Отключилась я, похоже, даже раньше, чем донесла голову до подушки, сразу погрузившись в какие-то нежно-кремовые облака. Казалось, я парю в пространстве, как какое-нибудь перышко, и это было невероятно приятно. А потом я вдруг почувствовала, как меня кто-то подхватил. Но, как ни странно, это не испугало. Ощущение было привычным, словно меня каждый день только и делают, что носят на руках.
Я расслабилась окончательно, положив голову на чье-то плечо. Послышался тихий смех, и чей-то голос пощекотал шею:
— Я скучал по тебе…
Нежные губы мягко коснулись ключицы.
— Тебя так долго не было…
Дорожка из быстрых, легких поцелуев протянулась по шее и добралась до уголка рта.
— Я уже думал, ты больше никогда не придешь…
И он завладел моими губами. Да еще как… Едва ощутимые поцелуи превратились в жаркие и жадные. А где-то в глубине моей души разгорался такой же пожар. Будто и я давно ждала именно этот голос, эти руки и губы. Они были знакомыми и таким желанными, что в голове не осталось никаких мыслей, кроме той, что я не хочу, чтобы этот поцелуй заканчивался.
Но оказалось, что даже во сне необходимо дышать…
С трудом оторвавшись от его губ, я отвела ладонью невидимую в тумане мягкую прядь волос, щекотавшую щеку, и коснулась теплой кожи.
— Кто ты? — выдохнула я, найдя его губы.
— Не помню… — То ли выдох, то ли ответ поцеловал подушечки пальцев, и я, вдруг лишившись опоры, полетела куда-то вниз сквозь кремовые облака.
От неожиданности я взвизгнула и… проснулась. Вокруг царила тишина. И, разумеется, никаких неведомых любовников не наблюдалось.
— М-де… — проворчала я, ошалело оглянувшись. Губы все еще горели от несуществующих поцелуев, а пресловутые бабочки в животе разве что фигуры высшего пилотажа не демонстрировали. — Только эротических снов мне и не хватало для полного счастья. Поздравляю, Секлетинья, превращение в старую деву идет полным ходом!
Я сплюнула и, собрав все карточки в колоду наподобие игральных карт, пошла в подвал. Костя увязался следом, но я не возражала. Все же, несмотря на всю мою браваду, мне было слегка не по себе, и присутствие пусть и бывшего, но хотя бы знакомого человека успокаивало.
В подвале пахло ожиданием. Я вряд ли способна объяснить, почему воспринимала это именно так, но с определением не затруднилась ни на секунду.
— Ты, — опасаясь передумать, я поспешно ткнула пальцем в первое попавшееся привидение, — выходи.
Призрак на какое-то время будто растворился в зеленой дымке сферы и вновь оформился уже за ее пределами.
— Назови свою расу, — велела я, пожалев, что не удосужилась перечитать инструкции в книге. Помнила только, что отражение души не может ничего сделать без моего приказа, так же как и не выполнить его.
Впрочем, в данном случае спрашивала я только для проформы. Упокоить кого-нибудь окончательно я была не готова. Следовательно, оставались только два варианта: местная община или опять Серые тропы. И представший передо мной индивидуум для общины явно не годился: от него буквально волнами разило ненавистью и злобой. Да и внешне он походил на старого каторжника.
— Гном, глупая человечка, — выплюнул призрак.
— Серые тропы, — отозвалась я и, глядя, как мутный туман, только что хотя бы отдаленно напоминавшей человека, смерчем затягивает в зеленый бассейн со Струнами, тихо добавила: — Глупый гном.
Убедившись, что призрак гнома исчез без следа, я перевела дух. Если раньше у меня и были какие-то сомнения в своей способности решать чужие судьбы, то теперь они развеялись, как призрачный гном только что. Книга обещала отталкивающую внешность для «нехороших» душ. Но кроме внешности я, оказывается, еще и чую отношение, настроение гостей с Серых троп. Как можно ошибиться в таких условиях, я не понимала. Ну и, в конце концов, я ведь не казню без суда и следствия. Хватит с меня бабки. Даже если вдруг угораздит каким-то непостижимым образом вернуть на Серые тропы кого-то хорошего, это отсрочка, а не окончательный вердикт.
