желали, чтобы он претворил в жизнь, как только Король сочтет то уместным.
Однако хоть сие дело [королевские празднества] кое-кому и казалось великим, [самим] Инфантам, помнившим о том, кто они есть и сколь благородную кровь имеют, оно казалось весьма ничтожным. Все же они терпели его [такой план своего посвящения в рыцари] в то время, когда дело мира [с Кастилией] было под сомнением, полагая, что коли мирный договор подписан не будет и война продолжится, то такое положение вещей свяжет ему [их отцу-Королю] руки, сами же они смогут почетным образом получить в том свое рыцарство; однако после того, как мирный договор был подписан, они уразумели, что не там находился [для них] верный случай (nao ficava hi cousa certa), чрез каковой они смогли бы стать рыцарями тем образом, каким того желали.
И, собравшись однажды все втроем [108], а с ними вместе и граф Барселуш [109], они затеяли о том споры (travaram em aquela razao) как о вещи, что была еще свежа у них в памяти. И сие происходило в палатах их отца, сами же они пребывали в удалении от его присутствия, оставив его наедине с некоторыми делами, коими он на тот момент был занят; и столько проговорили о том деле со своим рыцарством, и много доводов было выдвинуто промеж них. В завершение же (a conclusao) они решили говорить о том с Королем.
— Поговорим, — сказали они, — с Королем, нашим сеньором и отцом, и скажем ему, чтоб он приказал [провести в жизнь] некое дело, в коем мы смогли бы явить доказательства нашей чести (em que possamos fazer de nossas honras), [и] где он смог бы сделать нас рыцарями, как то подобает величию его положения и превосходству нашей крови. Ибо коли скоро мир с Кастилией подписан, а со стороны Грады [Гранады] у нас нет верной надежды, то со всем этим в настоящий момент (nao ha hi pelo presente) нет ничего подходящего, в чем мы могли бы получить рыцарское положение, коли только не начать поиски заново. Ибо чрез тот способ (ca pela maneira), коим его милость [Король] имеет желание то содеять, все есть вещь малой ценности для величия подобного дела — ведь сколь бы ни были велики празднества, никогда имя их не будет иметь большой ценности для подобного случая, ибо для подобных [нам] людей степень своего рыцарства только и следует получать, что в великих деяниях [телесной] крепости, с великими трудами и опасностями и при виде крови своих врагов, разлитой пред их ногами. Сыновья же мещан и купцов, чья честь не может быть простерта далее подобного положения, ss. [scilicet, «а именно»], посвящения в рыцари, — для сих то дело подходящее (cousa convinhavel), коли будут устроены празднества и игры, ибо вся сила их чести лежит в славе их расходов.
Граф же Барселуш был старше их всех; какового, хоть и недоставало ему знатности рода со стороны матери, сотворил Бог столь добродетельным и с сердцем такого величия, что во всех вопросах чести скрадывал он низость материнской крови. И, вместе с тем, обладал он весьма великим благоразумием, какового вследствие имел в королевстве большой вес в [плане] совета — тем более что на протяжении долгого времени он уже пребывал вне сих королевств и бывал в домах великих князей и сеньоров, где ему оказывали великий почет, как по причине того, чьим сыном он являлся, так и из-за величия его должности (grandeza do seu corregimento), ибо, помимо того, что должности его (seus corregimentos) [110] были велики и славны, он вез с собою многих сеньоров и вельмож вместе со многими другими фидалгу сего королевства, кои всегда были ему весьма добрым сопровождением; и столь далеко было его путешествие, что он достиг Святого Дома Иерусалимского [111]. В сем путешествии, что он таким образом свершил, он [многому] научился и узнал много вещей, что повидал в тех чужих краях, каковых вследствие полезный его совет имел гораздо более веса. Так что, в силу всех сих вещей, хоть Инфанты и были столь осторожны и сдержанны, они все же возымели великую смелость для того, чтобы говорить со своим отцом, когда увидели, что граф столь великим образом восхваляет доброе их намерение.
ГЛАВА IX.
Как Жуан Афонсу, королевский управляющий, говорил с Инфантами о городе Сеута и как Инфанты говорили [о том же] со своим отцом
Еще не были те доводы изложены до конца в полном виде, как вдруг туда явился Жуан Афонсу, управляющий Короля (vedor da fazenda de el-Rei) [112]; каковой, хоть и не имел определенно уверенности насчет намерения [Инфантов] (determinadamente nao houvesse certidao de proposito), на основании догадок о том, что узрел, понял, что дело, о коем говорили те сеньоры, было весьма серьезно. Ибо в подобных делах [естественным образом] отделяются люди благоразумные от прочих, разумения недалекого (de grosso engenho), каковые [благоразумные], сколь бы ни были малы приметы того, что происходит и делается, большею частью [верно] истолковывают то, что у другого на душе. И посему Жуан Афонсу, чья ясность разумения была основною причиною его возвышения, найдя вот так Инфантов, пожелал узнать конечную цель их намерения, ибо свойство [того] предмета (qualidade de sostancia) показалось ему силы такой, что произойти от нее могло лишь деяние великое и весомое (pesado). И, как милости, он попросил у них, дабы они пожелали поведать ему об основании своего намерения.
И, хоть Инфанты и желали скрыть самый мотив своего рассуждения (razoado), но, зная, что был он человеком здравомыслящим и добрым и имел большой авторитет в королевстве вследствие великого доверия, что Король, их отец, к нему питал, в конце концов поведали ему, явным образом, о своем намерении.
— Ваши помыслы, — сказал он, — в достаточной мере велики и добры, и, коли скоро вы возымели такое желание, я могу указать вам одну вещь, в коей вы могли бы исполнить то образом добрым и почетным. И сия есть город Сеута, что в земле Африканской, каковой есть город весьма выдающийся и весьма годный для взятия; и сие мне ведомо, главным образом, чрез одного моего слугу, коего я послал туда освободить некоторых пленников, о чем имел поручение. Он поведал мне, что то есть весьма великий и богатый город, и весьма прекрасный, и как со всех сторон его