– Стоять! – раздалось сзади. Ну вот, пожалуйста, – снова здорово!.. И главное, раздражает – я ему что, овчарка служебная?!
– Ты вообще когда-нибудь спишь?.. – обернулась я.
— Куда?
– Воздухом подышать. Что, нельзя?!
– Нет. Ночь.
– Слушай, оставь ты меня в покое! Осточертело уже! – Я сжала кулаки. – Туда не ходи, это не трогай, в разговоры не лезь!… Надоел! Я, между прочим, тоже человек! И тоже хочу… звучать гордо!
– Не кричи, всех разбудишь.
– А ты не приставай!.. – Я воинственно запахнула одеяло и решительно вышла из пешеры. Ух!.. Красо-тища!.. Ночное звездное небо, словно расшитый серебром балдахин, нависало над головой. В вышине мягко мерцали звезды. Я стояла на небольшой каменной площадке, которая обрывалась через несколько метров прямо в пропасть. Внизу шумели вековые сосны. И тихо…
На плечо мне легла тяжелая рука. Тьфу ты! Не спится ему!
– Ну?..
– Иди спать.
– Не хочу! – отмахнулась я. – Отвяжись, дай хоть полчаса от тебя отдохнуть. Что ты ходишь за мной, как корова за теленком?..
Он промолчал, но руку убрал. Я села на скалистом обрыве и свесила ноги. Какой тут воздух! С ума сойти, даже голова немного кружится… Обернулась. Стоит. Просто не по себе, ей-богу… с другой стороны – обо мне же заботятся, а я хамлю. Нехорошо.
– Ладно тебе! – примирительно вздохнула я. – Не обижайся. Садись вот рядом…
Он сел. И все молча. Неразговорчивый парень.
– Камень холодный. – Ан нет, разговаривает! Опять старую пластинку завел…
– Фигня!.. Я же в одеяле… Слушай, может, ты все-таки разрешишь тебя по имени звать? А то все «ты» да «ты». Не по-людски как-то!
– Иллан, – помолчав добрых полминуты, все-таки раскололся он.
– Ну вот и слава богу! – обрадовалась я. – Наконец-то познакомились! А ты чего такой мрачный?
– Я?
– Нет, я… Слушай, ты тут неподалеку кочевников не видел?
– Нет, – торопливо ответил он. – А тебе зачем?
«А ведь – врет! По глазам вижу! Только понять не могу – зачем?..»
– Точно не видел?
– Не видел. И тебе не советую.
– Это почему? – изумилась я.
– Они воры и убийцы, – отрезал блондин. – Хватит об этом.
– Ничего не хватит!.. Воры… а кто сейчас не вор?! – Мне стало обидно за мой отряд
«Постойте – мой?! Ну, приехали… Как сказал бы Мыш – мы с ними теперь редиски с одного огорода. Странно – знаю их всего ничего, а привыкла. Даже скучаю…»
– Я.
– Что – ты?.. – За размышлениями нить разговора как-то от меня ускользнула.
– Я же не вор.
– А-а… ну, знаешь! По себе людей не судят. А вот насчет убийц – не надо, пожалуйста! Делают из нас зверей…
Ей-богу, про «нас» само собой получилось!.. Знала бы, как все запущено, молчала б в тряпочку… Мой собеседник дернулся и посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Создавалось устойчивое впечатление, что будь его воля – с обрыва бы скинул немедленно.
– Ты сказала – «нас»?
– Ну…
– Ты – кочевник?
– Ну да… то есть не совсем… то есть… тьфу, блин! Какая, к черту, разница?!
– Кочевники, – сурово сказал он, сверля меня взглядом, – варвары. Мародеры. Когда я был ребенком, они напали на наше селение. Они грабили наши дома. Они убивали. Всех, кто не успел убежать. Из нашей семьи уцелели только мы с Сакхэмом. Что ты знаешь об этом?!
– Это другие кочевники! Другие!..
– Все – одинаковые!
– Нет!
– Да!
– Много ты понимаешь! – возмутилась я. – Убийцы!.. И я – убийца?! А?! Ну-ка, смотреть в глаза, не врать!
– Значит, и ты.
Я замерла с открытым ртом. Приехали…
– Ни один из этих шакалов не достоин того, чтобы жить, – вынес вердикт Иллан. – Но ты спасла Айеса. Тебя никто не тронет. Уходи, как только рассветет.
– Вот спасибо!.. Что, прямо так и пойду? В одеяле? Босиком?!
– Как хочешь. Одеяло можешь оставить. – Он поднялся и ушел в пещеру.
