Читать интересную книгу Биография отца Бешеного - Виктор Доценко

В третьей комнате проживал одинокий молодой парень лет тридцати, который работал инженером на омском заводе имени Баранова. Звали парня достаточно редким именем - Эдик. В те времена понятие "сосед" было не совсем таким, как сейчас, и Эдик носил вполне понятное тогда звание квартиранта. Это был очень начитанный, интеллигентный, но весьма тихий парень, и только этим он мне и запомнился. Прожили мы вместе с ним года три, никак не более того.

Из всех впечатлений за годы проживания в этой квартире самыми сильными были те, что запомнились в самом начале. Прежде всего день, когда мы туда переехали. Мебели, естественно, у нас никакой не было, и все легло на плечи, точнее сказать, на руки отца. Помню, как из свежевыструганных досок он соорудил то ли люльку, то ли кроватку для Саньки. Мне же достался матрас в углу. Мать с отцом тоже спали на полу, и единственным отличием от моей "половой" жизни было то, что они, после стольких мытарств, обосновались в своей собственной, отдельной от детей, комнате.

Запомнился и наш первый семейный ужин. Отец раздобыл где-то небольшой пенек, который установил посередине комнаты, а маме кто-то из соседей подарил несколько алюминиевых ложек и огромную сковороду, на которой она и нажарила на настоящем подсолнечном масле, да еще и с лучком, картошки с золотистой корочкой и водрузила эту вкуснятину на пенек. Мы сели вокруг импровизированного стола на корточки, Санька у мамы на коленях, и с огромным аппетитом стали уплетать жареную картошку с черным хлебом.

Несколько недель этот пенек оставался нашим единственным предметом обстановки. И вероятно, с той детской поры жареная картошка остается самым любимым моим блюдом.

Постепенно наша квартира стала обживаться, обустраиваться, наполняться уютом, а мы наконец-то стали по-настоящему ощущать себя с е м ь е й...

Тем не менее эта квартира запомнилась мне и вполне ощутимыми неприятностями.

Кто из советских мальчишек не играл в ту пору в "казаки-разбойники"? Или в "царь-горы"? Или в "войну"? Или в "пятнашки", как сейчас говорят "догонялки", в которые играют и в настоящее время? Да мало ли было еще игр, в которых каждого могла подстерегать опасность травмы?

Трудно теперь сказать, из-за чего конкретно, но однажды поспорил я с пацаном из соседнего двора. Его звали Костя. Конфликт произошел во время игры в "войну".

Мои сверстники наверняка помнят сантехников того времени. У них не было кислородных и газовых баллонов, при помощи которых производились сварочные работы. Ацетиленовый газ вырабатывало устройство, напоминавшее железную бочку, в которое загружался карбид и заливался водой. Все пацаны подворовывали кусочки карбида, совали их в стеклянные пузырьки с водой и закрывали пробкой. Через некоторой время эта самодельная бомба под давлением выделяемого из карбида газа взрывалась.

Разделившись на две "армии", мы начали "воевать" между собой. Костя, натурально, оказался в "армии" противника. "Солдатам" и первой и второй "армий" было известно о ремонтных работах в соседнем доме, а главное - об ацетиленовом устройстве, что означало наличие карбида. Конечно, многие пацаны не преминули воспользоваться этим и смастерили карбидные бомбы. Вышло так, что одна из моих "бомб" разорвалась прямо перед Костей, и тот так здорово испугался, бросившись ничком на землю и закрыв голову руками, что я не выдержал и громко рассмеялся. Этот смех подхватили не только ребята из моей "армии", но и те, кто был в одних рядах с виновником неожиданного веселья, то есть с Костей.

Почему-то этот беззлобный смех настолько обидел его, что он принялся оскорблять меня, поливая всеми известными в то время ругательствами. Конечно, и я не остался в долгу, и после бурной словесной перепалки, в которой, понятно, не оказалось победителя, всеобщими усилиями обеих "армий" было принято решение - нам честно побороться: кто победит, тот, следовательно, и прав. Иными словами, провести между нами своего рода честную дуэль.

Костя был гораздо старше меня и потому считал, что справится со мной "одной левой". А я с детства был заводной и очень упрямый. И мой характер, как говорили те, кто меня знал достаточно близко, был отнюдь не подарок к Восьмому марта.

Для понимания степени упрямства моего характера приведу один типичный пример из дошкольной поры...

