— Нет. Ну ка просвяти.
На ней светлые джинсы в облипку с высокой посадкой, топ с треугольным вырезом и легкая куртка поверх. Пялюсь в ложбинку, где прячется крошечный медальон на тонкой цепочке. Острые ключицы. Меня клинит.
— У тебя девчонка есть.
— А если бы не было? — делаю шаг к ней.
Ульяна ко мне боком.
— Ничего бы не поменялось.
— Да, почему? — взрываюсь. Подъезжает лифт. Буквально втаскиваю ее за руку и нажимаю на семнадцатый. — Я же нравлюсь тебе. Только не ври сейчас.
— Этого мало — задирает голову и смотрит прямо в глаза.
Беру ее за плечи и прижимаю к зеркалу.
— Этого достаточно — склоняюсь к волосам, вдыхаю едва уловимый цветочный аромат. Уля прикрывает глаза, ресницы подрагивают.
Двери лифтра распахиваются. Она юркает у меня под рукой и выходит. Я за ней.
— Тебе же на второй? — пятится к двери.
Замечаю, как сглатывает слюну, как сжимает пальцы.
— А чего ты разнервничалась так? — наступаю.
Глаза у нее блестят, а грудная клетка часто вздымается.
Сокращаю расстояние между нами и притягиваю девчонку за талию. Сердце внутри бухает, как ненормальное. Просто разорвет сейчас. Я так ее хочу.
Склоняюсь к губам.
— Кирилл, это полный провал — произносит возле моего рта.
— Пусть — целую в верхнуюю губу, потом в нижнюю, прихватываю.
— Нам обоим будет больно — Уля не сдается.
— Похрен — выдыхаю и провожу языком по зубам, требуя, чтобы она приоткрыла рот.
Ульяна сдается и я прижимаю девчонку еще сильнее.
Глава 16
Ульяна
Где-то на задворках сознания, пока целуемся, слышу, как лифт проезжает мимо и останавливается то ли этажом выше, то ли ниже. Голоса выходящих людей. И меня, как обухом по голове. Что я делаю? Зачем снова ведусь?
Разрываю поцелуй, упираясь руками в его грудь. Кирилл часто дышит, не понимает. Смотрит то в глаза, то в район подбородка. Потом поджимает губы. Злится.
— Я с той девчонкой расстался. Рассказал, что целовался с другой… С тобой. И она, вроде как, меня бросила.
Расстался. Пытаюсь понять, что чувствую. То ли эйфорию, то ли злость, или вообще ничего.
— И что дальше? — спрашиваю в упор.
Снова пытается поцеловать, тянется, но я уворачиваюсь и смотрю на дверь, ведущую к пожарной лестнице.
— А что ты хочешь? — понижает голос, вплетая хрипловатые нотки.
Краем уха улавливаю вибрацию у него в кармане джинсов.
— У тебя телефон звонит.
— Я знаю — цепляет пальцами за подбородок, хочет повернуть, чтобы смотрела на него, но я мотаю головой, скидывая горячие пальцы.
— Так, ответь.
Когда не удается зафиксировать лицо, пытается обездвижить, прижимается все телом. Просто наваливается, припечатывая к стене, буквально, размазывая по ней.
— Это мама.
— Тем более.
И почему я перехожу почти на шепот?
— Подождет… Не переводи тему — упирается руками в стену напротив моей головы.
— Какую тему? — корчу из себя идиотку. Оттягиваю время, хоть и бесполезно.
— Чего ты хочешь? — проводит носом по волосам, а у меня коленки слабеют.
— Домой и спать.
— Я в глобальном смысле.
— Тогда кучу денег, уехать на Бали и научиться серфить.
— Могу научить, я умею — задевает губами висок.
— Сколько у тебя талантов — язвлю в ответ.
— Да, я разносторонее развитый парень — отвечает сквозь улыбку.
— Дай мне уже пройти — начинаю нервничать и злиться. — Я и, правда, хочу домой.
— Ответь и отпущу.
— Что тебе ответить? — повышаю голос, даже забываю, что стоим в тамбуре. — Какой ответ ты ждешь? Неужели всерьез думаешь встречаться со мной? Может, мне еще и на выпускной к тебе придти?
— Я бы тебя пригласил. Буду в костюме, на заказ шили.
Так и тянет влепить по щеке.
— Это у тебя пранк такой с друзьями — дебилами?
— Они нормальные парни, я тебя обязательно с ними познакомлю.
