Читать интересную книгу Бархат и опилки, или Товарищ ребёнок и буквы - Леэло Тунгал

Теперь тёте, как я считала, следовало быстро перекинуть ногу через заднее колесо мотоцикла, вскочить на заднее сиденье и выкрикнуть что-нибудь, например, «Давай, жми!», или «К новым трудовым победам!», или «Вперед, товарищи!».

Но не тут-то было — чтобы взобраться на сиденье, ей потребовалось столько же времени и возни, как и давеча, да ещё сколько времени ушло на прикрытие её коленей.

Тата оставил нас ждать на автобусной остановке, а сам помчался к стоявшему у дороги дому Поверуса, чтобы оставить мотоцикл в его дворе.

— Задержите автобус на пару минут, — крикнул он нам через плечо.

Я забеспокоилась: как мы с тётей сможем задержать автобус? Но, к счастью, делать этого нам не пришлось, и на то были две причины. Во-первых, тата очень быстро успел вернуться. По-моему, у него на это и двух минут не ушло. А во-вторых, автобус вообще не пришёл. Мы ждали, ждали, ждали, а его всё не было и не было…

— Эти русские автобусы… Никогда не знаешь, что с ними может случиться! — стала возмущаться тётя Анне. — Если поверишь этому русскому порядку, непременно хоть наполовину, но обманут.

Тата достал часы из кармана и усмехнулся:

— Ну, русских обвинять сейчас не приходится — мы почти на четверть часа опоздали. Ты и средства передвижения — почти тема для анекдота!

— Тема для анекдота? Какого анекдота! — разгорячилась тётя Анне. — Сам ты всё оставил на последнюю минуту, как всегда, а я теперь тема анекдота! На этом говённом мотоцикле вообще нельзя возить ни одну порядочную даму!

— О да! — Тата кивнул в знак согласия. — А помнишь, как я тебя в молодости учил ездить на велосипеде? Ты меня била ногой, чуть инвалидом не сделала! Выдрала у меня целый клок волос, когда я бросил руль…

Тётя кинула на тату быстрый взгляд и сказала заносчиво:

— Посмотри на себя в зеркало — у тебя волос осталась едва ли четверть! А за велосипед я дала тебе сорок крон, на эти деньги можно было новый купить…

— Ладно, хорошо, что оба в живых остались…

— А там, на Штромке, на катке, там ты меня нарочно одну оставил посреди катка на самом скользком месте, и сделал вид, будто меня не знаешь! — продолжала тётя.

— Ну да, там… Там вообще удачно обошлось, что кто-то в живых остался, — начал хихикать тата. — Чудо, что никто из тех катавшихся, которых ты подкосила, не сломал ноги… А сама кричала, как на велосипеде, — мне стыдно было!

— Анекдот, анекдот! — ворчала тётя Анне. — Люди не могут всё время веселиться, кто-то и работать должен… Я с детства только и знала, что работала, а у вас с Лийлией всё время было только «ух!» и «ах!»…

— Ну ладно, — сказал тата. — На тебя благодарностей не напасёшься! Но теперь не остаётся ничего другого, как попытаться доехать до города на попутке.

Попутка — это было нечто! Из разговоров взрослых я поняла, что по дорогам ездят три сорта машин, на которых ездят люди: автобусы, мотоциклы и попутки. В автобусе и на мотоцикле я уже ездила, а теперь, значит, поеду в настоящей машине, в каких ездят взрослые.

Попутка

Но, как нарочно, на Лихуласком шоссе не было ни одной попутки. Мимо нас проносились разные легковые машины, из которых я различала «победы» и «москвичи», по шоссе в обе стороны ехали и так называемые грузовики с большими кузовами, но чего не было, так это попутки… От таты я узнала, как различают просто машины и попутки: просто машины едут с тупыми мордами в сторону города и не обращают внимания на людей, стоящих у края дороги, а попутка остановится сразу, как только тата поднимет руку.

Я сидела с тётей Анне на лавочке автобусной остановки, в то время как тата пытался распознать, какая из проезжающих мимо машин попутка.

— А может, просто поедем вечерним автобусом? — спросила тётя Анне. — Ребёнок наверняка проголодался, да и…

— Ну, вы можете, конечно, вернуться домой, — считал тата, — а я должен через полтора часа быть у адвоката, мне надо попасть в город во что бы то ни стало.

Он поднял руку и махал ею перед ехавшей из Лихула чёрной машиной. Но это была не попутка — с тупым безразличием машина промчалась мимо.

Тётя Анне достала из ридикюля небольшую баночку со стеклянной крышкой и предложила мне и тате маленькие щетинистые, но сладкие ягоды крыжовника, которыми вчера вечером мы наполнили эту баночку.

