меня конечно же не бросил в темном и мрачном подземелье.
В подвале горел приятный глазу свет, тут и там стояли колбы и реторты, банки и бутылочки, какие-то трубки и провода и прочая алхимическая радость.
Я разинула рот от такого лабораторного великолепия, а бабуля, довольная произведенным эффектом, пояснила:
— Ну а как ты хотела?! Чтобы работать с неизвестными вещами, нужно защитить кожу и слизистые.
— Хм… а магия на что?
— Да что ты все заладила, магия, магия… прежде всего ты должна иметь инстинкт самосохранения. Уметь защитить себя любыми способами и нести ответственность за свои действия. Магией всегда можно прикрыться, а вот зная, что только от тебя и твоего внимания зависят твои здоровье и жизнь, ты будешь в сто раз аккуратнее. Поняла?
Я даже рот приоткрыла от удивления, что моя бабуля умеет так разговаривать, но на всякий случай кивнула, не зная, чего теперь ожидать.
Честно говоря, меня всерьез беспокоили ее слова о жизни и здоровье, но я подспудно была все-таки уверена, что вряд ли бабушка даст мне спокойно тут загнуться. Все таки мы только-только обрели друг друга. Правда же, да?
— А Барсик почему без спецодежды? — недовольно протянула я.
— Ну, во-первых, кот с ядами и травами работать не будет. А во-вторых, он здесь все лучше меня знает, его мама твоя натаскала так, что моя помощь вам вообще вряд ли когда-либо пригодится.
Ух ты… Я с уважением посмотрела на фамильяра и даже языком цокнула.
— Короче говоря, вы тут пока без меня осмотритесь, Барсик тебе в общих чертах обрисует что, где и как, а мне пора лавку открывать.
— Лавку? — удивилась я.
— А я что, не говорила? У нас на заднем дворе вход для избранных. У меня только самые-самые в дом приходят. В больницы и и обычным клиентам мы по адресам развозим заказы. Барсик у нас курьер.
Барсик подтверждающе закивал, при этом вид у него был такой важный, что сразу же вызывал улыбку.
— Все, топайте, — бабуля развернулась и зашагала вверх по лестнице, ну а нам ничего не оставалось, кроме как оставаться в святая святых ведьмы.
Барсик прислонился спиной к стене и со скучающим видом принялся рассматривать свои когти. Ну конечно, он то тут все вдоль и поперек облазил, а я такой красоты отродясь не видала. Как назло в маске ну совершенно нечем дышать.
Я украдкой стянула ее с носа и… ну вот, я так и знала, что бабушка меня почем зря пугала. Ах какой замечтаельный цветочек тут стоит. А запа-ах… смесь чего-то ванильного и лимонного. Ммм…
Тут и там было столько всего интересного, что у меня аж руки зачесались. И нос. и…и… А-а-апчхи! А-а-апчхи! Да что же такое! А-а-а-апчхи-и-и-и!!! А-а-а-апчхи… а-а-…
Бамс.
Маска больно ударила по лицу, наглухо закрыв мой многострадальный носик от непонятного чего-то и я с благодарностью посмотрела на кота. Из глаз рекой текли слезы, но я не рискнула вновь снимать маску, боясь повторения неудачного опыта.
Ну вот, Яська, конечно, ты же умнее всех. Да-да… зачем бабушку родную слушать, когда можно все по своему сделать?!
Кот укоризненно глядел исподлобья, стараясь больше не выпускать меня из виду, а я, немного посокрушавшись над своей глупостью, принялась озираться вокруг.
Таак… вот тут у нас травки какие-то, эх… и не понюхать, боязно теперь. А тут что-то желтое варится, похоже на сырный суп-пюре. А во-он там чьи-то, чье-то… фу-у…
— Барсик! — промычала я.
— М?
— Это что?! — я пальцем тыкала в сухие палочки, перевязанные леской.
— Хвосты. Мышиные.
— Я вижу что это хвосты! Я спрашиваю, что они тут делают?!
Кот хмыкнул и отвернулся, снова занятый своими когтями.
Нет, ну что за фамильяр мне достался?! А кто будет мне все рассказывать и показывать? Вот например это у нас что такое? Я потянулась за красивой стеклянной бутылочкой, которая как назло стояла на самом верху деревянного лакированного шкафа и уперлась руками об этот самый шкаф.
«Ну Барсик. Ну погоди, все бабушке расскажу», — злорадно думала я. О чем в этот момент думал кот мне не известно. Зато я точно знала, что он кричал:
— Яся-я-я… не-е-етт…
Я так испугалась этого вопля, что рука, уже ухватившая бутылку за горлышко, от страха разжалась, и та полетела на пол.
Дзиньк.
Ой еее…
Барсик
О горе мне!
Боги, за что вы прогневались на меня, несчастного прекрасного кота-фамильяра? Жил же я как-то столько лет без этой пропахшей пылью и сыростью девчонки!
Фу… ну как же воняет эта ее шерсть, хорошо хоть, что снимается. Я даже подойти к ней боюсь, так несет от этой блохастой. Вот говорил я хозяйке, что моя бестия не может в этом странном мире жить, но разве ее переубедишь?!
Целый год Гильотина ее искала и вот нате, поди ж ты, отыскала какого-то мутанта, жутко воняющего мышатиной.
О, наконец-то, соизволила очухаться. Смешная такая, сидит глаза растопырила.
— Добро пожаловать домой, Василиса!
Это моя хозяюшка перед самозванкой расшаркивается.
— Я не Василиса. Меня Ярославой зовут.
Ишь ты, с норовом девчонка.
— Да хоть Манькой. Теперь ты Василиса и точка.
— В смысле?!
Вот это характер, тут и моя хозяйка спасует пожалуй.
— В коромысле, — грозно рыкнула бабушка.
А нет, не спасует! Даже мне страшно стало от таких клыков.
Ага, примолкла мышастая, испугалась. Вот пусть сидит и думает, с кем она так разговаривать вздумала. Тут еще хозяюшка меня припрячь решила. Да не знаю я эту иномирянку, и не уговаривайте.
— У нее блохи. Не пойду, — сказал я.
А Гильотина громко выругалась и рявкнула девчонке:
— Да сними ты уже свою лохмушку.
Ой, чую зря мы так с малахольной этой. Чего это она, ревет что ли? Или смеется? Пришлось за водой бежать, надо же бедняжку в чувство приводить.
Ой как