Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она присела на кровать, убирая за ухо прядь каштановых волос.
– Интересно, – сказала она, кивая на книгу. – «Перстень Царицы Савской». Генри Райдер Хаггард[39]. Замечательно, просто замечательно. Скажи-ка, ты любишь истории о приключениях?
Он молчал.
– Энтони отлично читает и очень любит книги, – сказала сестра. – А теперь, Энтони, поздоровайся со своей тетей.
Комок пульсирующей боли забился у Энта в черепе. Леди – которая выглядела, как ему теперь казалось, немного похожей на пеликана, что он видел в зоопарке, долговязая, с длинными руками, вся какая-то сложившаяся, – просто улыбнулась. Она поставила сверток из мятой коричневой бумаги на кровать рядом с ним.
– Я сказала, поздоровайся с тетей, – повторила медсестра с угрозой в голосе.
– Она мне не тетя. Я никогда ее не встречал раньше.
Женщина кивнула, а сестра цокнула языком от раздражения.
– Не будь дурачком. Конечно, тетя.
Энт сказал максимально корректно:
– Сестра Эйлин, она мне не тетя.
– Ну, вообще-то это почти правда. Я ему не тетя, – подняла глаза странная женщина. – Я его двоюродная бабушка. Филип был моим племянником. Милый Филип. Точности ради, я думаю, кто-то должен был на это указать.
– Понятно, – сказала сестра Эйлин без энтузиазма. – Энтони, поднимайся. Приведи в порядок свои вещи. Мисс Уайлд забирает тебя.
– Но я не… – начал Энт. Его охватила паника, он содрал одну из корок на руке и отодвинул сверток в сторону, чтобы показать сестре Эйлин.
– Смотрите-это кровотечение. Я не знаю, кто она. Я не знаю мисс Уайлд. Вы не можете заставить меня пойти с ней. Кто вы такая? – выпалил он, обращаясь к незнакомке, и понял, что грубит.
Мисс Уайлд, казалось, не повела и бровью.
– С какой стати ты должен это знать? – спросила она. Она постучала по книге. – У нас, однако, одна и та же фамилия, и я, кажется, вспоминаю, что время от времени посылала вам один или два тщательно отобранных подарка.
Энт прищурился, поднеся книгу ближе к лицу.
– Ее тоже подарили вы?
– Вообще-то да. В ней много надуманного, но приключенческая часть отличная. На самом деле мы не знаем ровным счетом ничего о Царице Савской, но зато я бывала в копях царя Соломона[40].
– Серьезно? – против собственной воли Энт сел. – И где они находятся?
– Под Иерусалимом. Медь в шахтах раскрасила песок в разные цвета. Красный, зеленый, синий – как радуга.
– И вы что-нибудь там нашли?
– Много всего, – сказала она, и в ее глазах сверкнула искорка. – Это моя работа.
– Я бы хотел стать искателем приключений. Или расхитителем гробниц, как Бельцони[41].
– Ну… Его методы сейчас не очень одобряют, дорогой Энтони, хотя, если бы не он, Британский музей стоял бы почти пустым. Но я очень рада, что у нас с тобой есть общий интерес. – Она похлопала по свертку, лежащему рядом. – Кстати, у меня для тебя подарок.
– А как вас зовут?
– Дина. Дина Уайлд.
Энтони оценивающе рассмотрел завернутый в коричневую бумагу сверток.
– Дина, – сказал он, прокручивая знакомое имя на языке. – Я знаю вас. Но вы живете не здесь, а в пустыне.
Он был бы счастлив вспомнить больше, но что-то в его мозгу нарушилось в тот день, когда он потерял маму. Однако теперь он припоминал, как его отец восхищался тетей Диной, которая жила далеко-далеко и почти никогда не бывала в Англии. Филип Уайлд был отличным рассказчиком – он рассказывал своему маленькому сыну сказки о ней, переданные ему собственной матерью, которая была намного старше ее эксцентричной младшей сестры и помнила все те ужасные вещи, что творила Дина. Да, это точно была она, непослушная тетя Дина. «Она украла попугая из Лондонского зоопарка». «Она с нашим дедушкой бились об заклад, сможет ли мокрица забраться на церковную лавку во время полуночной мессы». «Однажды в Индии она стреляла из ружья и отстрелила мужчине кончик пальца».
Мама недовольно хмурилась, слушая эти истории. Энта вдруг осенило: когда он был еще маленьким, тетя Дина оставалась с ними однажды, и маме она не понравилась. После этого мама недовольно хмурилась при малейшем упоминании тети Дины, не говоря уже об ее отце, дедушке Филипе, армейском полковнике, Который Плохо Кончил. Вспоминалось что-то еще. – Энт был уверен, но никак не мог припомнить… Мальчик мигнул, накрытый волной воспоминаний.
Великая и Ужасная двоюродная бабушка Дина взяла его за руку, и Энт почему-то даже не отдернул своей ладони.
– Я жила в пещере, это правда. Но теперь я живу здесь, Энт, дорогой. – Она подтолкнула сверток поближе к нему. – Открой его.
Энт слой за слоем развернул коричневую бумагу, достал маленькое каменное панно и уставился на женскую фигурку с раскинутыми руками. У нее были большие глаза, полные губы, огромные крылья – она была раздета, и он странно чувствовал себя, глядя на ее огромные груди, но она определенно была ангелом или феей – не настоящей женщиной. В одной руке она держала сосновую шишку, в другой – сову с круглыми, немигающими глазами.
