— Ox! — еле слышно вздохнула она. Филлип погасил улыбку, взглянув на ее сразу осунувшееся лицо.
— Похоже, они вернулись, — заметил он, услышав на лестнице высокий голос Вивиен, которая желала своему спутнику спокойной ночи.
Прежде чем Кэтрин успела произнести хотя бы слово, в двери показался Блейк: большой, мрачный и высокомерный. Он окинул быстрым взглядом разбросанные по столу карты, швырнул на кресло куртку и снял галстук, небрежно кинув его на куртку.
— Весело было? — лукаво спросил Филлип, сразу же заметивший след губной помады на воротнике рубашки Блейка.
Тот пожал плечами. Потом подошел к бару и, не разбавляя, налил себе полный стакан виски.
— Уф! Пойду-ка я спать, — произнес Филлип, с поразительной точностью оценивая настроение Блейка. — Всем спокойной ночи.
— Я тоже, пожалуй, пойду, — поднялась Кэтрин сразу же после поспешного ухода Филлипа, мгновенно исчезнувшего в холле.
Кэтрин почти догнала его и уже взялась за дверную ручку, когда жесткий голос Блейка пригвоздил ее к месту.
— Закрой дверь, — приказал он. Она попыталась выйти.
— Изнутри, — уточнил он любезным тоном, в котором слышались приближавшиеся громовые раскаты.
Стараясь дышать ровно, она вернулась в гостиную, с неохотой закрыла за собой дверь и оперлась о нее спиной. Нервно взглянув на него, она спросила:
— Удачно прокатились?
— Ну, выкладывай, — разъярился он. Его бешеные глаза ощупывали всю ее фигуру в бархат ном вечернем платье с этими разрезами и глубоким смелым вырезом, и она чувствовала себя так, словно его руки касались ее обнаженной кожи.
— Дик ушел спать. Он очень милый, — пробормотала она, пытаясь отдалить неизбежный миг столкновения. Она не раз имела возможность наблюдать Блейка в дурном настроении, но, судя по самообладанию, написанному на его лице, этот приступ был из ряда вон выходящим. Отчаянная смелость, которую она чувствовала в присутствии посторонних, вмиг испарилась, едва они остались наедине.
— И его дочь тоже, — парировал он. — Хотя ты не пожелала принять это к сведению.
Ей захотелось всей спиной вжаться в прохладную древесину двери.
— Она кусается.
— И ты тоже, радость моя, — возразил он, поднося к губам стакан. — Я хочу знать правду, Кэт. Это платье купил тебе Филлип?
Она вдруг почувствовала, что слабеет. Похоже, Блейк всегда будет одерживать верх.
— Нет, — призналась она. — То есть он подписал чек, потому что у меня не было наличных, но Мод сама сказала, что мне необходимо приодеться. — Она все-таки пыталась оправдаться.
— Я тоже так сказал. Но я не имел в виду, что ты разрядишься, как проститутка с Мэйн-стрит.
— Такая мода, Блейк! — выпалила она.
— Почти в точности то же самое ты заявила мне после вечера у Барринггонов, — напомнил он ей. — А я тебе на это сказал и повторяю: такое платье даже на манекене поднимает у мужчины давление на пять пунктов. А на тебе… — Остальное сказал его взгляд, мрачный и чувственный, словно этим взглядом он ощупывал ее.
— На Вивиен надето еще меньше, — слабо возразила она, заливаясь румянцем. — Ее платье почти совсем прозрачное.
— И ты бросаешь в нее камень? — спросил он. — Твоя грудь вообще едва прикрыта.
Ей стало жарко от этих слов, в ее зеленых глазах заплясали дерзкие искры.
— Хорошо, я больше никогда не надену это дурацкое платье, Блейк! Но я не могу понять, какое тебе дело до моих нарядов?
Его глаза превратились в щелочки, а рука чуть не раздавила стакан с виски.
— Не можешь?
Она распрямила узкие плечи и с отчаянием подняла голову.
— Ты снова начинаешь терроризировать меня! — Ее руки заскользили вниз по тонкому вишневому бархату на бедрах. — В чем дело, Блейк? Я беспокою тебя? — Она бросала ему открытый вызов. — Неужели ты предпочел бы видеть меня в школьной форме?
Он поставил стакан на стойку бара и медленно, даже осторожно, шагнул к ней. Она увидела совсем близко его каменное лицо и сверкающие глаза. То, что она прочла в них, заставило ее в панике рвануться прочь. Она попыталась повернуть ручку двери. Но опоздала. Он схватил ее и скрутил жесткими, безжалостными руками, не давая пошевелиться.
Глава 5
Она уперлась взглядом в это чужое, незнакомое лицо, не в силах вымолвить ни слова.
— Блейк, ты не посмеешь… — с ужасом выдохнула она.
Он шевельнулся, и его большое, теплое тело придавило ее к двери. Она чувствовала, как его твердые властные бедра прижались к ней, металлическая пряжка его пояса царапала ей живот. Слышалось только шуршание материи о материю, когда его руки схватили ее обнаженные плечи и она перестала вырываться.
— Значит, не посмею? — хрипло произнес он, переводя взгляд на ее дрожащие губы.
Близость этого смуглого хищного лица лишила ее воли, она лишь беспомощно смотрела на него снизу вверх, а он вдруг безжалостно сдавил ртом ее мягкие губы, так что голова ее бессильно откинулась назад.
Она стиснула рот и задрожала всем телом в страхе перед тем, чего требовал от нее Блейк. Она напряглась, инстинктивно сопротивляясь подчиняющей властности его губ, а они все ввинчивались, впивались, не отпускали… Он прищемил зубами ее нижнюю губу, и укус причинил ей боль.
У нее вырвался мучительный стон, когда она уступила этому безжалостному напору. Ее прежний опыт общения с мужчинами не предвещал ничего подобного. Она не была готова к зрелой страсти, которую чувствовала в Блейке, и ее реакцией была взрывная смесь страха и потрясения. Она была оскорблена. И оскорбил ее не какой-нибудь мальчишка-ровесник. А Блейк.
Блейк, который учил ее ездить верхом. Блейк, который провожал их, ее и Нэн, на спортивные занятия и брал с собой на футбольные матчи. Блейк, которому она доверяла свои секреты, ее опекун и защитник. А теперь…
Он резко отпрянул, глядя на ее израненные, вспухшие губы, обиженные глаза, пылавшие жаром щеки и рассыпавшиеся в беспорядке волосы.
— Ты… делаешь мне больно, — запинаясь, вымолвила она. Ее пальцы нервно поправляли прическу, в глазах стояли слезы.
Его лицо словно окаменело, дыхание было жестким и неровным, в глазах отражалась бездна неутоленного желания.
— Вот что получается, когда обнажаешь перед мужчиной прелестное молодое тело, — отрезал он. — Я тебя предупреждал, а ты продолжаешь играть с огнем. Что ж, может быть, на этот раз я был более убедителен.
Она подавила рыдание, и этот тихий звук, казалось, растрогал его. Его взгляд смягчился, немного, совсем чуть-чуть.
— Пусти меня, Блейк, — взмолилась она срывающимся шепотом. — Клянусь, я надену власяницу и посыплю голову пеплом!
Его густые брови сошлись, он выпустил ее руки и уперся своими руками в дверь по обеим сторонам ее лица, немного ослабив давление своего мощного торса и бедер.