Читать интересную книгу Подводное течение - Михаил Март

– А чего она от него добивалась? – спросила Анна. – Возможно, он отказался от денег, и она решила ему отдаться. Но стриптиз – это слишком банально для наших времен. Можно встретиться в кафе, предложить деньги. Получив отказ, позвать в номер на час. Сегодня все оговаривается заранее. А наша блондинка сразу пошла в атаку. Откуда такая самоуверенность?

– Тут надо признать, что женщина хороша собой, – вмешался Павел Слепцов. – Она в своих чарах не сомневалась. Меня шокировал финал – почему он задушил сооблазнительницу? Смысл? Может, он маньяк? Нормальный мужик воспользовался бы услугой и ушел. На этом все и кончилось бы.

– Вы правы, – согласился Листерман. – Она предполагала, что гость может ее обмануть. Для этого она поставила в сервант видеокамеру, чтобы потом шантажировать мужчину.

– В сервант? – переспросила Анна.

– Именно, – подтвердил профессор. – Я же был в их квартире. Сервант единственно возможная точка, с которой велась съемка. Там и поставила камеру за чашками, бокалами и что там еще было. Ну а как получилось – видели сами. Понятно, что не оператор снимал.

– Вы искали убийцу, как того просил обвиняемый? – задал вопрос Казимир.

– Нет. Я не специалист в этой области. Доказательства невиновности своего пациента я получил слишком поздно. Но что надо делать и с чего начинать, я не знал.

– Вы можете оставить мне эту пленку и дать имена участников? – поинтересовался писатель.

– Конечно. Для того я и принес этот материал.

Разговор прошел интересно, к вечеру все разъехались, и только Павел Михайлович Слепцов остался.

– Я хочу вам кое-что показать, Маша.

Он принес из коридора картину, найденную в квартире Наташи. Мария Аркадьевна и Анна смотрели на нее с восхищением.

Виртуозно и ярко отраженная страсть. Женщина в черных чулках исполняла стриптиз на сцене, в разноцветных лучах прожекторов, а на первом плане – голова мужчины, смотрящего танец.

– Что это? – удивилась Анна.

– Иллюстрация к первой главе. Почему бы ее не напечатать в журнале?

– Шедевр! – восхитилась Маша. – Обязательно напечатаем.

Они вернулись к столу.

– Я прочитала первые три главы, Павел Михайлович, и позвольте сделать пару замечаний.

– Конечно. Для того и приехал.

– Написано чудесно. Захватывает. Ваш маньяк, обожающий черные чулки, ходит в стриптиз-клубы, смотрит на девушек, а потом насилует стриптизерш и убивает их. Милиция ничего не может сделать. Маньяк очень хитер и изворотлив. Очевидно, мы будем гадать, кто он, до последней страницы. Таковы законы жанра. Но вам не кажется, что мы повторяем историю лондонского Джека-потрошителя? Которого так и не нашли в конечном итоге. Разница лишь в том, что ваша история происходит сегодня, в России, Джека зовут Иван, и он не вспарывает животы своим жертвам.

Писатель подумал, сделал глоток кофе и ответил вопросом на вопрос:

– Вы хотите изменить сюжет?

– Нет. Я в творческий процесс не вмешиваюсь. Но наш сегодняшний разговор показал, что в жизни все интереснее и сложнее. Мы хотим разобраться в сокровенных мыслях самого маньяка, его желаниях, хотим понять, что им движет. Ведь он же человек. Называя его монстром, мы лукавим. В каждом из нас живет маньяк, но мы умеем себя сдерживать, а он выплескивает все чувства наружу.

– Вы предлагаете мне примерить шкуру убийцы и писать роман от первого лица?

– Не так. Пусть маньяка возненавидят читатели, а вы должны сочувствовать ему или хотя бы понимать. Скажите, а вам нравятся девушки в черных чулках?

Он неожиданности Слепцов покраснел:

– Коварный вопрос.

– Не отвечайте. Они вам не нравятся. Во всяком случае, не возбуждают. А вот стриптиз, просмотренный нами сегодня, даже меня не оставил равнодушной. Читатели хотят понимать, что творится в душе убийцы и зачем он это делает. История столетней давности с Джеком-потрошителем сотрясала весь цивилизованный мир, и о ней до сих пор помнят. Но ни одна экранизация не имела успеха. Нужно вывернуться наизнанку и показать нам нутро, а нам демонстрируется кровь на асфальте. В жизни от вида крови нас воротит, в кино пролитый кетчуп нас не трогает. К книжному слову требований еще больше. Описать вид крови сложнее. Так не надо этого делать. Я не хочу знать, как, я хочу понять, почему? Разоблачение убийцы на последних страницах – слабость автора, а не закон жанра. По-другому он не может заставить нас дочитать его шедевр до конца. Я же согласна знать имя убийцы с первой страницы, идти за ним следом и пытаться понять, зачем он все это делает, кому что доказывает? Или самоутверждается. А может, его лечить надо, а не к стенке ставить! – Помолчав, Маша добавила: – Первую главу мы трогать не будем. Это прелюдия. А над продолжением подумайте. Я знаю, что ваше имя имеет вес и вас будут читать до конца. Но мне хочется, чтобы вы по-настоящему удивили своих читателей. Вот тогда звезда Павла Слепцова вновь засияет в полную силу.

