В саду росли четыре яблони.
Мы пролезли на участок через дыру в заборе – одной доски просто не было, и пошли к яблоням, что раскинулись рядом с домом. Андрей притащил с собой небольшой черный пакет с каким-то золотистым узором посередине и небольшой дыркой сверху. Мы снова переглянулись. У него было серьезное выражение лица. Стоял день. Палящее солнце. Занавешенные окна отражали лучи света, на наружном подоконнике потрескавшегося белого цвета, словно прилипшее, лежало сгнившее яблоко.
Прошлогоднее? Не могло же яблоко сгнить в начале лета.
Оно казалось впаянным в подоконник.
Я услышал треск и резко развернулся – Андрей замер.
– Ветка, – бросил он, – Старая.
Я кивнул и пошел дальше, к стволу с твердой корой, по которой бегали черные муравьи. Сверху все было покрыто зелеными яблоками, местами раскрашенными оранжево-красным. Андрей встал рядом со мной.
– Не бойся, они, даже если и услышат, – он смотрел в окно, где висело блеклое отражение двух мальчиков, – Вряд ли станут что-то делать. Максимум угрюмо посмотрят на нас. Они… – Андрей сел на корточки и потянулся рукой к лежащему на земле яблоку, – Собирай яблоки. Здесь не хватит, поэтому потом потрясем немного дерево.
– Ты думаешь, поможет?
– Ну или заберемся выше.
Гусиным шагом мы обошли яблоню по кругу, набрав почти половину пакета. Он шуршал о высокую траву, в которой мы порой теряли яблоки – они просто укатывались в глубины зеленых шпал, навсегда застревая где-нибудь под лопухом. Вообще, их можно было достать, но на лопухах частенько водились какие-то маленькие насекомые и муравьи, которых я не хотел тревожить исключительно из своей врожденной тактичности.
– Боишься, что ли? – спросил Андрей.
– Чего?
– Мурашей.
– С чего ты взял?
– По лицу вижу, – он улыбнулся, – Они не кусаются. Иногда.
– Я не боюсь, просто… не хочу их трогать.
– Ладно.
Мы поднялись в полный рост: мои ноги отчаянно хрустнули, а в глазах ненадолго потемнело. Икры ныли.
– Давай я залезу на ту ветку и скину тебе яблоки, – предложил Андрей, – Если поймаешь.
– Окей, лезь.
По грунтовой дороге раздавались чьи-то шаги. Я обернулся. Какая-то бабушка, наклонив тело вперед, медленно волочилась по улице, зацепив руки за спиной, поддерживая смещенный центр тяжести, и одним глазом поглядывала на нас. У меня вдруг сердце в пятки ушло.
– Эй! Андрей!
– Да вижу я, вижу, не ной. Она здесь рядом живет.
– Ну так, она же…
– Да ей плевать. Лови яблоки.
Одно прилетело прямо на голову.
– Дебил!
– Я предупреждал.
Она что-то бормотала, или, по крайней мере, как-то странно шевелила губами. Надеюсь, она не насылала на нас проклятия.
– Как там? – спросил Андрей, смотря на меня с высоты ветки.
– Почти полный, давай еще два.
Я уже давно чувствовал на себе взгляд, но не придавал этому значения, думая, что это та плетущаяся по улице бабка прорезает нас глазами. Но я ошибся – это было окно. Шторка немного съехала вправо. Я только сейчас заметил. Тот размытый образ лица поверх моего отражения был похож на яблоко, прилипшее к подоконнику, с одним только отличием – лицо еще было живо. Я перепугался до усрачки, когда наконец понял, что это хозяин дома, с черными глазами, глубокими, как раны, морщинами и небрежной щетиной смотрел на меня не отрываясь. Старик – это мягко сказано. Он словно вобрал в себя все зимы этого мира, оставшись в живых, но как-будто уже не способный на жизнь. Статуя с седыми волосами – он стоял как вкопанный, не двигаясь и не моргая.
– Андрей!
Он тянулся за яблоками на соседней ветке.
– Андрей блять!
– Че орешь?
– Дед!
– Ой, – он сказал это так, будто всего лишь ударился мизинцем об тумбочку, – Пора валить.
Он спрыгнул с ветки, ударив подбородок коленкой, пока я, перекинув пакет с яблоками за забор, следом пытался взобраться на него, начисто позабыв о дыре в другом конце. Я как-то перелез забор и свалился на землю по ту сторону участка, ободрав кожу на руке и порвав край футболки. Через пару секунд, особо