Стоял жаркий июль. На улице так парило, что выходить из дому совсем не тянуло. В один из таких дней мама принесла с работы в обеденный перерыв две банки хрена, подкрашенного свеклой. Санька находился с детским садом на даче в Чернолучье, в пригороде Омска, а я целыми днями был предоставлен самому себе: в пионерлагерь я должен был поехать лишь на следующую смену, то есть в августе. Благодаря маме, умевшей ладить с профкомовским руководством, мне почти каждый год удавалось отдыхать по путевке в пионерлагерях Чернолучья. А Чернолучье было отличным местом для отдыха: сосновый бор, чистые воды Иртыша... Можно ли желать лучшего? Не хватало разве только моря, но это в то время было лишь сладкой, несбыточной мечтой...

Увидев в руках мамы банки, я спросил:

- А что это, мама?

- Варенье, - не очень обдуманно, как выяснилось чуть позже, пошутила мама.

Не успела она оглянуться, как я уже открыл банку, сунул в нее ложку, подцепил побольше и отправил в рот. Именно в это мгновение мама повернулась ко мне. Мой рот, конечно же, дико обожгло, но я, изобразив на лице блаженное удовольствие, преспокойненько набрал еще, словно хотел снова отправить в рот. Тут мама не выдержала. Уверенная, что ошиблась и действительно купила варенье вместо хрена, она выхватила у меня ложку и сунула себе в рот.

Думаю, вы догадались, что последовало за этим. Когда ее рот обожгло, мама со странным выражением на лице взглянула на меня. К этому времени я уже был не в силах терпеть, и на моих глазах от ядреного хрена появились слезы. Мать все поняла, бросилась к раковине, наклонилась и прямо из-под крана сделала несколько глотков, чтобы промыть пылающий рот. После чего выпрямилась, немного отдышалась и залепила мне крепкий подзатыльник. Я с достоинством выдержал затрещину и никогда не спрашивал, за что...

Мой соперник Костя был не только старше меня, но едва ли не на голову выше. Но поединок закончился моей победой достаточно быстро: не успели мы как следует обхватить друг друга, толкаясь руками и плечами, как вдруг Костя, конечно, не без моей помощи, поскользнулся и повалился на бок, увлекая меня за собой. Как только мы приземлились, Костя громко закричал от боли. Оказалось, он упал и сломал голень, попав ногой прямо на камень. Мы подхватили его на руки и быстро донесли до дверей его квартиры, где потерпевшего приняла охавшая от испуга его мать.

Ясно, что после этого случая стало не до игр, и все разошлись по домам, опечаленные столь трагической развязкой нашего поединка. Вернулся с работы отец, а мама задерживалась, как и наш "квартирант Эдик". Отец отправился в ванную умыться после работы, а я засел за уроки. Тут в дверь кто-то позвонил. Не задумываясь о том, кто бы это мог быть, я открыл дверь и увидел на пороге отца Костика. Я узнал его, поскольку он однажды, недовольный опозданием своего сына к ужину, пришел за ним и грозным голосом позвал домой.

Это был довольно внушительных габаритов мужчина с объемным животом, но на этот раз он выглядел еще и страшным. В руке он держал окровавленное полотенце, а его глаза сверкали от гнева. Ни слова не говоря, он принялся хлестать меня по лицу этим полотенцем. Чувствуя себя виноватым в том, что приключилось с Костиком, я терпеливо и молча сносил удары, но только до того, пока очередной удар не причинил действительно острую боль, едва не выбив глаз: я громко завопил. Из ванной на мой крик выскочил отец, моментально оценил ситуацию, перехватил руку моего истязателя и так засандалил ему кулаком в лицо, что тот кулем соскользнул на пол.

- Ты чего бьешь моего сына? - зло спросил отец, наклонившись над ним и ухватив его за грудки.

- Он сломал ногу моему сыну! - выплевывая на пол выбитый зуб, ответил тот.

- Сломал? А ты пришел ему ноги ломать? Ну подрались пацаны, с кем не бывает? Ты, что ли, не дрался? Или ты только мальцов бьешь? Если виноват скажи мне, я сам его накажу, понял? А если еще хоть раз сына моего ударишь, руки тебе оторву!

- Да, но он... - попытался возразить тот, но отец резко поднял его с пола и поставил на ноги.

- Ничего ты не понял! - брезгливо усмехнулся он, открывая дверь. - Пошел отсюда, гнида! - пинком вытолкнул отца Костика за порог, швырнул ему вслед окровавленное полотенце, ругнулся вдогонку и, захлопнув за ним дверь, повернулся ко мне. - Ну, рассказывай, как было на самом деле?

Внимательно выслушав мой рассказ и не прервав ни разу, он вздохнул и покачал головой:

- Я так и думал, что ты ненарочно, - прошептал он, после чего пошел на кухню, но остановился на полпути и сказал: - Хотя и нет твоей вины в случившемся, но тебе все равно бы досталось от меня, если бы его отец не поднял на тебя руку! - откровенно признался он.