Жилища из шкур тоже раскладывать поленились. Только «ежей» выставили по периметру. Ну и развели костры, нарубив росших то тут, то там кустарников. После чего повалились спать.
Естественно, полагаться на учёных-дозорных мы не стали: выставили своё охранение. Мне выпало дежурить в середине ночи, так что я расстелил спальник, забрался внутрь и мгновенно уснул.
Дневник Листова И. А.
Сто тридцать пятый день. Пересечь заросли.
До Тропы Гигантов добрались к середине дня. В этот раз сборы оказались куда короче, поэтому до обеда удалось немало пройти. А вот дальше мы промучались долго, пока чистили путь через полосу джунглей.
По пути мне пришлось объяснять Семёну, Людвигу, Златовласке, Буру, Фрицу и ещё нескольким руководителям, что такое Алтарное, чем живёт и кем управляется. А заодно, откуда я сам и как сумел уйти к морю.
Рассказал я, естественно, и про гигантов, на одном из которых мы приехали. Это вызвало живой интерес у Фрица с Златовлаской. И, ожидаемо, бурный спор. Фриц упрямо настаивал, что таких животных «быть не мочь», «нет предпосылка» — и вообще какой-то «нонзенс». А Злата привычно тыкала коллегу в то, что дело учёного — не спорить с фактами, а пытаться их объяснить.
К сожалению, полностью удовлетворить их интерес к местным исполинам я не смог. Хотя рассказал всё: и что сам подметил, и что СИПИН объяснял. Но это была лишь капля в море неиссякаемого любопытства учёных…
На дневной привал устроились в тени горной вершины. Той самой, где располагался наблюдательный пункт Алтарного. Сейчас он пустовал: новых дежурных никто не присылал, а предыдущих съели бестии, когда те решили рискнуть и прорваться обратно.
Натоптанная тропа через Страшную Пущу быстро начала зарастать. Теперь она еле просматривалась на лесной подстилке. Правда, мы могли обойтись и без неё: главное –выдержать нужное направление.
Страшная Пуща вызвала интерес не только у биологов. Особенно впечатлило ребят Семёна количество живности в южной части Пущи.
— Мы, грешным делом, думали, что здесь везде, как у нас!.. — восхитился Бур. — А оказывается, есть тут хорошие места…
— Раньше здесь такой ящер жил, что хорошими я бы эти места не назвал! — возразил Пилигрим.
По Пуще шли до тех пор, пока позволял дневной свет. Понятное дело, в итоге учёные страшно вымотались. Так что новость о ночном привале их осчастливила, как малых детей. Правда, мы не дошли до края леса совсем немного… Если всё будет хорошо — к середине следующего дня будем в Алтарном.
Вернее, были бы… Если бы не зубастая осада. Соваться туда без разведки — форменное самоубийство. А самоубийц среди землян в новом мире не осталось. Большинство выбыло в первый же месяц. А остальные старались хотя бы не помереть по-глупому.
Ужин прошёл в молчании. Ели сосредоточенно, лишь бы не уснуть прямо с куском во рту. Зато лагерь в эту ночь был освещён значительно лучше: дрова в лесу искать проще, чем на каменистой равнине.
Бестий мы не боялись — до них было ещё далеко. Костры они не увидят, а глубоко в Пущу не полезут. Поэтому на сей раз мы решили своих дежурных, плюс к Семёновым, не выставлять. Завтра, возможно, придётся прорываться с боем. А значит, всем надо было выспаться. Если что-то и случится — учёные разбудят.
В общем, сразу после ужина я расстелил спальник и улёгся на нём. Внутрь забираться не стал, чтобы утром не отжимать мокрую от пота одежду. Как показал предыдущий привал, летние ночи не дают ни шанса замёрзнуть во сне…
Дневник Листова И. А.
Сто тридцать шестой день. Вот и верь после этого людям…
Я не знаю, что меня разбудило.
Может, вокруг было слишком уж тихо для ночного леса? Но чтобы так просыпаться от изменения шумового фона — это же сколько надо в лесу ночёвок-то провести?
А может, правы те, кто говорит, что у меня «жопочуйка»? Этого я тоже не знаю.
В любом случае, я выскользнул из сна рывком, будто меня окатили ледяной водой.
