Читать интересную книгу Сборник Рассказов - Стивен Кинг

Он подошел к каждому и потушил их мокрой метлой.

Так, теперь метеорит. Джорди подошел к кратеру, поднимая ботинками облачка пепла, и присел на корточки у самого края. На дне кратера лежал светившийся красно-белым камень размером с волейбольный мяч. Джорди поблагодарил небеса за то, что направили метеорит сюда, в болотину, а не на его поле.

Он пнул его ботинком — круглый булыжник, за время своего огненного путешествия из глубин вселенной на ферму Джорди Веррилла в Нью-Хэмпшире покрывшийся оплавленными морщинами.

Джорди взял ведро и вылил на метеорит остатки воды. Раздалось зловещее шипение, поднялся пар. Когда он рассеялся и Джорди увидел, что случилось, то бросил ведро и хлопнул себя по лбу.

— Ну вот, дурацкая твоя голова, все испортил!

Метеорит раскололся пополам. Внутри что-то было.

Джорди наклонился и увидел, что из камня высыпалось какое-то белое вещество, похожее на пшеничные хлопья.

— Чтоб тебя, — пробормотал Джорди. Он опустился на колени и коснулся хлопьев кончиками пальцев. — Елки- моталки!

Он отдернул руку и сунул пальцы в рот, на глазах выступили слезы. Точно будут волдыри, как пить дать.

Что за его спиной взорвалось, и Джорди вскочил на ноги, испуганно глядя на небо. Потом он понял, что это: шутихи, с которых всегда начинался праздничный фейерверк. Он снова наклонился, не обращая внимания на зеленые вспышки.

У него тут свои фейерверки.

Джорди не был умен. Крестьянское лицо, большие, угловатые руки, выдиравшие морковь вместе с сорняками — но он старался как мог: чинил машины, продавал дерево, под рождество возил елки в Бостон. А вот думать ему было сложно. Даже больно, будто где-то внутри случалось короткое замыкание. Чем сильнее он думал, тем больше ему хотелось лечь, заснуть и напрочь все забыть.

Голову Джорди посещали три типа мыслей. Повседневные (что приготовить на ужин, как завести мотор цепным полиспастом), мысли о работе и Серьезные Мысли. Серьезные Мысли — это когда, например, у него сдохли все коровы и он пытался уговорить мистера Уоррена из банка отсрочить платеж по кредиту. Или когда он в конце месяца выбирал, какие счета нужно оплатить. Или что делать с этим метеоритом.

Он решил, что начать лучше всего с фотографий. Джорди отправился домой, вернулся назад со своим «Кодаком» и сделал две фотографии штуковины, лежащей на дне кратера — треснувшей, точно яйцо, только вместо желтка наружу высыпались пшеничные хлопья. Она по-прежнему была раскаленной — не дотронешься.

Ничего страшного. Пусть лежит. Вдруг он отнесет метеорит в колледж, а там ему скажут: «Дурацкая твоя голова, ты все испортил. Взял и сломал!» Да, пусть лежит. Именно так, на его земле. Если кто-нибудь из профессоров попробует стащить метеорит, он натравит на них окружного шерифа. Если захотят забрать его, измерить и скормить своим морским свинкам — пусть сначала заплатят.

— Двадцать пять баксов или никакого метеорита! — заявил Джорди. Он встал, выпрямившись в полный рост, и выпятил грудь. — Слышите меня? Двадцать пять баксов! Деньги вперед!

Небо отозвалось оглушительными раскатами.

Он обернулся. Город озарился яркими вспышками цвета радужной звездной пыли, эхо от пушечных залпов прокатилось по холмам. Финал праздничного шоу. И он впервые за пятнадцать лет не сидит там, с хотдогом в одной руке и сахарной ватой в другой.

— Неважно! — Крикнул Джорди небесам. — Я видел такой фейерверк, какой Кливс-Милс и не снился! Прямо тут, на моей земле!

* * *

Джорди вернулся домой и собрался уже было отправиться в город, как вспомнил, что аптека из-за праздника не работает. Что ж, с проявкой придется подождать до завтра. Похоже, ему не оставалось ничего другого, как лечь спать. Эта мысль его отчего-то расстроила. А что, если ничего не изменилось, и никакое это не везение — просто боги удачи шутки ради приподняли Джорди за шкирку, помахали перед носом двадцатью пятью долларами и снова швырнули носом в грязь. В конце концов, удача в жизни Веррилла всегда существовала лишь с приставкой «не». С чего бы ей меняться? Джорди решил еще раз взглянуть на метеорит, почти уверенный в том, что его там уже нет.

Меторит был на месте, но жар, похоже, превратил пшеничные хлопья в жижу — будто кто-то приготовил овсянку и переборщил с водой. Она просачивалась в почву и, должно быть, тоже была горячей: там, где огонь выжег на траве черный полумесяц, поднимались струйки пара.

