Законных королевских детей, наследников трона от брака Кристиана IV и Анны Катрин Бранденбургской, Сесилия видела очень редко. Они почти никогда не бывали там, где находились дети Кирстен. Кстати, многие сомневались в законности брака Кирстен Мунк с королем: официально они не венчались. Но он неизменно называл ее своей дорогой супругой и утверждал, что она его законная жена. Она же, напротив, называла своих детей отродьем.
Сесилия питала слабость к королю Кристиану. О нем можно было сказать все, что угодно, но никто не мог отрицать его заботы о близких. Особенно он был внимателен к детям — он заботился обо всех, предоставляя им все самое лучшее. Вместе с тем он был неизменно лоялен по отношению к фру Кирстен и, несмотря ни на что, был привязан к ней. Она не могла простить ему то, что он окрестил их первую дочь Анной Катериной, в честь умершей королевы. По мнению Сесилии, в этом заключалась причина ее ненависти к первому ребенку.
К тому же у детей была строгая надзирательница, так что Сесилии много раз приходилось утешать своих протеже, когда те получали взыскание или были пороты розгами: Леонора Кристина — за то, что высказывала собственное мнение, а Анна Катерина — за то, что была дохлым цыпленком. Время от времени являлась Кирстен Мунк — скорее по долгу, чем из любви к детям — и, видя Сесилию, выигравшую дело Александра Паладина, вымещала свое разочарование и чувство ущемленного самолюбия на детях. Необузданная по натуре, она набрасывалась на всех подряд и уходила из комнаты под общий вой и плач. Подготовка войны требовала времени. Государственные мужи не желали удовлетворять воинственные желания короля, так что Александр пока не уезжал в Хольстен. Однажды вечером он встретил Сесилию в вестибюле Габриэльсхуса и лаконично сказал:
— Сегодня приехала моя сестра. Она желает видеть тебя.
Его лицо ничего не выражало, и это кое о чем говорило.
— Господи, сохрани, — пробормотала она. — Дай мне силы, Александр!
Он с горечью рассмеялся.
— У тебя и так достаточно сил. Это меня она не любит.
«Это отношение быстро распространится и на меня», — испуганно подумала она.
Нетвердым шагом, с дрожащими коленями она вошла в гостиную.
Графиня Урсула Хорн была старше своего брата. У нее была необычайно прямая осанка, темные, как и у брата, волосы. Но глаза ее были светлыми, серо-карими, холодными, как лед, когда она смотрела на входящую Сесилию. Ее нос, в отличие от прямого носа Александра, напоминал ястребиный клюв и выглядел очень аристократично. Тонкие губы были ярко накрашены. Вид ее испугал Сесилию. Она знала, что Урсула Хорн была вдовой немецкого моряка, героически погибшего, и что прислуга в Габриэльсхусе почувствовала себя подавленно, едва услышав ее имя.
Молодая норвежка почтительно склонила голову перед своей более знатной золовкой и была удостоена короткого кивка головой.
Александр неслышно вошел следом за Сесилией и положил ей руки на плечи, хотя их прикосновения друг к другу обычно бывали очень редкими.
— Это Сесилия, Урсула, — сказал он.
Казалось, сестра не слышит его.
— Каковы причины того, что Вы вышли замуж за этого бастарда? — резко спросила она Сесилию. — Деньги? Или блестящий титул?
— Любовь, — ответила Сесилия, вспыхнувшая, как порох.
Но ей удалось сохранить спокойный тон.
— Не надо говорить мне глупости! Учтите, я быстро раскушу, в чем дело. Магдалина! — крикнула она горничной. — Разве этот мошенник взял на себя командование этим домом?
Магдалина сделала книксен.
— Нет, Ваша милость. Мы все уже так привязались к фру Сесилии.
— Хм, — многозначительно произнесла Урсула. — Вы гувернантка детей Его Величества и этой Кирстен Мунк, как я слышала?
Она просто выплюнула имя Кирстен Мунк. «По крайней мере, хоть в этом у нас есть что-то общее», — подумала Сесилия.
— Да, это так, — ответила она.
— Ничего не скажешь, очень подходящее занятие. Ведь собственных детей Вам вряд ли придется иметь.
— Мы надеемся их иметь, — сказал Александр и слегка сжал плечи Сесилии.
— Не смеши! — фыркнула Урсула, не глядя на него. — Я не разговариваю с тем, кто опозорил имя семьи таким гадким способом. У вас не будет детей, и вы оба хорошо об этом знаете.
И тут наследство Суль снова вспыхнуло в Сесилии.
— Мы сделаем все, что возможно, — возразила она самым что ни на есть некультурным тоном Людей Льда.
Золовка уставилась на нее, потом повернулась и пошла к выходу.
— Я не люблю, когда мне лгут прямо в лицо, — сказала она, покидая гостиную. — Не знаю, что за игру вы ведете, но я уверена в одном: мой мерзкий, ничтожный брат со своими противоестественными наклонностями никогда не ляжет в постель с женщиной.
Сесилия стояла, ощущая ярость и разочарование. И только мягкий голос Александра вернул ей мужество.
— Не огорчайся, Сесилия! Она не знает о нашей дружбе.
— Благодарю, — произнесла она, пытаясь улыбнуться. — Но мне хотелось бы, чтобы твоя родня приняла меня.
— Так и будет, мой друг. Ты приносишь мне такую радость, ты даешь мне так много, Сесилия. С каждым днем мое уважение к тебе растет. Лучшего спутника жизни мне не найти.
— Иногда я бываю несколько вульгарной, — пыталась оправдываться она.
— Урсула заслужила это, — улыбнулся он. — И мне нравятся в тебе эти дикие, кошачьи черты. Это так непохоже на тебя, и я не понимаю, откуда в тебе это.
Сесилия-Суль мягко и загадочно улыбнулась.
Она так горячо желала поехать вместе с Александром домой, в Норвегию, и представить его всем. Но война могла начаться со дня на день, и у него не было разрешения покидать эту часть государства.
Во время карнавала они дважды побывали на балу: в преддверии войны король хотел развлечься. На одном из таких праздников Сесилия оказалась среди незнакомых людей, но, почувствовав взгляд Александра, она оглянулась: он улыбался ей с другого конца зала и, несмотря на то, что был занят беседой с другими мужчинами, тут же направился к ней. И он сделал это не из чувства долга, а потому, что ему не хватало ее общества.
Во время второго бала кто-то вдруг позвал его: «Александр!» — радостным и удивленным голосом. Сесилию удивила реакция ее мужа: на его лице появился румянец, лежащая на спинке стула рука сжалась с такой силой, что побелели суставы.
Это была молодая пара, а звал его мужчина — и он, сияя от радости, направился к ним.
— Александр, вот это встреча, сколько лет, сколько зим! Это твоя жена? А это моя. В самом деле, мы выбрали красавиц!
Александр на миг растерялся, но тут же взял себя в руки.
— Сесилия, это Гермунд, о котором я так много рассказывал. Мой лучший друг юности. Гермунд, это Сесилия, моя жена, как ты уже догадался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});