Я уже протянула руку, чтобы в лучших традициях районных поликлиник рявкнуть: «Следующий!», и остановилась, не донеся ладонь до сферы каких-то несколько сантиметров. Отправить призрака обратно на Серые тропы труда не составило, а как быть с теми, кому дорога в общину? В книге говорилось только о принятии решения, которое следовало озвучить. Что произойдет после этого, оставалось за кадром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Выругавшись, я отошла от пузыря и присела на парапет бассейна. Опять загадка! И почему было не написать понятную, четкую инструкцию. Как, например, к микроволновке: «Режим „один“ — разогрев, режим „два“ — гриль. Сушить в агрегате носки, волосы и кошек категорически запрещается». И никаких проблем!
Уже знакомый удар гонга вырвал меня из размышлений. От неожиданности я подскочила, едва не свалившись в бассейн.
— Здесь что, всегда такой проходной двор?! — возмущенно спросила я у Кости.
Тот только руками развел.
— Может, ну их на фиг? Постоит и уйдет?
Костя замотал головой.
— Думаешь, не уйдет?
Разумеется, мой костлявый друг не замедлил кивнуть. «И ты, Брут, — проворчала я, поднимаясь. — Мафия и круговая порука. Все вы тут заодно!»
Отсутствие в холле Васьки с очередным оскорблением наготове несколько примирило меня с действительностью.
Надо привыкать. Я теперь не младший сотрудник заштатного архива и главный «куда пошлют», а госпожа Потусторонья. Судя по тому, как разливался соловьем Георгий, нечто среднее между королевой и божеством. Хочешь не хочешь, а придется и привыкать, и соответствовать. Я представила себя сидящей в тронном зале из черного мрамора и величественно кивающей многочисленным посетителям. Краем глаза я поймала свое отражение в начищенных доспехах и скривилась: потертые джинсы, тесная футболка и лохматая голова. Трон из величественного видения тут же превратился в унитаз.
Подивившись на выверты собственного подсознания, я заскочила в уголок задумчивости и, не обращая внимания на нетерпеливо застывшего у входной двери Костю, развернулась на сто восемьдесят градусов. Решила соответствовать — привыкай прямо сейчас.
Полчаса спустя я уже вполне годилась если не для трона, то для какого-нибудь королевского кресла рангом поменьше, по крайней мере. Волосы удалось собрать в высокую прическу, спасибо моему всесилию. Бабкино платье в пол выглядело куда солиднее штанов из синей джинсы и, кстати, скрыло кроссовки. На тупоносые, даже на вид безумно неудобные туфли моего желания «соответствовать» пока не хватило.
Покрутившись перед зеркалом, я удовлетворенно кивнула и, величественно задрав подбородок, отправилась встречать очередного гостя. К сожалению, степень величественности пришлось уменьшить. По-королевски глядя поверх голов, я прозевала первую ступеньку и, если бы не Костя, пересчитала бы все остальные собственным носом. Изображать «ее величество на прогулке» сразу расхотелось.
Посмеявшись над собственными потугами, я уже совершенно нормально спустилась в холл и распахнула дверь. На пороге, сверкая зелеными глазищами, с самым гордым видом сидел Васька.
— Что? Мириться пришел? — хмыкнула я. — Это правильно. Не хами больше и… А что это ты там принес?
Я присмотрелась к странному бледно-розовому шнурочку, свисавшему из пасти кота. Покойника какого-то ограбил, что ли, чтобы мне подарок принести?
— Фу. Ну-ка выплюнь каку! — возмутилась я.
Ей-богу, его глаза сверкнули самым настоящим торжеством, когда он прямо мне на подол выплюнул серый обслюнявленный комок.
Крыса!!! — взвизгнула я, пытаясь стряхнуть отвратительный подарочек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Как бы не так! Этот котоизверг приволок не просто крысу. Он приволок жи-ву-ю крысу. Живую! Мать его кошку! И эта тварь уже проворно взбиралась по моей юбке!
— Забери! Убери! — завизжала я, тряся юбками, как отвязные танцовщицы канкана. — Мама!!!
Крыса отлетела в угол и, ошалело замотав головой, рванула обратно к дивану.
— Помогите! — Из горла вырвался визг, граничащий с ультразвуком.