Читать интересную книгу Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - Игорь Карде

Виктор не стал слушать словоохотливого техника и пошел по аэродрому, нервно посматривая в небо. Истребитель вовсю уже крутил виражи и мертвые петли. По его мнению, выходило не очень…

Ноги принесли Виктора к КП. Тут обитал руководитель полетов, торчала тарелка репродуктора, толпился причастный народ. Он хотел было постоять в стороне, незаметно послушать, но буквально нос к носу столкнулся с Шубиным. Командир кивнул на приветствие, прошел было мимо, но вдруг замер.

— Саблин… ты эта, тута, как?

Виктор сделал отчаянную попытку провалиться сквозь землю, но потерпел фиаско.

— А там кто? — Шубин указал рукой на кувыркающийся в небе самолет.

— Литвинов, — упавшим голосом сказал Виктор.

— Что-о-о? Да как ты… твою… маму… семь раз…через кобылу… Витя ты совсем ох…л? — лицо командира покрылось пятнами. Сашка тем временем прекратил пилотаж и уже стоял "в круге". Виктор невольно скосил глаза. Шубин застыл на полуслове и вдруг, кинувшись к КП, принялся рвать микрофон из рук руководителя полетов. "Як" заходил на глиссаду, и Шубин так и застыл, с поднесенным ко рту микрофоном. Истребитель коснулся полосы у посадочного "Т", подпрыгнул, снова коснулся и побежал по желтой траве аэродрома. Виктор почувствовал, что по спине сбегают струйки пота…

Шубин рвал и метал, выплескивая на головы виновных свое негодование. Виктор принимал начальственный гнев как должное, понуро повесив голову, Литвинов же сиял как начищенный пятак и тем самым распалял командира еще больше. Наконец комполка осип и иссяк.

— Воды, — прохрипел он, и руководитель полетов сразу же кинулся снимать с пояса флягу. Промочив горло, Шубин снова ожил.

— Вот тут, — он ткнул пальцем в непосредственной близости от КП. — Вырыть яму и накрыть ветками. Это будет персональная землянка лейтенанта Саблина. Рядом, тута, вырыть вторую, для старшего лейтенанта Литвинова. Пусть там живут. И под домашний арест! Обоих! — снова заорал он. — Сук-кины дети!

Глава 3

— Товарищи! Наступило и наше время! Время, когда наша могучая Красная Армия решительным ударом разгромит ненавистных фашистов, неся свободу порабощенным советским жителям. Сегодня войска нашего фронта… — глуховатый голос замполита разносился над полем. Полк застыл в четком строю эскадрилий, вслушиваясь в выступающего, но большинство присутствующих людей уже рвалось на запад. Сейчас там тысячи орудий обрушивали на противника тонны и тонны стали и даже сюда, в тыл, изредка долетал могучий рокот артиллерии.

— Я хочу сказать от имени всех молодых летчиков полка! Мы долго рвались на фронт, потом нас долго учили старшие товарищи, — младший лейтенант Абрамов говорил, размахивая в такт рукой, голос его подрагивал от волнения, — и вот пришло время доказать, чего мы стоим. Я, и другие комсомольцы нашего полка, клянемся…

Неимоверно хотелось спать. Виктор накануне заснул поздно и этому митингу предпочел бы часок сна, но не сложилось. Он подавил зевок и скорее почувствовал, чем увидел, как сзади нервно переступил ведомый. Колька все рвался в бой и этот некстати случившийся митинг, отделял его от момента, когда можно будет сбивать врагов. Полученное накануне звание младшего лейтенанта только усиливало его нетерпение…

Закрывал митинг Шубин.

— Буду краток, — сказал он, обводя свой полк грустным взглядом, — первая эскадрилья – по самолетам. Вторая и третья – ожидать в готовности. День сегодня будет жаркий…

Небо закрыла сильная низкая облачность, изредка срывался мелкий дождь, но день действительно оказался жарким. На земле бушевал грандиозный бой: весь Миус-фронт вспыхивал разрывами мин и снарядов. Дым и пыль поднимались до самой кромки облаков. На земле пехота пыталась вгрызться во вражескую оборону, в воздухе эскадрильи штурмовиков сменяли друг друга, утюжа вражеские позиции. Казалось, что после артобстрела тысяч орудий, после авиаударов сотен бомбардировщиков и штурмовиков, внизу не останется ничего живого. Внизу горело все, даже сама степь. Однако стоило нашей пехоте предпринять очередную атаку, как их встречал смертельный огонь и в очередной раз правый берег Миуса покрывался телами убитых и раненых.