— Ты издеваешься? — мой голос чуть не срывается на визг, как у долбанной истерички.
Я же тоже не железная, в конце концов.
Но Кирилл вмиг становится серьезным, склоняется и обхватывает мои скулы ладонями, тоже горячими и сухими. Втягиваю воздух. Пахнет мужским парфюмом. Приятным. Волнующим. Но не резким, грубым, а чуть сладковатым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я серьезно, почему ты не хочешь попробовать?
— Потому что! — выпаливаю слишкм быстро, слишком на эмоциях. — Сказала же, нам потом обоим будет больно, и ни к чему это не приведет. В конце концов, мне придется съехать, чтобы не пересекаться больше, а я не хочу терять эту квартиру.
— Я сам скоро съеду, у меня однушка на Касьянова.
Он отступит когда-нибудь? Клянусь, было бы легче, если бы Кирилл уже наигрался.
— Ты серьезно не понимаешь или прикидываешься?
— Это ты слишком много думаешь, а лучше бы забила на все и приняла то, что есть.
— А что есть?
— Я тебе нравлюсь, иначе бы не позволила себя поцеловать, иначе бы давно уже отшила.
Приоткрываю рот, чтобы ответить, но Кирилл в этот самый момент вновь склоняется и целует.
Нежно, без напора, без языка, только губами.
И почему я так плавлюсь, растекаюсь, как кисель? Господи, где моя выдержка? Куда она девается, когда рядом этот парень? Это восемнадцатилетний пацан. Вчерашний школьник.
Я же старше. Именно я должна думать наперед, потому что Кирилл — сгусток гормонов. У него все на порыве, а завтра подождет, никуда не денется. Но по телу очередной табун из предательских мурашек ползет по позвоночнику и сковывает затылок.
Кирилл прав. Тысячу раз прав. Если бы захотела, отшила еще в самый первый раз, когда поцеловал. Не стала бы кататься с ним на мотоцикле. Прекратила на корню любые попытки флирта.
Но как бы я себя не уговаривала, какие бы аргументы не приводила, мне хочется. Его хочется и всего того, что он может предложить, пусть и в бездну с головой.
Поэтому я вновь принимаю поцелуй, вновь отвечаю, вновь обвиваю его шею руками.
Откидывает мои волосы и целует открывшуюся шею.
— Пойдем завтра на свидание?
— Завтра не могу, у меня срок сдачи перевода горит.
— Тогда через два дня? Как раз сдам ЕГЭ по русскому — И как отказать, когда он касается языком чувствительного места за ухом. У меня даже пальцы на ногах подгибаются. Как отыскал вообще?
— Я подумаю.
— Можно я зайду к тебе завтра вечером?
— А как же подготовка к экзамену? — зарываюсь руками в мягкие волосы. Клянусь, они у него, как шелк. Даже у девчонок не бывает таких мягких волос.
— Ты будешь моральной поддержкой, про свой расскажешь — мурлычет, как кот, добравшийся, наконец, до сметаны. Низко, гортанно.
— Только если не будешь меня отвлекать.
— Постараюсь мирно сидеть в углу.
Едва заметно киваю, на слова сил не остается, тело, точно из ваты. Мне безумно нравится целоваться с ним. Артем всегда только брал. Резко, грубо, сминая, кусая. С Кириллом все иначе. То чувственно, то нежно, едва касаясь языками, то глубоко.
— Тогда до завтра — отлипает первым, чмокает в кончик носа, поправляет мою куртку, съехавшую с плеча и довольный скрывается за дверью, ведущую на пожарную лестницу.
Как слышу вместе с удаляющимися шагами "Да, мам", "Иду, уже. Ничего не случилось" заставляю себя оторваться, наконец, от стены и непослушными пальцами открыть замок в квартиру.
Всю ночь мы переписываемся ни о чем, и я отрубаюсь только под утро. А на следующий день пребываю, точно в прострации. Занимаюсь подготовкой к экзаменам, в перерывах возвращаюсь к переводу статьи, срок сдачи которой уже завтра, еще и успеваю сгонять в универ на консультацию перед экзаменом.
В районе шести ко мне заявляется Кирилл с фирменной упаковкой пирожных из кондитерской "Монпасье", где делают самые вкусные эклеры, и двумя стаканчиками кофе.
— Привет — губы расплываются в хитрой улыбке. Завораживающей улыбке. С клыками чуть длиннее, чем остальной ровный ряд зубов.