лейтенант столкнулся с несколькими местными рабочими, больше треплющими языками, чем разбирающими завал, перемахнул через каменное препятствие и осмотрелся в гроте с мерцающими стенами. У цваргов, как и у ларков, глаза лучше адаптировались к темноте, поэтому Ир’сан даже не потянулся включить люминесцентный режим на мундире.
Он обошёл валун, на котором, по всей видимости, сидела Кристина Соколова, пока дожидалась вызволения, и уже хотел вернуться, как под ботинком раздался характерный хруст. Стекло. Точнее — остатки пары стеклянных банок. Ивес присел рядом и принюхался, впервые за поездку пожалев, что Хальгарда нет рядом. Друг бы уже на запах определил, что это за высохшие капли салатово-голубой жидкости. Пахло кислятиной и, неожиданно, основой под жидкую плазму. Хм-м-м…
— Офицер, простите, мы можем тут работать? — робко поинтересовался прокуренный голос позади.
Рабочие мялись, не решаясь приняться за разбор камней.
«Кажется, с приходом офицера Космофлота у них всё-таки проснулась совесть», — подумал Ивес и кивнул.
— Да, разумеется.
От людей, а в шахте неожиданно работали именно люди, и, судя по внешности, — с Захрана, исходили волны интереса, настороженности, немного страха и лёгкой усталости.
— Подскажите, это кто-то из ваших принёс или здесь так и было? — обратился Ивес к самому крупному мужчине и невольно поморщился. От того разило такой убойной дозой курева, что хотелось чихнуть.
«Захухри и так не живут дольше восьмидесяти, зачем же ещё и убивают организм всякой отравой? Неужели такая короткая жизнь им кажется длинной?»
— Что? А-а-а… да, там стекло… нет, не знаю. Это так и было до нашего прихода.
Человек прямо на глазах Ивеса поковырялся грязным пальцем в носу, видимо рассчитывая, что в такой темноте некультурные действия останутся незамеченными.
— Пентапластмассовые опоры вы уже вытащили из общей кучи? Провели диагностику? — продолжал расспрашивать лейтенант, наблюдая, как рабочие озадаченно переглядываются.
— Каво-каво?
— Строительные балки, — поправился Ивес.
— А-а-а… чудо-брёвна, что ли, которые, как было заявлено, выдержат тут всё? Да вон там они свалены. Надеюсь, руководство стрясёт страховку с ушлых проходимцев, продавших эти отбросы как стройматериал. Нам-то тута ещё по второму кругу всё делать теперь.
Цварг молча прошёл в указанном направлении и сразу обратил внимание, что на нескольких балках вместо трещин присутствуют следы плавления, что показалось любопытным. Как будто кто-то старательно облил кислотой опоры заранее, чтобы всё здесь рухнуло.
«А ты, Кристина Соколова, оказывается, та ещё и лгунья. Впрочем, я не удивлён…»
Поразмышляв несколько секунд, Ивес внезапно махнул хвостом и с силой рубанул по балке. Острый пятигранный шип срезал край так же легко, как нож — слой подтаявшего масла. Офицер аккуратно обернул платком и положил в карман кусок оплавленной балки и с мыслями, что обязательно перепроверит догадку в независимой лаборатории, направился на выход.
«Наверное, попрошу ещё один день увольнительной, заодно уточню, есть ли на Захране нужные ингредиенты для той химии, что разъела пентапластмассу…»
— И-ишь какой, — фыркнул тот самый рабочий, который отвечал на вопросы офицера. — Китель напялил, франт, небось считает, что все тут ему должны, словами красивыми бросается, чтобы мы себя почувствовали идиотами…
— Ага-ага, — поддакнул ему второй, но неожиданно хохотнул: — А кретин-то при этом сам! И рога, видимо, бракованные. Я слышал, у этих мутантов рога подсказывают, где металлы располагаются, как компас. Мог бы взять прямо из стены кусок серебряной руды, были бы потом деньги, аэтотсхватил кусок мусора точно слиток платиновый. Ну не дурак ли?
Группа рабочих загоготала.
Глава 7. Адмирал Юлиан Леру
— Юль, нет.
Голограмма ухоженной женщины со светлыми с проседью волосами всплеснула руками. Командор Радосская была единственным офицером-женщиной с Захрана в составе высших чинов Космического Флота[1], и поэтому, когда лейтенант Раадши-Харт пришёл с весьма щекотливой просьбой, адмирал Юлиан Леру решил посоветоваться именно с ней.
— Вот уж не думал, чтотыбудешь так категорична, Стася. — Юлиан недовольно поджал губы. — Почему ты не хочешь дать Кристине шанс?
— Посмотри на статистику. Космофлот делал несколько попыток набрать людей с Захрана, и что из этого вышло? Ничего хорошего.
— Хм… Ну, вероятно, наша ошибка заключалась в том, что мы брали сразу несколько десятков новобранцев. Захухри изолировались в группы, росло напряжение, начинались драки. Сейчас-то речь всего лишь об одной девушке, и вряд ли она станет затевать подобное.
Собеседница покачала головой.
— Но дело же ведь не в том, что сможет она затеять драку или нет, дело в общем уровне нетерпимости к другим расам.
— Всё так плохо? Тесты на толерантность я проверил в первую очередь. Они сданы.
Анестэйша выразительно посмотрела в ответ:
— Не мне тебе рассказывать, как ловко многие скрывают ненависть к цваргам. Любой тест можно обмануть, а на Захране в умах людей царит полная каша. Семьдесят пять лет назад, когда я инициировала расчистку орбиты Захрана от космического мусора, чтобы мои сородичи могли свободно выходить в космос и общаться с другими Мирами, я ни на секунду не задумывалась ни о чём, кроме технического аспекта и, собственно, кредитов. А ведь надо было…
Адмирал Леру заинтересованно приподнял бровь.
— Юль, Захран больше тысячелетия был изолирован от всей Федерации. Люди жили на планете и думали… что они единственные во Вселенной. Они забыли о том, что когда-то взаимодействовали с другими Мирами, их отбросило в развитии. Семьдесят лет — это ничто на фоне столь продолжительного отрезка. Люди оказались психологически незрелыми… Они не готовы принимать, общаться, а тем более дружить с другими гуманоидами, которые внешне на них непохожи. И если ларки хоть как-то напоминают людей, то те же цварги с фиолетовой кожей, резонаторами и хвостом выглядят для них как не то демоны, не то дьяволы… Понимаешь?
— Понимаю. — Он кивнул.
Судя по сместившемуся углу голограммы, командор Радосская устало опустилась на кресло.
— Когда я родила первого сына, сородичи в чём только меня не обвиняли! Я-то была готова к тому, что дети будут выглядеть иначе, но когда наши фото попали на голоканалы Захрана, приятного оказалось мало. Люди очень быстро забыли, сколько всего я сделала ради планеты, зато тут же стали кричать со всех новостных листков, что мой ребёнок — это чуть ли не предзнаменование Конца Света, и нести прочую подобную чушь. Ксенофобия оказалась непреодолимой преградой.
— Но ведь у цваргов доминантные гены по отношению к человеческим, — возразил Юлиан. — Очевидно, что у тебя с Киаром будут только цварги или