Читать интересную книгу Буря начинается - Дэмиан Диббен

— М-м, думаю, нам нужно сделать ее шире, намного шире! — услышал Джейк ее слова.

Подручные терпеливо убрали неподходящие конструкции.

— Доброе утро, синьор Гондолфино. Мой сюртук сидит как влитой, — заговорил Натан с отчетливым американским акцентом.

Он обращался к безупречно одетому пожилому мужчине с лорнетом в руке, который вынырнул из-за стоек с одеждой.

— Синьор Луиджи Гондолфино, — представил его Натан. — Главный костюмер. Настоящий гений.

Старческое лицо Гондолфино сморщилось в улыбке, и он заковылял к ним.

— Мисс Сент-Оноре, неужели это вы? — дрожащим голосом спросил он. — Готов поклясться, с каждым месяцем вы становитесь все прекраснее. Как вам понравился Лондон? Много ли сердец вы разбили?

— Все сердца Лондона по-прежнему невредимы.

— Чепуха, чепуха — вы разбиваете сердца. Это ваш долг.

— Как поживаете, синьор Гондолфино? — вмешался Натан. — Я просто хотел сказать вам, что мой новый редингот с вышивкой — само совершенство.

Гондолфино повернулся к юноше и принялся рассматривать его в лорнет. Улыбка сбежала с его лица.

— О, это вы, — заметил он. — Пришли вернуть что-нибудь?

Для его тонких европейских чувств нахальство Натана явно оказалось чрезмерным.

— Нет, я всего лишь… пытался сделать вам комплимент?.. — в кои-то веки голос юноши выдал неуверенность в себе.

— Это Джейк Джонес, — перебила его Топаз. — Сын Алана и Мириам. Он только что присоединился к нам.

— Счастлив познакомиться, — шепнул Гондолфино, крепко сжав ладонь мальчика в хрупких пальцах. — Все обязательно наладится. Ваши родители — сильные люди.

Почему-то от замечания старика перед глазами Джейка нарисовалась картина: родители на кухне у них дома. В его воображении они не потерялись, а тревожно ожидали его возвращения, цепляясь друг за дружку и глядя на пустую садовую тропинку. Из задумчивого состояния мальчика вернул голос Гондолфино.

— Современные наряды так безыскусны и непривлекательны, — пробормотал он себе под нос, рассматривая в лорнет школьный пиджак и брюки Джейка. — Не в обиду вам будь сказано, мой мальчик, — добавил он с улыбкой.

— Абсолютно с вами согласен, — заверил его Джейк, улыбнувшись в ответ.

Он всегда терпеть не мог школьные брюки, кусачие и жаркие вне зависимости от погоды.

— Позже, — пообещал Гондолфино, — мы подберем вам что-нибудь достаточно изящное. У вас подходящая внешность. Bel viso.[17]

Внезапно со всех сторон зазвонили колокола.

— Десять часов, — объявил Натан. — Пора.

Все трое попрощались с синьором Гондолфино. Уходя, Джейк задержался взглядом на рядах великолепных костюмов. Они вернулись тем же путем, что и пришли, вниз по лестницам и назад по коридорам, к парадному залу. В голове у мальчика бурлило множество мыслей. Хотя его приятно поражало то, сколько людей знали родителей, и успокаивало то, насколько высокого мнения все о них были, каждое новое упоминание вызывало приступ тревоги за них.

Еще, по правде говоря, Джейк никак не мог понять смысл и цели действия удивительной организации, на которую все это время тайно работали папа с мамой. Он определенно начал догадываться, как она действует, но один важный вопрос так и остался без ответа.

— Я не хотел бы показаться тупым, — начал он, когда они приблизились к двойным дверям в конце коридора, — но чем именно вы все занимаетесь? В смысле, Секретная служба хранителей истории… для чего она вообще существует?

Натан застыл на месте, Топаз тоже. Они обернулись к Джейку. Натан гордо улыбался.

— Хороший вопрос, — кивнув, одобрил он, набрал в грудь побольше воздуха, расправил плечи и объявил театральным шепотом: — Мы спасаем историю. Мы ставим на кон собственные жизни, чтобы делать это.

— Да, это я, кажется, понял, — забормотал Джейк, которому этот ответ ничего не прояснил. — Но как? В каком именно смысле?

Топаз пришла ему на помощь.

— Должно быть, тебе всегда казалось, что история — это нечто законченное, уже свершившееся в прошлом?

— Разве не это означает понятие «история»? — спросил Джейк.

Натан рассмеялся и покачал головой.

— Pas du tout,[18] — ответила Топаз с привычным уже легким акцентом. — Ничуть. История постоянно развивается. Видишь ли, это не прямая линия, а сложная, изменчивая структура.