Полк работал с максимальной нагрузкой. Одна из эскадрилий все время была в воздухе, вторую торопливо заправляли топливом и боеприпасами, третья уже ожидала в готовности. Рев двигателей над аэродромом не смолкал ни на минуту. Подходила очередная группа штурмовиков и ожидающая эскадрилья взмывала в небо, а над аэродромом, "в круге" уже стояли вернувшиеся с боевого задания истребители…

За день Виктор сделал четыре вылета. Четыре раза пришлось прикрывать "Илов", и теперь, уставший как собака, он тупо ждал команды на отбой полетов. День выдался тяжелым, особенно морально – пришлось постоянно быть в напряжении. Однако и итоговый результат был неплохим, полк потерь не имел, зато летчики первой эскадрильи сумели сбить "мессера" и "раму". Сам Виктор за весь день провел лишь короткую стычку с парой охотников. Сбить их не удалось, но и не дал подобраться к "Илам".

Рядом закряхтел Егоров, зашарил по карманам в поисках папирос.

— Видал? — сказал он, — до обеда летали, немцев вообще не было. После отдельные пары мелькали вдалеке. Завтр-ра, думаю, навалятся…

— Подтянут авиацию, — согласился Виктор, — подеремся. У нас тут тоже силища немалая. Я столько машин ни разу не видел.

— Хана немцам! — захорохорился Лешка Соломин. По старой памяти он частенько отирался среди летчиков третьей эскадрильи. — Наши фронт прорвали, — теперь фашисты побегут, чтобы в котел не попасть. Нового Сталинграда они боятся.

— Не так уж сильно и прорвали, — возразил Ильин, — километров на пять всего. У них наверняка вторая линия обороны, резервы подтянут…

— Не, — пренебрежительно махнул рукой Лешка. — Против такой силы у них шансов нет. — Соломин был один из немногих в полку, кто дрался еще под Сталинградом, поэтому к его мнению прислушались. Спор сошел на нет…

Второй день оказался еще жарче первого, к огню на земле добавилось палящее солнце. Летчики, обливаясь потом, буквально выползали из кабин, но отдохнуть, укрыться от жгучих лучей, было негде. Лишь к вечеру строители из БАО сумели соорудить примитивный душ и натянули тент, под которым на прикрытом брезентом сене, отдыхали пилоты. Стало чуток легче…

— Смотри, — капитан Сидоров, заместитель Пруткова по оперативно-разведывательной части потыкал карандашом в карту. — Мы полагаем, что аэродромы подскока у них здесь и здесь! Твоя задача проверить. Лети аккуратно. По данным разведки, вот в этом районе у противника большое количество зенитной артиллерии, лучше его обойти. К Чистяково тоже близко не суйся, а лучше пролети стороной. Там тоже много зениток и посты ВНОС.

— В воздушный бой старайся не ступать, — сварливо добавил Шубин. — Все понятно? Выполняй!

Виктору оставалось лишь козырнуть.

Ведомый нашелся в мелкой, больше похожей на нору, землянке. Ее, спасаясь от жары, вырыл Колькин техник, но Рябченко, наглым рейдерским захватом приватизировал убежище и теперь бессовестно дрых. Здесь было прохладно и тихо – идеальное место, чтобы поспать после обеда. Разбуженный, Колька долго не мог понять, что хочет командир, хлопал белесыми, выгоревшими на солнце ресницами и тер заспанное лицо…

Первый аэродром оказался обычным нескошенным лугом. Если здесь и были когда-то немцы то очень давно – на их присутствие не указывало ничего. У второго встретили четверку "мессеров", пришлось драпать, делать изрядного крюка и потом заходить с тыла, на скорости, маскируюсь солнцем.

Это помогло – зенитчики ударили с опозданием, когда "Яки" уже проскочили цель разведки. На убранном, прикатанном поле обнаружились прикрытые маскировочными сетями "мессеры", на окраине, замаскировавшись среди кустов выделялась махина транспортного "Юнкерса". Больше рассматривать было некогда – белесые шарики зенитных снарядов проносились в неприятной близости от истребителя, и было их так много, что дымы от разрывов образовали натуральное облако. Но через несколько секунд огонь стих, аэродром остался позади и пара "Яков" стремительно уходила домой, на восток.

Подозрительные точки Виктор заметил, когда до Миуса оставалось километров пять. Пара "мессеров", маскируясь солнцем, шла с юго-запада. Увидев "Яки", они повели себя странно: ведомый отошел в сторону, а ведущий пристроился на параллельный курс и стал энергично покачивать крыльями.

— Это че это? — удивился Виктор. — Он что, один на один драться хочет?

Вопрос был риторическим, верный Колька ответить не мог. Немец же настойчиво, словно дразня, раскачивал свою машину, демонстрируя черные кресты на крыльях. Саблин не выдержал, толкнул сектор газа до упора и повернул свой истребитель на врага.