И как, скажите, это все понимать? То ходил, как привязанный, а тут вдруг – катись колбаской по Малой Спасской… чем ему варвары не угодили? Убийцы, грабители… нет! Кто угодно, но не мой отряд. Блондин определенно что-то путает. Тем более, я извиняюсь, ему явно не двадцать, а если вся эта неприятность с его родителями случилась, когда он был маленьким… что-то тут не то. Скорее всего, это были совсем другие кочевники. Надо будет спросить у Тавруса…
Поднялся свежий ветерок. Я поплотней закуталась в одеяло. Мысли были самые грустные… Что-то ткнулось мне в спину. От неожиданности я подпрыгнула на месте, чудом не сверзившись с обрыва, и обернулась. Толстолапый шенок, виляя хвостом, смотрел на меня, навострив уши.
– Ой, какой сладенький! – засюсюкала я от умиления, беря псинку на руки. – Хорошенький, маленький… ты что тут один ходишь?.. Не злой совсем… у, пузатый…
Я пощекотала мягкое брюшко. Щенок чихнул.
– Будь здоров!..
– Спасибо…
– Э-э?! – обалдела я, выпучив глаза. «Нет! Не может быть! Фиг с ним, с Мышом, но собаки – не разговаривают!»
– Извини, – смущенно сказал щен. – Я случайно. Все время забываю, что на четырех лапах нельзя говорить. Ты папе не скажешь?..
– Э-э… – Похоже, с речевым аппаратом у меня некоторое время будут серьезные проблемы…
Щенок вздохнул, вывернулся у меня из рук и, крутанувшись волчком, сделал сальто в воздухе.
– Айес?.. – О, кажется, голос прорезался.
– Да, – сказал мальчик, виновато улыбаясь. – Папа в дозоре, а мне скучно одному. Вот я и…
– Ты все слышал? – догадалась я, постепенно выходя из столбняка.
«Все нормально, дышим ровно… Ну подумаешь, тут и не такое бывает!..»
– Да я в полуха… честно, я не подслушивал!
По красным щекам пацана было видно, что подслушивал. Причем старательно. Ладно, малыши все любопытные.
– Так ты что, оборотень, что ли?
– Я?! Нет! – Он испуганно замахал руками. – Оборотни – недочеловеки, полуволки, они людей едят! А мы…
– Мы?! Так вы тут все такие? – Я с опаской посмотрела на задернутый полог пещеры. – И он тоже?
– Тоже… – Айес пожал плечами, – Мы – Стражи Тени!
– Чьей?..
– Человеческой. Когда-то наши предки служили людям!
– Давно, видать, это было… – проворчала я, вспомнив холодные глаза блондина. – Этот ваш Иллан нас на дух не переносит!
– Просто он…
– Айес, – раздалось сзади, – возвращайся к себе.
– Иллан, – заныл тот, – ну еще минутку! Мы разговариваем…
Ответом ему был глухой рык. Мальчик беспомощно посмотрел на меня и исчез в соседней пещере. Их тут, этих пещер, было полно. Значит, племя действительно большое… «Стражи Тени. Они умеют превращаться в собак?.. А я-то голову ломаю, почему здесь так много братьев наших меньших и так мало людей»… Я повернулась на голос. Здоровенный пес с черными подпалинами, слегка смахивающий на волка, сощурил на меня голубые глаза:
– Сидишь?
– А что мне еще делать-то?.. Вот солнце встанет – и уйду. Злой ты. А еще говорят – собака – друг человека…
– Я не собака…
– Действительно!.. Это у меня, наверное, зрительные галлюцинации!
– Что?
– А, проехали…
– Куда?
– Слушай, ты что, издеваешься? И так все плохо! – сорвалась я. – Сижу здесь, в полном неглиже, где нахожусь – без понятия, что дальше делать – не' знаю, Мыш потерялся, отряд, наверное, уже в Мелиоре, еще и ты тут… рычишь! Причем в буквальном смысле!
Пес присел на задние лапы и удивленно растопырил уши:
– Мелиор?.. Ты оттуда?
– Нет, я туда. Есть одно дельце.
– Какое?
– А тебе зачем?.. Пристал с вопросами, как «Дирол» к подошве… встреча у меня там. С неким Деймером.
– Деймер?! – Он сверкнул глазами и оскалил белые клыки. «Жуть страшная! Щас покусает, точно!.. А главное – абсолютно ни за что!»
Пес одним прыжком опрокинул меня на землю и, упершись тяжелыми лапами в плечи, прохрипел:
– Так ты из них?!
– Из кого?.. – Я трепыхнулась, но сбросить псину мне не удалось. – Слезь с меня, волкодав херсонский, раздавишь же!..
90
– Смерть приспешникам Черного Воина! – взревел он, нацеливаясь мне на горло.