В конце концов он решил забрать половинки меторита домой, потом передумал. Джорди твердил себе, что в его неуклюжих руках метеорит может развалиться еще сильнее; твердил себе, что может спалить собственный дом, если эта расплавленная штука прожжет дыру в… в чем бы он его хранил. Да только он кривил душой. На самом деле метеорит ему просто не нравился. Долбаная мерзкая штуковина! Кто знает, где она побывала и что это за белая дрянь внутри?

* * *

Перед тем, как лечь спать, Джорди скинул сапоги.

Он поморщился: обожженные пальцы жутко болели. На них, разумеется, вскочили волдыри. Что ж, это его не остановит.

Завтра он отнесет пленку в проявку, а потом попробует найти кого-нибудь, у кого есть знакомые в колледже. Может, банкир — мистер Уоррен? Но Джорди должен мистеру Уоррену семь сотен и почти наверняка все, что Джорди получит за метеорит, Уоррен заберет себе. Кто еще? Ладно, он подумает об этом утром.

Он расстегнул рубашку — левой рукой, потому что правая была ни к черту — и снял ее. Потом стянул штаны и термобелье, которое носил круглый год, пошел в ванную и взял из аптечного шкафчика кукурузный лосьон. Затем помазал жидкостью жемчужного цвета свои болячки на руке, выключил свет и лег в постель. Он долго ворочался, но в конце концов забылся зыбким, тревожным сном.

Джорди проснулся на рассвете. Ему было нехорошо. Его лихорадило, в горле пересохло, виски пульсировали.

В глазах двоилось.

— Господи боже, — пробормотал он и опустил ноги на пол. Будто грипп подцепил. Хорошо, что у него достаточно рома и мази «Викс». Он намажет грудь, завяжет горло полотенцем, немного полежит — посмотрит телек, выпьет немного рома и хорошенько пропотеет.

— Именно так, — сказал Джорди. — Именно т…

Он увидел свои пальцы.

Истерика прошла лишь несколько минут спустя, и когда он пришел в себя, то обнаружил, что стоит внизу с телефонной трубкой в руке и слушает, как автоответчик говорит ему, что доктор Кондон будет только завтра после обеда. Он оцепенело повесил трубку и снова посмотрел на свои пальцы.

Из них росло что-то зеленое.

Пальцы больше не болели — они чесались. Ночью волдыри лопнули, и теперь на подушечках краснели язвы, из которых, точно мох, росло что-то зеленое.

Маленькие вьюнки, цветом совсем непохожие на свежую газонную траву. Это был темный, хищный зеленый цвет.

«Это все из-за того, что я трогал метеорит, — подумал он. — Лучше бы я никогда его не видел. Лучше бы он упал на чужой земле».

Но, как говорил его папочка, хочется да неможется. Он имел то, что имел, и оставалось только успокоиться, сесть и и все серьезно обдумать. Пришло время Серьезных Мыслей. Он должен…

Господи, он же протирал глаза!

Каждое утро Джорди первым делом протирал глаза — выковыривал соньки. Черт, да ведь каждый так делает! Левый глаз — левой рукой, правый…

Он метнулся в гостиную, где на внутренней стенке шкафа висело зеркало.

Он вгляделся в свои глаза. Смотрел долго, даже оттянул веки (левой рукой), чтобы ничего не упустить.

Все было в порядке.

Разумеется, глаза были испуганными, но, не считая лопнувшего сосуда, это были обычные голубые глаза сорокашестилетного Джорди Веррилла, слегка близорукие — даже приходилось надевать очки, когда он читал каталоги семян, вестерны Луиса Ламура или грязные книжки, что держал в ящике своего ночного столика.

Издав глубокий вздох облегчения, он пошел наверх. Там Джорди осторожно обмотал пальцы пластырем, израсходовав половину упаковки. На это потребовалось некоторое время: ему, правше, работать одной левой рукой было непросто..

Когда он управился, то понял, что прямо сейчас не сможет остаться наедине с Серьезными Мыслями. Джорди решил проведать свой метеорит.

Когда он пришел на место, то застонал — просто не смог ничего с собой поделать.

Белые хлопья исчезли. Пара не было. От выжженной полумесяцем земли не осталось и следа.

Теперь там рос темно-зеленый вьюнок — высотой со стриженый газон. Ночью шел дождь, который, должно быть, все только ускорил.

От увиденного Джорди пробрала дрожь. Пальцы правой руки безумно чесались — больше всего на свете ему хотелось развернуться, побежать к сараю, открыть кран, сорвать с руки пластырь и подставить ее под прохладную струю воды.

Но от этого будет только хуже. Полюбуйтесь, к чему привел легкий дождик.

Джорди подошел чуть ближе к четкой линии, которая отделяла желтую солому от свежих побегов. Он наклонился и посмотрел на них. Он никогда раньше не видел растение, которое росло бы так густо — даже клевер не шел ни в какое сравнение с этим. Даже практически уткнувшись во вьюнок носом Джорди не видел земли. Цветом растение напоминало цветущий, ухоженный газон, только стебли были не плоскими, а круглыми, и на каждом, точно ветви дерева, во множестве висели маленькие завитки.