Открыл глаза. И уставился на морду бестии, которая меня с интересом обнюхивала. Здоровенная бестия… Серая и совершенно мне незнакомая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А ещё в свете затухающих костров мелькнули лапы других бестий… И надо бы удивиться, почему не подняли тревогу дежурные… И почему нас не разбудили питомцы… Но спросонья я понял только одно…
Надо бежать.
Я взревел, как сирена на машине МЧС, отчего стоящая надо мной бестия взвилась в воздух и отпрыгнула на пару метров. А я, не переставая предупреждающе орать, вскочил на ноги. И, не теряя времени, рванул к ближайшему дереву. Благо, их в Пуще было много.
Сам не помню, как и когда у меня в руках оказались винтовка с рюкзаком. Умудрился ведь как-то не только подхватить, но и за плечи закинуть…
От моего сигнального ора бестии шарахались в разные стороны, а люди начинали просыпаться.
— А-а-а-а-а! — примерно такой боевой клич выдал Хир-Си, выпрастываясь из-под спальника и хватая копьё.
На высоте трёх метров я оказался раньше, чем лагерь успел проснуться, а бестии — опомниться. И, наверно, само провидение не дало мне совершить непоправимое… Винтовка сухо клацнула затвором, но выстрела почему-то не последовало.
А ведь я навёлся на самую крупную бестию в атаковавшей стае!.. Зверюга была совсем близко. Но, как я уже сказал, винтовка дала осечку — чего на моей памяти практически не случалось. Всё-таки оружие и патроны, сделанные на Алтаре, имели высочайшую надёжность.
Впрочем, я даже не знаю, какие бывают причины у осечек… Помнил только, что в такой ситуации ни в коем случае нельзя сразу же доставать патрон. И не помнил причин, почему. Но предположить-то мог!
Если вопрос не в отсыревшем порохе — значит, патрон ещё может выстрелить. А отстрелить себе пальцы, сидя на высоте трёх метров над землёй — паршивая идея, откровенно говоря… Поэтому вместо того, чтобы остервенело дёргать затвор, я просто осмотрелся. Всё равно без оружия я не особо мог кому-то помочь.
Я увидел Хир-Си, отмахивающегося от бестий… Его жену с луком, которая пыталась прицелиться… Кострому, отпихнувшую от себя зверя… Дуная, который пытался удержать приближающуюся к горлу пасть…
Увидел пустой спальник Пилигрима. Увидел Мелкого, который отползал задом сразу от трёх бестий. Семёна, со всех ног бегущего к дереву. Визжащую от ужаса Златовласку. Шкодливо вывалившего язык Русого…
Русый⁈
— Какого хрена? — удивлённо выдавил из себя я. — Это что такое? Ты нас предал? Или друзей привёл?
И внимательно посмотрел вниз. На крупного самца, которого минуту назад чуть не пристрелил.
А тот осклабился, вывалил язык и…
…Я увидел, как самец уводит самку и детёныша из стаи, чтобы спрятаться, а потом пойти к двуногим…
…Я увидел, как тут, в Страшной Пуще, они встретили группу таких же, как он…
…Я увидел, как бестии собирались здесь в лесу, пережидая войну сородичей…
…Бывших сородичей….
…Увидел грязно-бежевого таракана на дереве…
Обиделся, само собой. Понятно же, что он на меня намекает!
…Увидел спящих дозорных…
…Увидел своё удивлённое лицо. И услышал свой крик…
После этого мне захотелось перезарядить винтовку. Чтобы-таки пристрелить тех умников, кто уснул на посту. На незнакомой планете, в Страшной Пуще!..
А потом я решительно слез с дерева. Надо было остановить это безобразие, пока люди и новые члены Верной Стаи не перебили друг друга.
А потом, когда удалось всех успокоить, нам ещё пришлось идти в ночной лес. Нужно было разыскать тех, кто успел с перепугу сбежать.
К счастью, у бестий отличный нюх, поэтому беглецы нашлись быстро. Мало кто сумел удрать далеко. Большинство — метров на двести-триста. Где-то на этой дистанции как раз наступала первая усталость и одышка. Приходилось притормозить, чтобы решить, что дальше делать.
А потом я смотрел, как учёные совершенно не интеллигентно раздают тумаки, поджопники и подзатыльники тем, кто уснул на посту.
Я был удовлетворён.
Дневник Листова И. А.