Джейк внимательно слушал.

— Поскольку история никогда не заканчивается, — продолжила девочка, — некоторые люди все время пытаются ее изменить. Изменить к худшему. Что, если бы Тамерлану удалось поработить всю Азию, или Робеспьер превратил Европу в полицейское государство, или Адольф Гитлер победил в последней Мировой войне?

Мальчик впервые слышал, чтобы Топаз говорила так — торжественным, приглушенным голосом.

— Как ты, должно быть, узнал в школе, и так уже случилось слишком много жестоких бедствий. Мы же пытаемся сохранить оставшуюся историю в безопасности, насколько это вообще возможно.

Джейк невольно страстно закивал. Он посмотрел на Натана: даже тот сейчас выглядел мрачным. Затем на лицо юноши вернулась улыбка, и он хлопнул нового приятеля по плечу.

— Давайте же зайдем и выясним, из-за чего весь этот переполох!

Он распахнул двери, и все трое ступили внутрь.

9

ФИОЛЕТОВЫЙ КОД

Парадный зал оказался просторным, светлым помещением с четырьмя огромными, выходящими на море окнами. Посередине стоял длинный стол для совещаний со стульями. Норланд наполнял водой стаканы и аккуратно расставлял их по местам.

Пока они ждали остальных, Топаз рассказала Джейку о том, что парадный зал был тайно спроектирован и сооружен в тысяча шестьсот семидесятом году выдающимся французским архитектором того времени, Луи Лево (который также строил королевский дворец в Версале), и как Магнесия Гипотека, утонченная супруга седьмого командующего Секретной службой, некогда сказала о его знаменитых окнах: «Это глаза, с помощью которых можно увидеть весь мир».

Джейк вполне ее понимал: вид был впечатляющим. Казалось, можно было охватить взглядом расстояние до самого Атлантического океана и даже дальше.

Один за другим хранители истории подтягивались в зал. Большинство уже переоделось в новую одежду. На Чарли Чиверли были брюки, фрак и клетчатый шейный платок. Это напомнило Джейку костюм, который он как-то надевал на школьную постановку мюзикла «Оливер!» (его штаны примечательно загорелись во время исполнения «Считай себя»), Джупитус Коул, поборник этикета, нарядился в свою самую официальную викторианскую визитку. На лацкане у него поблескивал крошечный золотистый значок — уже знакомая Джейку эмблема хранителей истории. Труман Уайлдер надел шелковый домашний жакет, а Осеан Нуар снабдили настолько широкими фижмами (выдающимися в обе стороны примерно фута на три), что ей пришлось проходить в дверь боком. Присутствовали еще около пятнадцати человек, почти все — взрослые, чьи наряды представляли несколько эпох.

— В Точке ноль, поскольку мы все живем тут скрытно, — пояснила Топаз, — людям разрешается носить одежду их собственного времени. C’est jolie, n’est-ce pas?[19] — добавила она с улыбкой.

Джейк завороженно наблюдал, как все спокойно рассаживаются вокруг стола. Ему снова вспомнился коллаж из занимательных лиц, который он собрал дома на стене своей комнаты. Ему всегда казалось, что люди, живущие по собственным необычным правилам, делают мир богаче и интереснее, а это было наиболее странное и экстравагантное сборище из всех, какие он когда-либо видел.

— Тут есть свободное место, — окликнул Джейка от стола Натан.

Мальчик сел напротив него, между Чарли и изящным мужчиной в широкополой шляпе и с длинными кружевными манжетами, как у «Трех мушкетеров». Все еще будучи в школьной форме и с заброшенным на плечо ранцем, Джейк невольно слегка застеснялся.

— Не о чем беспокоиться. На самом деле они душки, — через весь стол успокоил его Натан шепотом, в своем понимании.

— Простите, я ничего не пропустила? Не услышала колокол. А он вообще звонил? — раздался голос от двери.

Тетя Роз, позвякивая браслетами, ворвалась в зал. В своем овчинном пальто и «джинсовом» платье, с саквояжем на плече, она смотрелась здесь еще менее уместно, чем Джейк.

— Боже мой, места-то нет, — пробормотала она, окинув взглядом стол.

— Постойте! — рявкнул Натан.

Он галантно принес свободный стул и поставил его между Джупитусом и Осеан, к величайшей досаде последней. Она закаменела, когда Роз уселась и принялась рыться в своей сумке в поисках платочка, чтобы высморкаться.

Мигом позже все обернулись: в комнату плавно проскользнула борзая, Олив. Она рысцой обогнула стол, вспрыгнула на возвышение рядом с местом командующей и уставилась на собравшихся ясным взглядом. Тогда вошла Галлиана Гете и встала у торца стола, взявшись за спинку стула.