— Благодарствую, это всегда кстати! — заметил тата, сунул ягоду в рот, немного пожевал и затем выплюнул шкурку. Она полетела далеко, описав большую дугу.

— Это ещё что? — рассердилась тётя. — Думаешь, я предложила тебе немытые ягоды, что ли?

— Ах, мне никогда не нравилось есть целлюлозу, — буркнул тата. — А шкурка крыжовника — это и есть целлюлоза и больше ничего!

— И как тебе не стыдно! — Тётя Анне неодобрительно покачала головой. — Плюёшься, словно мальчишка или простолюдин.

— Да ещё какой! — усмехнулся тата. — Неужели ты не знаешь, что простому советскому человеку — истинному товарищу — требуется умение плевать на всё далеко, высоко и быстро! Да и умение плеваться столь изысканное дело, как и ковыряние мизинцем в носу, верно, дочка?

— Как это ты умеешь плевать так далеко? — не смогла я скрыть своего удивления. Я постаралась повторить за татой, но попала на носок сандальки…

— Это своего рода искусство! — засмеялся тата. — На сей счет Владимир Ильич Ленин сказал: учиться, учиться и ещё раз учиться!

— Что ты дуришь ребёнку голову! — рассердилась тётя Анне.

— Сначала подаёшь пример плеваться, затем поминаешь Владимира Ильича… Потом она будет говорить чужим людям, что отец плевал на Ленина, что ты тогда скажешь?

— Ничего я не скажу, я давно не малявка. Я знаю, кто такой Ленин! — сказала я важно и копила во рту слюны, чтобы сделать особенно большой плевок очень далеко. Я давно убедилась, что при тёте Анне ни в коем случае не стоит петь:

Мы знаем, великий Ленин,заботлив и ласков был.Он взял бы нас на колени,с улыбкой бы нас спросил:Ну как вам живётся, дети?И наш бы звенел ответ:Мы всех счастливей на свете,так выполнен твой завет!

Попреков и замечаний тёти Анне было и без того достаточно, так что теперь следовало тихонько упражняться в выплевывании шкурки крыжовника и между делом — особенно утончённо — выковыривать мизинцем козявки из носу. И именно в этот момент появилась ПОПУТКА! Она, правда, сначала проехала мимо автобусной остановки, как обыкновенная машина, но вскоре затормозила, зашуршав шинами об асфальт, остановилась и дала задний ход.

С виду это была обычная серо-бежевая «победа», но на самом деле настоящая попутка!

Водитель вышел из машины и крикнул:

— Тунгал! Это ты, что ли?

— Да, я, — кивнул тата.

Владелец попутки — невысокий дяденька в светло-коричневой куртке и клетчатой кепке — подошёл к нам и протянул тате руку.

— Давай пятерню! Вот так сюрприз! Ты меня помнишь?

Тата улыбнулся незнакомцу, подавая руку. И сказал немного неуверенно:

— Вроде бы лицо знакомое…

— Ну, ничего удивительного, таких мальчишек, как я, вокруг тебя была целая ватага. Но мне ты дал длинный карандаш из слоновой кости, помнишь?

— Вроде были, да, телефонные карандаши, фирма их раздавала в качестве рекламы… — сказал тата, наморщив лоб.

— Именно, именно! За такой теперь можно получить лет десять, если не больше… Да что я говорю — по меньшей мере, пятнадцать! Ну да, время оккупации в расчет брать нельзя! — тараторил дяденька, то и дело ухмыляясь. — В тот день у тебя взял интервью Ральф Парве, помнишь? Он теперь стал поэтом. А я — Юхо. Помнишь, как мы поспорили, что я через два года побью твой рекорд на восемьсот метров?

— Ну и как, побил? — усмехнулся тата.

— Куда там… Тем временем наступил период, когда бегать пришлось до посинения, но совсем не было времени при этом глядеть на секундомер или хотя бы на часы, — засмеялся Юхо. — Да чего мы тут на дороге разговариваем. Идём в машину, если тебе надо в город, милости прошу в мой лимузин!

Лимузин! Такой изысканной машины для попутки мы, конечно, не ждали, а Юхо тем временем любезно распахнул дверцу «победы».

В лимузине были уютные сиденья — вроде дивана, и пахло как-то по-особенному — немножко бензином, немножко асфальтом и немножко рыбой. Тата помог мне и тёте сесть на заднее сиденье, а сам поместился рядом с водителем.

Ну и разговорчив был этот Юхо! Главным образом он тараторил про стадион и спортсменов «Калева», про борьбу и бокс. Ни я, ни тётя Анне не знали, что тата в молодости ходил и на тренировки по боксу, но мама ему это запретила после того, как по приглашению таты пришла посмотреть соревнования по боксу. Это я решила запомнить — иной раз было бы здорово вместо соревнования в беге поиграть в бокс.