Павел Михайлович чувствовал себя побитым псом. Но он не возражал, не спорил, а молчал. Тишину нарушила Анна:

– А кто написал эту замечательную картину?

– Один знакомый художник из Челябинска. Прочитал мою рукопись, ему понравилось, вот он и создал это полотно. Я, пожалуй, поеду, захвачу с собой видеокассету и признание Таисии Белецкой. Вы правы. Мне есть над чем подумать.

После его ухода Анна сказала:

– А ты умеешь вдохновлять творческих людей.

– Нет, Аня, это не вдохновение. Слепцов опустошен. После ухода жены он не способен на эмоциональный взрыв. Ему нужна муза.

– Так стань ею, если сделала на него ставку. Ты умеешь возводить таланты на пьедестал.

Они выпили, и Маша сказала:

– Неси дневник, продолжим чтение. Там сказано все, что нам нужно.

13

Дневник

20 мая 1972 г.

Приготовленный мною завтрак очень понравился Зинаиде Евграфовне. Старушка смотрела на меня влюбленными глазами.

– Кто же знал, что я проживу так долго. Мне уже девяносто исполнится в следующем году, а я обхожусь без врачей. Глафира умерла в шестьдесят четыре. Работала на меня за эту квартиру, а умерла раньше. Никакой справедливости.

– Ей негде было жить, и она работала за комнату? – спросила я, не очень понимая смысл слов Зинаиды Евграфовны.

– Нет. Эта квартира должна была достаться ей после моей смерти. Мы оформили для этого опекунство. Все по закону. Но Глафира вдруг умерла. А я не хочу оставлять квартиру государству.

– У вас нет родственников?

– Никого. Все умерли. Первым погиб мой муж. Хрущев расстрелял. Да, да, расстрелял. Это он на людях играл в либерала. Все, кто о нем знал больше положенного, ушли в могилу, а потом он на двадцатом съезде Сталина разоблачил, хотя у самого руки по локоть в крови. Как Никиту сняли, так все, кто уцелел, обратно на Лубянку вернулись. Леня Брежнев их восстановил. Ученики моего мужа до сих пор там работают. Цветы мне на день рождения и на Восьмое марта присылают. Теперь уже все генералы.

– То-то я смотрю, вы такая смелая.

Я даже не поняла, что ляпнула, но старушка хитро усмехнулась.

– Глаз мой меня никогда не подводил, Тая. Я в людях не ошибаюсь. Думаешь, не знаю, сколько денег лежит под скатертью? Знаю. У тебя была возможность взять, но ты копейки не тронула, и мысли такой не возникло. Я же вижу. Ты понимаешь, что счастье не в деньгах. Ты, Таечка, свое счастье не в деньгах ищешь, вот потому я и готова отдать тебе все. Если только ты меня не бросишь. А помру, так квартира тебе достанется. Мне и в гробу места хватит. Потерпи пару годков.

– Я же вам обещала, что вернусь. И дело не в вашей квартире. Я ведь могла у мужа полквартиры отсудить, он меня очень обидел. Но не захотела, просто ушла. Я жизнь хочу свою поменять. Но не будем загадывать наперед.

– Правильно. Ты умница.

– Мне пора. Я билет купила на двенадцать часов. Черт, да где же он?

– На тумбочке у телефона в коридоре, рядом с ключами. Ты ключи-то возьми. Сама открывать будешь, а то мне до двери далеко ходить.

– Спасибо, Зинаида Евграфовна. Скоро увидимся.

Я взяла спортивную сумку и ушла. Ночью я написала Олегу прощальную записку почерком Оксаны, и я отнесла ее в их в квартиру. Оставив послание на столе, я решила позвонить в воинскую часть, куда Слепцов отвез раненую Оксану. Меня соединили с начальником медсанчасти.

– Да, да. Я помню эту пострадавшую, – сказали мне. – Гражданские лица к нам не попадают, тем более женщины. Но здесь экстренный случай. Девушку мы приняли и заштопали, состояние ее стабильное, но проблема в другом. Она ничего не помнит, даже имени своего назвать не смогла. Мы ее переправили в Курганскую психиатрическую больницу. Там опытные врачи.

– Мне нужен адрес больницы.

– Город Курган, улица Усиевича, дом пять. Психоневрологический областной центр.

– Огромное вам спасибо. Я найду ее.

– Вы родственница?

– Да, ее сестра.

– Очень хорошо. Таких больных после трехмесячного обследования отправляют в стационар. А это – вся оставшаяся жизнь за решеткой.