Сестра Эйлин недовольно фыркнула, тогда как Энт заинтересовался.
– Что это? – спросил он, вращая в израненных руках улыбающуюся фигурку с выпуклыми глазами и толстыми, четко очерченными губами. Она казалась приятной на ощупь.
– Это из древнего города, которому много тысяч лет. Я купила ее на базаре в Багдаде. Я беру ее с собой повсюду, и она охраняет меня.
– Правда?
– Да. – Двоюродная бабушка Дина улыбнулась. – Я была в Ниневии, мы раскапывали Библиотеку Ашшурбанипала[42]. Это, возможно, самая грандиозная библиотека из тех, что знает человечество. Внезапно мне стало не по себе. Обычно я не страдаю клаустрофобией – мы проводим часы в тесноте, на жгучей жаре, света нет, в воздухе запах газовых ламп. Но неожиданно мне стало нехорошо. Я побледнела. Я подняла ее и вышла из гробницы подышать воздухом, но везде были ящерицы. Тысячи их устилали землю, совершенно неподвижные, наблюдающие за мной. Я вернулась в свою палатку, чтобы прилечь. И тут поднялась песчаная буря и заблокировала остальных в гробнице. Еще и три палатки унесло. Погибло пять человек. Я держала ее в руках все это время, и она меня успокаивала. Она охраняла меня. И она сказала, когда нужно уходить. Такое знание дорогого стоит.
Энт перевел глаза с тети Дины на маленькую фигурку.
– Так что я подумала, что и тебе она понравится. Ей очень много лет.
– Больше, чем Иисусу?
Она улыбнулась, проведя пальцем вверх по носу, словно на ней были очки, хотя их не было.
– Намного, намного больше. Ты можешь повесить ее над входной дверью. И она будет отгонять злых духов.
– Но у меня нет входной двери, – сказал Энт, и его голос задрожал. – Она… она взорвалась.
Сестра Эйлин откашлялась, демонстрируя нетерпение.
– Теперь есть. Мы отправимся жить к морю, ты и я. – Глаза Дины засияли. – И там ты будешь в безопасности. Я обещаю.
Глава 5
Конец августа 1975 годаКорд вертелась в кровати – ее ногам было неудобно из-за плотно подоткнутого одеяла. Она посмотрела на бледно-желтую стену, на которую отбрасывали полосатую тень жалюзи, и поняла, что наступил еще один жаркий, безоблачный день.
В соседней кровати посапывал Бен. Корд взглянула на его спящее лицо, все в веснушках после лета в бухте Уорт, на его облезающий обгоревший нос, а потом обняла себя, ощущая голыми руками восхитительную гладкость постельного белья. Дома никогда не стелили такого шелковистого белья, погода никогда не была такой мягкой, а еда – такой вкусной и свежей, даже если ее присыпал пляжный песок. Уезжать отсюда каждый год было невыносимо. Вчера она пообещала Бену, что ему не придется идти в ужасную новую школу, а Корд всегда держала свои обещания.
Прошлым вечером они спрятали провизию и чемоданы в пляжном домике. Чемоданы им не понадобятся до субботы, следующей за Летним банковским выходным[43] – в этот день кончалось лето, дом запирали, а детей затаскивали в машину и везли назад в Лондон. Корд разумно решила спрятать еду сейчас, чтобы не вызывать подозрений ближе к дате отъезда. Папа всегда говорил, что перед тем, как сыграть какого-то персонажа, ему сначала нужно побыть в его шкуре, и в последние дни Корд казалось, что теперь сама нацепила подходящую шкуру: она чувствовала себя непобедимой.
Они и раньше придумывали приключения, но, признаться, большинство их затей были глупыми: ларек с лимонадом разорился после первого же дня работы, а благотворительный концерт в прошлом году отменили после того, как папа в прямом смысле заклеил ей рот скотчем на втором часу исполнения на крыльце дома попурри из репертуара «АББА» и мюзикла «Звуки музыки». Кроме того, этим летом они организовали предприятие по похищению собак с последующим требованием выкупа, но закончилось оно плохо. Текущий план выглядел самым дерзким из всех. Бен все еще боялся, но Корд была уверена, что они справятся.
Они собирались сбежать.
Сбежать, чтобы остаться здесь, – звучит довольно противоречиво, но именно это дети и планировали. Им никогда не придется снова покидать бухту Уорт, и Бену не придется ходить в школу для больших мальчиков в Сассексе, которая так его пугала и на посещении которой так настаивал папа, хотя когда-то сам ходил в эту школу и так же ее ненавидел. Постановка «Антония и Клеопатры» наконец-то состоялась, и два дня назад папа смог вырваться из театра и приехать, чтобы провести с ними последнюю неделю отпуска. Они пытались поговорить с ним о школе, но папа, обычно рассудительный, ко всеобщему удивлению, пресекал любую дискуссию на эту тему. «Тебе там понравится, Бен» – вот все, что он говорил.
- Пой, даже если не знаешь слов - Бьянка Мараис - Современная зарубежная литература
- Вторая жизнь Уве - Бакман Фредрик - Современная зарубежная литература
- Отель «Нантакет» - Хильдебранд Элин - Современная зарубежная литература
- Черные псы - Иэн Макьюэн - Современная зарубежная литература
- Одежда ныряльщика лежит пуста - Вендела Вида - Современная зарубежная литература