фигура крылатого волка!
— Вот же волки-ёлки… — пробормотал Шип.
— Заткнись! — взревел Байкгон! — К оружию! Лучники — к бою!
— А куда стрелять-то? Это же призрак? А ну он обидится⁇ Это же местные духи гор тут летают…
— Молчать! Стрелы!
Перечить воины не посмели, и полдюжины стрел ударили в сияющую фигуру. Ну и разумеется — прошли насквозь. Призрак развеялся в воздухе, а откуда-то сверху раздался заливистый смех.
— Демоны! — заорали лучники, сбиваясь в кучу. — Это демоны из нижнего мира!
Из ночной тьмы выплыл ещё один призрачный волк, ещё больше прежнего. И стал надвигаться на людей, столпившихся вокруг костра.
— Что тебе надо, тварь⁈ — заорал Байкгон. — Чего ты хочешь от нас?
— Вуууууу! — ответил призрак.
Ездовые волки метались. Полуслепые в ночной тьме, они боялись покидать круг костра, но вой был страшнее, и один из ездовых вдруг кинулся во тьму.
— Держите зверей! — взвыл Байкгон, хватая своего бурого за загривок. — Если волки разбегутся, то как будем возвращаться из этих ёлочных едреней⁈
Призрак всё надвигался, но, по мере приближения, коварно увеличивался и расползался в воздухе, словно пытался поглотить людей и зверей.
— Что тебе надо? — взвыл Байкгон не хуже волка. — Куда ты дел наших воинов?
— Вы взяли моёёёёё! — раздался вдруг заунывный потусторонний голос. — Вы забрали моих женщин! Отдаааай-теее!
Пленницы, крепко связанные, сидели возле костра. Они единственные и не доставляли сейчас Байкгону проблем. Даже голоса не подавали, так испугались.
— Зачем тебе пленницы? — спросил он, слегка растерявшись.
Одно дело — будь это демон. Но зачем девушки духу гор?
— Это моёёёё! — сверху раздался хохот. — Мои земли! Мои женщины! Отдайте, или земля под вами разверзнется и сомкнётся снова!
— Так вот куда делись наши, — пробормотал Шип. — Их сожрала земля!
Он позеленел от страха, или так шутила с его лицом зеленоватая фигура призрака.
Волк вырвался из рук Байкгона и с визгом кинулся сквозь зелёное сияние призрачного крылатого зверя.
— Это всё проклятые горы! — выкрикнул один из лучников.
— Девок отдавать нельзя, — пробормотал Байкгон и закричал: — Эй ты! Убирайся прочь! Девки принадлежат нашему главному колдуну, Шудуру!
Потеряв волка, он вдруг ощутил липкий ледяной страх.
— И ты отдашь за колдуна жизнь, воин? — развеселился дух. — За то, что он будет ублажать этими девками свою хилую плоть?
Байкгон завертел головой: голос доносился то слева, то справа.
— Где ты! Покажись? — выкрикнул он.
Ещё одна призрачная волчья фигура повисла над дорогой. Сквозь неё просвечивали звезды, а заунывный вой выворачивал душу.
Сразу двое волков вырвались из рук всадников. Миг — и они исчезли во тьме, словно та пожирала зверей.
Шип покрепче перехватил шлейку на шее своего ездового, но тот огрызнулся вдруг на хозяина с бешеной яростью.
Воин выпустил волка, и тот завыл, задрав морду к небу.
Призрак захохотал:
— Отдайте! Иначе я заберу у вас и женщин, и моих волков! Вы недостойны быть волчьими всадниками!
— Они нас разыгрывают! — прошептал Шип. Руки его дрожали. — Это не духи! Духи не могут так пугать безмозглых зверей!
— А кто? — спросил Байкгон.
— Я не знаю. Наверное, местные. Их тут может быть целая сотня во тьме со своими зверями. Потому наши волки так и боятся. Давай отдадим им баб!
— Где наши люди⁈ — крикнул Байкгон, поразмыслив над словами помощника. — Меняем наших людей на баб!
Во тьме вдруг что-то зашевелилось, затопало. И Байкгон не успел ничего приказать, как все шесть стрел тут же полетели в человеческую фигуру, возникшую из темноты.
Шип кинулся к ней, но было поздно. Один из найманов, оставленных в лагере, лежал, пронзённый стрелами.
— Ха-ха-ха! — заревел голос. — Вы недостойны даже своих людей! Бегите, смерть уже идёт за вами!
Волки зарычали, вырываясь. А тот, что огрызался на Шипа, вдруг прыгнул и вцепился Байкгону в горло.
Глава 7
Дорога в ставку
— Ну, ты молодец, волк! Могёшь! — усмехнулся я, разбирая оставшиеся от найманов луки, ножи, мечи, сабли.
Часть оружия была откровенным барахлом, но кое-что стоило припрятать до нашего с Буркой возвращения. Ведь мы вернёмся, верно?
Ночная тьма укрыла поле боя от позора. Позор — он ведь одного корня со зрением. Не видим — значит, и срама не имём. Мы же просто добили тех, кто после охватившего волков бешенства в панике бросился в темноту.
А теперь я бессовестно грабил мёртвых — раскладывал трофеи на две неравные кучки: себе и нафиг. Качество оружия было или очень приличным, с хорошей сталью и сложной отделкой эфеса, или безобразным. И никакой середины.
Бурка шумно вздохнул, но ничего не ответил. Он как-то совсем по-человечески, не как собрата, а как собаку, гладил бурого волка чепрачного окраса. Того, что набросился на командира найманов и порвал его «на ленточки».
Этот зверь был единственным, что не убежал. Теперь он жался к «старшему брату» и то и дело фыркал и тряс мордой, пытаясь избавиться от запахов кровавого побоища.
Одомашненные волки, что у барсов, что у найманов, — не любили человеческой крови. А вот драконов они рвали с удовольствием и азартом. Интересно бы знать, почему? Чуяли магию? Хотели вспомнить то, что отняло у них молоко Белой горы?
— Тебе бы в театре играть, — размышлял я вслух, разглядывая очередной клинок из серой стали со светлыми вкраплениями. Она была похожа на «алмазную» хромовольфрамовую ХВ5, которую я и дома-то видел редко. Вот откуда, а? — Ты же и чтец, и жнец, и голос какой жуткий изобразил. Мы же даже хоргон